Патриция Хайсмит - Мистер Рипли под землей Страница 9

– Почему бы нам не вернуться к тебе в студию, Джефф? – сказал Том. – Вы можете выпустить меня опять с черного хода, как Золушку?

– Да, конечно, – улыбнулся Джефф, – но сначала я хочу поговорить с Леонардом. Я приведу его, чтобы он взглянул на тебя.

Джефф вышел.

Гул в галерее стал тише. Том посмотрел на Эда, чье лицо было довольно бледным. “Я-то могу исчезнуть, а ты нет”, – подумал Том. Том расправил плечи и поднял руку, растопырив два пальца в виде знака “V”.

– Не вешай носа, Банбери. Прорвемся.

– Или же они нас… – Эд сделал неприличный жест, демонстрирующий, что с ними сделают.

Вернулся Джефф с Леонардом, невысоким и очень аккуратным молодым человеком в костюме в эдвардианском стиле [9] с бархатной отделкой и множеством пуговиц. При виде Дерватта Леонард залился счастливым смехом, и Джефф замахал на него руками.

– Это бесподобно, просто бесподобно! – сказал Леонард, оглядывая Тома с ног до головы с искренним восхищением. – Мне приходилось видеть неплохие спектакли, уж поверьте, но ничего похожего, – с тех самых пор, как я сам в прошлом году изображал Тулуз-Лотрека с подвязанными к спине ногами. – Леонард не мог отвести глаз от Тома. – Кто вы?

– Это, – сказал Джефф, – тебе знать не обязательно. Достаточно сказать…

– Достаточно сказать, – вставил Эд, – что Дерватт только что провел блестящую пресс-конференцию.

– А завтра Дерватт исчезнет, – прошептал Джефф, – вернется в Мексику… А теперь исчезни тоже, Леонард, – у тебя там есть дело.

– Чао! – сказал Том, приподняв руку.

– Hommage [10], – отвечал Леонард. Пятясь и кланяясь, он добрался до двери, где произнес: – Зрителей почти не осталось. И выпивки тоже.

Он выскользнул за дверь.

Том, однако, был отнюдь не в столь безоблачном настроении. Он хотел поскорее избавиться от маскарадного костюма. Проблема, из-за которой он приехал, еще не была решена.

Вернувшись в студию Джеффа, они обнаружили, что Бернард Тафтс ушел. Эд и Джефф были удивлены. Тому это тоже не очень понравилось: Бернарду следовало бы знать, как все прошло.

– Вы, конечно, сможете связаться с ним, – сказал он.

– Безусловно, – ответил Эд. Он заваривал чай на кухне. – Бернард всегда chez lui [11]. И телефон у него есть.

Том подумал, что телефона для объяснения с Бернардом будет, пожалуй, недостаточно.

– Мёрчисон, наверно, захочет повидать тебя еще раз, вместе с экспертом, – сказал Джефф. – Так что тебе действительно лучше исчезнуть. Объявим, что ты завтра возвращаешься в Мексику – или даже сегодня вечером.

Джефф потягивал перно. Он явно чувствовал себя более уверенно – видимо, потому, что пресс-конференция и даже беседа с Мёрчисоном прошли благополучно.

– В какую Мексику?! – воскликнул Эд, выходя из кухни с чашкой чая. – Нет, Дерватт пробудет несколько дней в Англии, чтобы повидаться с друзьями. Но даже мы не будем знать, где он. И уже после этого он уедет в Мексику. А каким образом – откуда нам знать?

Том скинул мешковатый пиджак.

– Известно, когда написаны “Красные стулья”? – спросил он.

– Да, – ответил Джефф, – шесть лет назад.

– И это всюду зафиксировано? Я подумал, нельзя ли перенести дату их создания на более поздний срок – чтобы обойти это фиолетовое затруднение.

Эд и Джефф быстро переглянулись.

– Ничего не получится, – покачал головой Эд. – Дата указана в нескольких каталогах.

– Есть еще вариант. Надо, чтобы Бернард написал несколько вещей – хотя бы парочку, – используя этот самый чистый кобальт. Это покажет, что Дерватт применяет оба способа поочередно. – Но, выдвинув это предложение, Том тут же и сам понял, что оно нереально, – и он знал, почему. По всей вероятности, на Бернарда они больше не могут рассчитывать. Том отвел взгляд от Джеффа с Эдом. Те пребывали в явном сомнении. Он встал и выпрямился, все еще чувствуя себя Дерваттом.

– Я никогда не рассказывал вам о своем медовом месяце? – спросил он монотонным дерваттовским тоном.

– Нет, интересно было бы послушать! – живо откликнулся Джефф, заранее улыбаясь.

Том по-дерваттовски ссутулился.

