Людмила Сурская - Где спряталась ложь? Страница 9

— Даня, а что там со сбитым самолётом, нашли причину взрыва? — погладив по непослушным, как у Долгова вихрам, отвлекла она вопросом его от часового сверления монитора.

— Мать, ты хоть иногда в газеты и телевизионные новости заглядывай, — нехотя отклеился Данька от компьютера.

— Так что? — поторопила она его. — Нечего задаваться. Можно хоть раз ответить без кривляний.

— Наши сбили. Как не виляли, а пришлось признать под прессом доказательств. Ищут виноватых.

— Думаю, не найдут. Будут только пострадавшие. Спасибо, извини.

Она направилась к двери, но выйти не успела, её догнал Данькин вопрос.

— Мам, с чего это вдруг на тебя нашло?

Задержавшись на минуту, она улыбнулась:

— Всё нормально.

А нормальностью и не пахло. Мир был окрашен в тусклые тона. Это вполне отражало её настроение. Чувствуя себя потерянной и выбитой из колеи после смерти Долгова, она не находила себе места. Вроде же и жили давно порознь. Ан, нет, расклеилась… К тому же враз ощутив себя не иначе как бесконечно несчастной, не защищённой и одинокой, в довесок ко всему, всю ночь не могла заснуть. Мысли, догоняя, цеплялись одна за другую. Цепко ловили хвостик предыдущей и, разбившись о глухую стену, начинали свой бег заново. Потом монотонно принялись ходить по кругу. "Случайно или нет, оставил Семён дискету на столе сына и не её ли искали так дотошно в его квартире. Может, совсем не зря пропали именно дискеты из неё. К тому же квартира была открыта ключами, а не отмычками". Не смотря на занавешенные окна, со сном, как не старалась, не сложилось. Промучившись несколько часов кряду, она с большим нетерпением дождалась рассвета. За окном начинало сереть. Поднялась, прошла босыми ногами по мягкому ковру, подошла к окну. По стеклу ползли сплошным потоком дождевые капли. Дождь… Может быть даже последний в этом году. Мутные ручьи ползут и ползут по стеклу. Мало что видно. Смотришь точно в бездну. А с вечера дождём и не пахло. Оно и понятно, ветер надул тучи и теперь над городом как сквозь сито моросил мелкий дождь. Давно бы пора снегу выпасть, а осень упорно держится за жизнь. А мне лентяйке, так и не хватило времени помыть окна. Подумала: на стекле, как и на женском лице видна вся картина происходящего в душе. У природы своя душа, у женщины своя. Единственными живыми существами, бродившими по нему в плащах и с зонтами, были хозяева собак, терпеливо таскавшие поводки за своими питомцами даже по такой погоде. Не так давно и она составляла им компанию. Сердце, от воспоминания об тех днях, больно кольнуло. Ещё бы! Она вспомнила своего Лорда. Здоровенного кобеля добермана-пинчера. Так получилось, что они ушли с Семёном из этого мира, один за другим. Это был огромного размера пёс коричневой окраски со светлыми яблоками на груди. Не довелось растить его от щенка. Нашла. Вышла из гастронома и увидела пса с телёнка ростом, никак не меньше, которого все боялись. Он подходил к людям тыкался мордой в ладони и подставлял крутой лоб под ласки. Народ страшась, шарахался. "Потерялся или выкинули? — сразу пробежало в голове. — Заведут псину, а потом, устают ухаживать, возиться с животным, это же время, и выбрасывают". Особенно было много таких случаев после развала Союза. Город вывез и выбросил в пригород множество собак различных пород и даже очень дорогих и редких. Лена, порывшись в сумке с продуктами, нашла кусок колбасы. Пёс понюхал и отвернулся. Она видела по его голодным глазам и капающей слюне, как ему хочется есть, но он отворачивал морду, отказываясь брать из чужих рук. — Умрёшь, дурашка. Забудь о принципах, ты попал в непростую ситуацию, — попробовала уговорить она его, после ещё одной попытки всучить ему колбасу. Пёс, боясь её обидеть взял, но тут же пошёл к клумбе и зарыл лакомый кусок. — Ну, как хочешь, дружок. Вольному воля. — Обиделась она и пошла в свой военный городок. Пёс молчком увязался за ней. Близко не подходил. Она встанет и он садится. Шёл себе на приличном расстоянии, как будто и не причём совсем и не с ней. Пройдя через КПП, она обернулась. Пёс пытался пройти следом. Попасть на территорию он мог одним путём, поднырнув под ворота, где и был пойман за ошейник, обрадованными породистой собаке, солдатами. "Попался диверсант! — смеялся сержант, отводя его в караулку. Собаки в части были, но бестолковые, горластые дворняги. А ночь она и есть ночь, в ней умная собака не помешает. Там он прожил неделю. Именно столько ей понадобилось времени для принятия решения. Долгов