Андрей Филатов - Sugar Mama Страница 9

Пока я рассуждал, меня пробил такой безумный азарт, что высыпали мурашки и стало лихорадить. Я понял, что могу уйти со станции, только поговорив с Фернанделем и никак иначе. Ну что же, биться так биться!

– Банзай! – проорал я на всю квартиру. Не знаю, как это кричат японцы, наверное, коротко и резко, но у меня получилось широко и раскатисто. Русский банзай.

«Опель» ждал вымытый и даже натертый полиролью. Что говорить, Хусейна уважают. Вышел дядька, поздоровался, отпер металлические ворота аварийки и пожелал на дорогу удачи.

Часы в машине показывали двенадцать. Я понимал, что разговаривать с Фернанделем на самой радиостанции бессмысленно. У себя в кабинете он царь. На входе в здание круглосуточно дежурит наряд милиции с автоматами: войти – войду, а вот выйти – вряд ли получится. Значит, нужно вытаскивать Фернанделя на нейтральную территорию. Куда? В течение рабочего дня он выходит из здания только в трех случаях: к учредителям, трахать Машку и подстричься. Значит, нужен форсмажор. Причем такой форсмажор, чтобы Фернандель обязательно вышел. Итак: деньги я получаю якобы в час… На станции, по подсчетам Фернанделя, появлюсь часа в три. Поэтому между часом и тремя должно произойти нечто, что заставит Фернанделя покинуть здание. Допустим. А может случиться так, что выдачу денег еще раз перенесли? Например, на пять часов дня? Может, тем более что такое было не раз, и Фернандель об этом помнит. Выходит, я выигрываю время. Тогда нужно срочно лететь в клуб к Игошину и сталкивать лбами Игошина с Фернанделем. Десять к одному, что это удастся сделать! За пять месяцев радиостанция выделила на промоушен клуба столько бартерного времени, что Лехе как его владельцу нужно серьезно напрячься, чтобы вернуть долги в денежном эквиваленте. Но Игошин, разумеется, этого делать не собирается. С самого начала мы договорились, что все взаимозачеты будут исключительно по бартеру. Станция выделяет рекламное время, подключает свой продакшн, придумывает и пишет ролики, дает эфир. Клуб размещает на танцполе, на сцене и в баре наши баннеры, флаги, лайт-боксы и прочую ерунду, на которую Фернандель ведется, как пятилетний ребенок. Более того, ведутся и учредители, полагая, что вся эта мишура есть верх современного пиара.

Игошин от станции свое получил. Фернандель же, не представляя в руках других денег кроме наличных, тянул резину почти полгода. Разобравшись в цифрах, он понял, что попал в задницу, и впал в ярость. Главным образом досталось мне и коммерческому. Машка влезать в это дело не стала, дала мне неделю, чтобы предоставить полный отчет о работе с клубом, а два дня назад состоялся тот самый разговор о моем сокращении. Я и не сомневался, что Машка меня подставит. На девятый звонок Игошин все-таки поднял трубку.

– Леша, привет!

– Я только и слышу одни приветы, – бросил он в ответ. – Ты уже две недели не можешь до меня дойти. Так дела не делаются.

– Спорим, что через пару минут я паркуюсь у твоего клуба?

– Ну-ну...

– Кроме шуток! Разговор серьезный.

Игошин встретил неприветливо. В беседе он все время старался подцепить меня, вел себя дерзко и шел на обострение.

– Значит, ты уходишь?

– Да.

– Ты это приехал сообщить?

– Леш, нам с тобой по поводу денег надо разобраться.

– Каких денег?

– Ну что ты как маленький? Сам знаешь, что вы станции должны.

– Слушай, Константин, я сразу сказал: никаких денег мы платить не будем. Покормить, напоить – и все! Мало этого, я везде ваши тряпки сраные развесил. На хрен они мне нужны? Клиентов отпугивать? Рейтинг у станции как был дерьмо, так и остался. И ты еще хочешь бабки? Помнишь, слово давал, что этой темы не будет?

– Помню.

– Ну, а какого ты теперь начинаешь?

– Леша, послушай…

– А что слушать? Я тебе уже все сказал!

– Да не во мне дело!

– А в ком? В усатом вашем? Давай зови его сюда, разберемся! Только прямо сейчас, потому что завтра я с ним вообще говорить не стану! Я ваш бизнес отлично понял – полгода прячетесь, а потом бабки требуете! Отсосете!

Большего мне от Игошина и не было нужно. Я посмотрел на часы. Ровно час дня. Можно звонить Фернанделю.

– Это Константин, – сказал я.

– Ты где?

– В клубе.

– А почему за деньгами не поехал? Опять перенесли?

– Деньги будут. Они мне позвонили и просили приехать к пяти.

– Хорошо, я передам Элеоноре, чтобы она задержалась.

– Это не все.

– Что еще?

Я услышал, как напрягся его голос.

