Эльвира Барякина - Женщина с большой буквы «Ж» Страница 9

— Ага, — обреченно соврала я. Танцевать я никогда не умела. Это мой крест еще с детского сада — меня даже в снежинки под Новый год не брали.

— На, затянись! — Стасик великодушно передал мне окурок. — Сигареты — первое средство от комаров.

Мы сидели на виду у всего лагеря и курили один бычок на двоих. И никто нам ничего не сказал.

На следующий день на асфальте перед столовкой кто-то написал: «Сундуков + Теньшова = любовь»

Я гордилась этим до конца смены. А на прощальном костре преподнесла Стасу открытку — срисованная с книжки Муха-Цокотуха, коленопреклонный Комарик и надпись: «Никто не забыт. Ничто не забыто. Лагерь им. Зои Космодемьянской».

ОДНОДУМ

2 октября 2005 г.

Раньше я была книжным червем, а теперь стала интернетовским. Целыми днями брожу по разным сайтам. Это как семечки — раз начнешь, потом не оторвешься.

Мы со Сбышеком никогда не видились вживую, но уже несколько лет следим друг за другом в Сети. Сбышек — буржуй пост-перестроечного разлива. На чем делает деньги — непонятно. Живет себе в Сибири хозяином тайги: усадьба, дворня, псарня — все дела.

Сбышек — талант. Я каждый раз ухохатываюсь над его рассказами о миллионерских страданиях. Умен, красив. И в то же время с ним невозможно разговаривать, когда речь заходит о политике: что бы в мире не происходило, у него во всем виновата «закулиса». Сбышек искренне верит, что Запад хочет развалить Россию и что в этом заключается смысл существования Америки.

Классика жанра: США загнивает, их ждет неминуемый крах, все американцы толстые и тупые (хотя это не мешает им «везде хозяйничать»).

Разубеждать его бесполезно.

— Ну приезжай в гости, посмотри, пообщайся с людьми! — кипячусь я.

Но Сбышек и не думает поддаваться.

— Ага. Чтобы меня стошнило прямо в аэропорту.

Так и дружим, считая друг друга фанатиками и жертвами пропаганды.

Сегодня забрела в его дневник: Сбышек сделал ремонт в ванной и вывесил фотографии — похвастаться. Написал, что съемку организовали журналисты из какого-то издания по интерьерам.

На белокаменном унитазе сидела голая модель: оба подчеркивали красоту друг друга. Та же участь постигла ванную и душевую. Я минут десять разглядывала девицу — исключительно хороша!

А вот у меня нет ни одной голой фотографии. Раньше стеснялась фотографироваться, а сейчас стесняюсь показываться.

Если бы двадцать лет назад у меня был интернет и голова на плечах, я бы наснималась голой и выставила снимки в Сети. И сделала вид, что это месть бывшего мужа. На следующий день проснулась бы звездой. И никакой Нобелевской премии не надо.

ЛЕГКОЕ ДЫХАНИЕ

3 октября 2005 г.

Светкина красота не была идеальной — однажды я разглядела, что у нее нижние зубы чуть кривоваты и ногти на руках некрасивые. И все же, все же, все же…

Пышно-кудрявые волосы, узкая спина. Грудь едва умещалась на тонком, будто щепочка, теле.

Ее хотели так, как хочется купюр и «от кутюр»: Светка была зримым символом красивой жизни. Помню, как она приперлась ко мне в гости. Белые носочки, белые шортики и ярко-синяя майка, подчеркивающая божественную грудь.

Хотелось быть такой, как она. Хотелось и кололось. И постоянно тянуло помериться силами.

В первый раз мы схлестнулись, когда наш 10-й класс направили на картошку. В автобусе, не сговариваясь, мы подсели к херувимчику Запаскину, сжали его с двух сторон и наперебой замурлыкали.

У Светки было больше самоуверенности, у меня — воли к победе. Запаскин достался мне. Но пока я целовалась с херувимчиком, Светку позвали к себе охотники из Внешторга (у них там неподалеку были дачи). Они освободили ее от полевых работ и каждый день катали на машине.

Вечером, собравшись у умывальников, девушки обсуждали Светкины похождения. Ахали, таращили глаза, ужасались… И неизменно выносили вердикт: «гулящая».

Мы со Светкой презирали друг друга. Она меня — за исторический роман, который я писала с 15-ти лет. Я ее — за откровенное желание выезжать на других.

— Во-первых, твой роман никогда не издадут, — говорила Светка, угощая меня импортной жвачкой. — И даже если издадут, ты за него не получишь и рубля мелочью.

— А ты… ты просто шлюха!

— Куртизанка, — поправляла она. — Ты ведь про меня и пишешь свой исторический роман.