– Дело было в Испании. Мы с Элоизой расположились у себя в гостиничном номере, и тут вдруг возникло совершенно непредвиденное затруднение. Внизу, во внутреннем дворике, какой-то попугай запел арию Кармен – можете себе представить, что это было. Только мы соберемся приступить к делу, как раздается что-то вроде: “А-ха-ха, ха, ха, ха-ха, ха-ха… А-ха, ха-ха, ха-ха-ха, ха-хааа!” Люди высовывались из окон и кричали по-испански: “Заткни свой поганый клюв!.. Какой идиот научил это дьявольское отродье петь “Кармен”?!. Сверните ему шею!.. Сварите из него суп!..” Невозможно одновременно смеяться и заниматься любовью. Вы когда-нибудь пробовали? Недаром говорят, что смех отличает человека от животного. Другая-то штука, понятно, не отличает… Эд, ты не мог бы избавить меня от этой растительности?

Но Эд не мог даже говорить от смеха, а Джефф просто рыдал на диване. Им нужна была разрядка после пережитого стресса. Однако Том понимал, что это лишь временное облегчение.

– Пошли в ванную, – сказал наконец Эд и пустил горячую воду.

Тому пришло в голову, что если бы ему удалось каким-нибудь образом заманить Мёрчисона к себе домой, прежде чем тот повидается с экспертом, – тогда, может быть, он придумал бы, как предотвратить катастрофу, – но пока что он не имел представления, как это сделать.

– Где Мёрчисон остановился? – спросил он.

– В каком-то отеле, – пожал плечами Джефф. – Он не сказал, в каком.

– Ты не мог бы позвонить туда-сюда и выяснить, где именно?

Не успел Джефф подойти к телефону, как тот зазвонил. Том слышал, как Джефф говорит кому-то, что Дерватт уехал поездом на север, но куда именно – неизвестно.

– Он довольно скрытен, – сказал Джефф.

– Еще один джентльмен из газеты, – объяснил он, повесив трубку. – Мечтает взять персональное интервью у Дерватта. – Он открыл телефонный справочник. – Попробую сначала “Дорчестер”. Такие, как Мёрчисон, всегда останавливаются в “Дорчестере”.

– Или в “Вестбери”, – вставил Эд.

Чтобы отодрать марлю с бородой, потребовалось немало воды. Затем с помощью шампуня смыли краску с волос. Наконец Том услышал, как Джефф обрадовано говорит: “Нет, спасибо, я позвоню позже”.

– “Мандевиль”, – объявил Джефф. – Это на Вигмор-стрит.

Том натянул наконец собственную розовую рубашку, купленную в Венеции. Затем заказал по телефону номер в “Мандевиле” на имя Томаса Рипли. Он займет номер часов в восемь вечера, сказал он.

– Что ты собираешься делать? – спросил Эд. Том чуть улыбнулся.

– Я еще не придумал, – ответил он. И это было правдой.

4

“Мандевиль” был довольно шикарным отелем, но далеко не таким дорогим, как “Дорчестер”. Том вселился в 8.15 вечера и записал в регистрационной книге свой адрес в Вильперсе. Сначала он хотел назвать вымышленное имя и указать какой-нибудь несуществующий адрес в английской провинции, поскольку при встрече с Мёрчисоном могли возникнуть серьезные осложнения, в результате которых ему пришлось бы срочно исчезнуть, но потом он подумал, что, возможно, ему придется пригласить Мёрчисона к себе во Францию, и тогда, естественно, он должен выступать под собственным именем. Том попросил коридорного отнести его чемодан в номер, после чего заглянул в бар, надеясь, что Мёрчисон окажется там. Мёрчисона там не было, но Том решил взять пива и немного подождать.

Он просидел с кружкой пива и экземпляром “Ивнинг стандард” минут десять, но Мёрчисон так и не появился. Том знал, что по соседству много ресторанов, но не мог же он, обнаружив Мёрчисона, подойти к его столику и завязать разговор на том лишь основании, что видел его сегодня на выставке Дерватта. Или мог? Если добавить, что он видел, как Мёрчисон заходит в офис, чтобы поговорить с Дерваттом… Да, так он и сделает. Том уже собрался отправиться на поиски по окрестным ресторанам, как увидел в дверях бара Мёрчисона, жестом приглашавшего кого-то зайти вместе с ним.

К своему крайнему удивлению и даже ужасу он увидел, что спутником Мёрчисона был Бернард Тафтс. Том мгновенно выскользнул из бара через дверь в противоположном конце, выходившую прямо на тротуар. Бернард не заметил его, в этом Том был практически уверен. Поискав телефонную будку или какой-нибудь отель, откуда можно было бы позвонить, и не найдя ни того, ни другого, он вернулся в “Мандевиль” через главный вход и взял у портье ключи от своего 411-го номера.

В номере Том сразу позвонил в студию Джеффа. Три звонка, четыре, пять… Наконец, к его облегчению, Джефф снял трубку.

– Том, привет! А мы с Эдом уже выходили, когда услышали звонок. Что случилось?

– Ты не знаешь, где сейчас Бернард?

– Мы решили не трогать его сегодня. Он в расстроенных чувствах.

– Он приводит свои чувства в порядок вместе с Мёрчисоном в баре “Мандевиля”.