– Дело в том, что я сейчас разговариваю с Алексеем Игошиным, помните?

– Это хозяин клуба, кажется?

– Да.

– И что он хочет?

– Хочет он вас. А не хочет он – платить станции деньги. Говорит, что если вы сейчас же не приедете, то завтра вообще разговаривать не будет и в одностороннем порядке разрывает договор.

– А он не бухой, случаем? Он вообще-то представляет, сколько нам должен?

– Пообщайтесь с ним сами, – предложил я, – а лучше всего – вырвитесь сюда минут на пятнадцать.

Игошин в течение всего разговора методично вращал щелчками пачку сигарет, поставив ее на ребро.

Фернандель молчал почти минуту. Наконец он спросил:

– Ты можешь мне точно сказать, сколько мы дали им рекламного времени, по какой цене и сколько они компенсировали?

– Да, все бумаги со мной.

– Ладно, жди. Только так не работают, Константин!

– Я понимаю, но Алексей хочет решать финансовый вопрос исключительно с вами.

– Вот я и говорю, что так не работают, – еще раз повторил Фернандель.

– Он скоро приедет, – сказал я Игошину.

Игошин встал:

– Найдете меня, я в клубе буду.

Я подозвал официантку и спросил чашку эспрессо (где-то я уже видел эту блондинку). С тех пор как Игошин повстречался с Машей, все в клубе изменилось. Зайчики не смогли простить измены дедушке Мазаю и разбежались. Теперь «Изподвыподверта» стал самым обычным клубом. Ушел бармен Вадик, и Сирота казанская тоже ушел. Только Ленечка заходит иногда полежать в ванне и поиграть на саксофоне что-нибудь из Тома Уэйтса.

– Алексей сказал, что теперь вы сами оплачиваете по счету, – извинилась официантка.

– Все верно, – улыбнулся я.

Вот это Леха! Пяти секунд не прошло, а уже распорядился. Хрена лысого Фернандель с него получит! Ну да ладно – это их дела. Мы будем сегодня играть свою партию.

– Эспрессо, – вернулась девушка с кофе.

– Вот что, Света, – взглянул я на ее беджик, – принесите, пожалуй, рюмку золотого баккарди. Мне сейчас как раз кстати.

Девушка кивнула.

Рюмка баккарди – это совсем немного. Точнее сказать – ничего. Но в нужный момент может помочь. Сейчас как раз такой случай.

Фернандель приехал вместе с Машей. Лица обоих были напряженными.

– Ну, что тут случилось, – наигранно поинтересовался Фернандель, забираясь поближе к стенке, – раз пришлось приехать целому генеральному директору?

– Сейчас объясню. – Я подозвал Свету.

– Что-нибудь хотите? – спросил она у Фернанделя.

– Нет, я ничего не буду.

– Мне минеральной воды, пожалуйста, – попросила Маша.

– Как всегда, без газа? Маша кивнула.

– Алексею передать, что вы пришли? – поинтересовалась у нее Света.

– Ну, вы же видите, что мы его ждем? – нервно ответила Маша.

– Минутку, я узнаю, свободен ли он, – ответила официантка.

– Ты что, здесь бываешь? – спросил Фернандель у Маши.

– Несколько раз была.

– И что этот Алексей? Константин утверждает, что он нам платить отказывается.

– Посмотрим, – сказала Машка растерянно. Игошин пришел быстро. Поздоровался с Фернанделем и присел рядом с Машей.

Фернандель начал беседу с кисловатой улыбкой:

– Ну что, Алексей, работаем мы хорошо, можно сказать, дружно, но Константин сообщает, что возникли какие-то затруднения? Убежден, что все можно поправить.

– Не знаю, насколько вы в курсе, – сказал Игошин, кивнув на меня, – но мне сказали, что я должен какие-то деньги. Это странно. Более того, нужно еще разобраться, кто кому должен.

Такого развития беседы мало кто ожидал. Игошин не церемонясь взял и перевернул все с ног на голову. Интересно, что таким приемом он с первых же минут выбил стул из-под задницы Фернанделя.

Фернанделю пришлось начинать все сначала.

– Дело в том, – сказал он, – что Константин с сегодняшнего дня больше не отвечает за работу с вашим клубом. Теперь всеми текущими вопросами будет заниматься коммерческий директор.

И он представил Машку.

– Вы, наверное, немного знакомы? – добавил Фернандель.

– Да как вам сказать, – протянул Игошин, – сегодня утром яичницу вместе жарили.

– Не понял, – растерялся Фернандель. – Какую яичницу? Маша здесь что, завтракает по утрам?

– Алексей! – Маша умоляюще взглянула на Игошина. Но Леха сегодня не признавал компромисов.

– Да, иногда мы завтракаем в клубе, но сегодня утром предпочли это сделать дома, – ответил он.

– Дома? – глупо переспросил Фернандель. Машка закурила вторую сигарету подряд.