Пока мы с девчонками готовились поступать в вуз, Светка жила настоящей жизнью. В нее влюбился молодой человек с высокопоставленной фамилией. У нее появились глянцевые каталоги «ОТТО» и французское белье. Она прилетала из Сочи, мягко журила нас за «просранную молодость» и вновь уносилась на Парнас.

Но вскоре случилось страшное. Светкиного хахаля посадили за растрату. Она кинулась к нему в тюрьму, а ее не пустили: «А ты кто? Жена? Нет? Ну и вали отсюда!» А у Светки любовь, верность и все, что положено в кино…

Его освободили через несколько месяцев за помощь следствию.

— Сиди пока у матери, — сказал он Светке. — А мне нужно съездить кое-куда по делам. Потом я вернусь за тобой.

Но он не вернулся. Его нашли мертвым на трассе Москва-Ленинград: вроде как он ехал на мотоцикле и не справился с управлением.

— Да он в жизни бы не сел на мотоцикл! — рыдала Светка. — Они это специально подстроили, чтобы повесить на него все долги!

Очередного жениха она искала в кафе «Лабиринт». Садилась за столик, заказывала чаю и ждала. К ней подходили — она оценивала: этот, не этот, нет, нет, нет…

Однажды к ней подсели двое.

— Ну, кого из нас выберешь?

Светка указала на Андрея, молодого плечистого директора овощебазы. Через день она переехала к нему жить, а через несколько месяцев позвала к себе всех подружек — справлять день рождения. Там я впервые попробовала кокос и посмотрела мультик по видаку.

Еще через шесть месяцев Света родила дочку, и тут у них с Андреем начались разногласия. Воспитанный в крепкой деревенской семье, он был уверен, что жена должна смотреть за дитем, стирать пеленки и разводить кашку «Малыш». Света была уверена, что с «Малышом» может справиться и няня. Крики, звон битой посуды, вызов соседями милиции («Там, кажется, кого-то убивают!»)

Потом я очень надолго потеряла Светку из виду. Общие знакомые рассказывали, что у нее все хорошо с личной жизнью (начальник железнодорожной станции, начальник отдела снабжения завода…) А сегодня я наткнулась на Светкин дневник в Интернете: «Кажется, единственным существом, действительно любившим меня, была литераторша Александра Степановна. Она говорила, что у меня легкое дыхание».

ПРОШЛОЕ, КОТОРОГО НЕ БЫЛО

9 ноября 2005 г.

Сочинила себе стишок на день рождения:

Я желаю себе одного:На губах чтоб моих молокоНикогда б не обсохло.Чтобы Муза не дохла,Чтоб писалось легко,Продавалось бы ловко,И у Кевина чтоб моегоНе пропала б мужская сноровка.

В этот день рождения я загадываю желания не только на будущее, но и на прошлое (все равно ни то, ни другое не сбудется — так что разницы нет). Мне надо было:

1) Родиться блондинкой. Блондинкам хорошо — их мужики любят, и им ноги можно брить раз в неделю.

2) Пойти в артистки. Страсть к сценическому успеху у меня появилась еще в детстве, во время отдыха в крымском санатории.

На концерт самодеятельности я записалась читать стихи. Зал был битком набит. Конферансье вывел меня на ярко освещеную сцену.

— А сейчас эта милая девочка прочтет нам стишок Есенина.

Я передохнула.

— Начало забыла…

— Ну, давай — откуда помнишь.

Сделав над собой усилие, я простерла руку к зрителям:

— Шум и гам в этом логове жутком

И всю ночь напролет до зари

Я читаю стихи проституткам…

Это был успех! До конца смены отдыхающие провожали меня взглядами и называли «та самая артистка».

3) Еще надо было побольше заниматься развратом. Недавно одна мадам прислала рукопись — я аж обзавидовалась главной героине: «Лиза и ахнуть не успела, как ощутила себя пронзенной чуть ли не насквозь. Граф крепко держал ее за бедра, направляя и в то же время не позволяя „сорваться с крючка“». Куда Лиза не придет — везде за какой-нибудь «крючок» зацепится. Вот это жизнь!

4) Сесть на здоровую диету: чтоб никаких пирожных, никаких стейков. Салат, капустка, яблочко — это все, что мне нужно для полного счастья.

Поделилась мечтами с Мелиссой: блондинистость, сцена, секс, вегетарианское меню… Она только поржала:

— Тебе надо было родиться белым кроликом и жить в шляпе у фокусника.

ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА

1984 г.

— Денег проводники зарабатывают во сколько! — сказал второгодник-рецидивист Еремин и сделал жест рыбака, описывающего добычу.

Мы, желторотые первокурсники, слушали его, онемев от уважения. Среди нашей тоще-очкастой стаи Еремин смотрелся как танк среди велосипедов, и мы не могли не верить ему.