был категорически против обитания в доме животных. Считая, что любых размеров живности не место в квартире. Может он и прав, только ей хотелось забрать его к себе. И она сделала это, не смотря на то какой неприятный разговор её с Семёном ждёт. Пёс зашёл в квартиру, прошёл по комнатам и, вернувшись опять к входной двери, с тоской посмотрел ей в глаза. — Ну, дружок, выбирай себе место, — сказала она, погладив его по голове. Это теперь твой дом и ты будешь в нём жить. Пёс лизнул ей щёку и поспешил к дивану. Лена опешила. — Ничего себе выбрал. Жаль, конечно, вещь, да и Долгов изойдётся на нет. И так пришлось выслушать речь о том, кто в этом доме хозяин. Но обижать с первого дня собаку не стала. Постелила старый плед и он, с довольным кряхтением запрыгнув на него, разлёгся. На этом вопрос и закрыли. Мысль найти хозяев у неё была. Она проверила ошейник, надеясь найти адрес, но там была нацарапана только буква Л. Отсюда и пошло Лорд. Он с радостью откликался. Значит, попали в точку. Данька писал и расклеивал объявления. Но это мало помогло и Лорд остался у них. Местные знатоки собак прикинули, что псу не меньше 8-10 лет. Брать такую взрослую собаку категорически не советовали, но Лена рискнула. Он платил за её добро и ласку большой собачьей любовью и верностью. Получилось так, что пёс стал её собеседником, другом и отдушиной на многие годы, практически до своей смерти. Они гуляли и разговаривали понимая друг друга с полуслова, взгляда или лая. Умная собака ловила всё на лету. К тому же скоро выяснилось, что он не только умён, но и хорошо дрессирован. Правда, с неделю после солдат ел только батон с маслом. "Наверняка его дембеля кормили, это у них заскок, перед увольнением масла не есть". — Хихикал Данька. Время работало на них, и пёс привык. Лена как-то отправилась с ним гулять в дубовую рощу и, желая подшутить, спряталась за широкий ветвистый дуб. Как он заволновался. Понял, что потерялся и заметался, заскулил. Потом вдруг сел и успокоился. Вобрав ноздрями воздух, пошёл по следу. Когда за дубом нашёл смеющуюся Лену, встал во весь свой огромный рост, упёршись передними лапами в дерево, и принялся лизать ей горячим языком щёки. А получив от неё шутливый шлепок, отскочил, бегая вокруг, весело прыгая и повизгивая, совсем, как глупая собачонка. "Наверное, от счастья дуреют все", — пронеслось тогда у неё в голове. В квартиру он впускал без проблем, из квартиры чужому человеку выйти проблематично. Выпустить гостя должны были непременно хозяева. По городку прокатились неприятной лавиной случаи ограбления квартир. Не миновало это и их. Лорд лаять дома не имел привычки, но всегда сидел, как сфинкс, когда отпираешь замок под самой дверью. Поэтому трудно было представить лица воришек, открывших замок, и дверь, в момент броска грозного сторожа. Лена, торопившаяся в обеденный перерыв домой, могла только представить, как они катились по лестницам на выход. Лорд открытую квартиру не оставил, так и стоял в дверях гавкая на весь подъезд. Она, издалека услышала этот лай и заторопилась. Люди столпились на лестнице, боясь пройти. Увела пса, вынула из замка отмычки и всё поняв, поблагодарила умную псину за службу. Только всего лишь раз он проштрафился. Вдул себе в рот отбивные оставленные неосмотрительно Долговым на столе. Он их действительно вдул. Сложил губы трубочкой и они, как живые влетели к нему строем и по одной. Она застала эту картину и чуть не умерла от смеха. Вольная жизнь кончилась с переездом в город. Не было рощ и лугов для беготни, но привык и к этому. Скверик, который засадили сами же, пришёлся не привередливому псу тоже по вкусу. Да прошла целая жизнь, собачья и её. В новую более просторную квартиру он уходил с ней, не скрывая особой собачьей радости. Много свободного места, к тому же оказалось, не будет рядом так не любящего его Долгова. Он, как и люди болел. Несколько раз очень серьёзно, но Лене удалось спасти его, возя по клиникам и капельницам. Но против старости она оказалась бессильна. Последнее время пёс плохо ел, не работал мочевой пузырь, и были серьёзные проблемы с желудком, а она всё не решалась его усыпить, надеялась, что обойдётся. Только это был уже конец. Вскоре пса не стало. Лена завернула его в плед на котором он спал. Застегнула на шее тот самый ошейник, в котором его нашла и долго ещё сидя на корточках над ним, не решалась опустить в вырытую Данькой яму.

— Мам, ну что ты. Успокойся, — хлюпал рядом сын, утешая её. — Он пожил ого-го. Никуда не денешься, старость.