Елена Некрасова - Щукинск и города Страница 9

— А ты знаешь, Билли, по закону нашего штата муж имеет право бить свою жену, но только один раз в месяц.

— О да, эти старые законы штатов очень смешные!

— Но их же никто не отменял… ну вот, проходи… сейчас открою шторы…

— Потрясающе! Да у тебя тут настоящая галерея!

— Пятьдесят две работы. И еще три в моей комнате… и у жены висит одна. Смотри, на этой стене — украинские художники, Одесса и Киев, а на той — Москва… но московских мало, их иностранцы сильно разбаловали, ходили по мастерским с пачками баксов…

— О! Напоминает Веласкеса… лица четко написаны, а всё остальное размазано… но интересно! Как будто ребенок разрисовал картину, да?

— Это Червяков, у него всё такое… такой стиль. Он спрыгнул с балкона, скорей всего кислота… в Одессе художники курили траву, а Москва сидела на ЛСД… а мог бы неплохо раскрутиться, его работы даже в Сотбисе участвовали, ну… это такой лондонский аукцион, знаешь?

— Насмерть разбился, да?

— Ну да… а это называется «Кости на крыше», видишь, кости настоящие приклеены…

— Не портятся?

— Да вроде нет… А с лошадкой как тебе?

— Очень интересно! А как это сделано?

— Из пенопласта, крашеный пенопласт… это известный московский художник, между прочим, Вадик Волосков, позже он прославился тем, что скупал души у населения… а эту картинку я всего за триста баксов у него купил.

— Как это души покупал?

— По десять рублей. Платил десятку за душу, причем снимал на видеокамеру всех этих людей, они зачитывали по бумажке договор — я, такой-то, продаю свою душу такому-то, потом ставили подпись и получали от него деньги…

— А десять рублей — это много?

— Ну… тогда было около двух баксов.

— Неужели кто-то соглашался? Пусть даже в шутку?

— А то. На водку как раз хватало, еще и друзей потом приводили… ну понятно, какие были клиенты — дворники там, электрики-сантехники, короче, рабочий класс… бомжи опять же… он выставку сделал потом в Нью-Йорке, мне Серж рассказывал, что у него несколько кассет было наснято… а некоторые даже по второму разу пытались, но ни фига, Вадик вел картотеку…

— Поразительно! Но мне кажется, Джек, продавать и покупать души опасно. Я думаю, что это была плохая шутка…

— А русская душа, Билл, очень живучая. Сегодня продашь — завтра же прибежит обратно к хозяину… эта сволочь не даст пожить спокойно.

— Нет, нет, это очень опасно… но ты смешно сказал про душу! Наверное, ты любишь Достоевского?

— Терпеть не могу, и без него тошно.

Сказал и сразу же почувствовал — правда немного подташнивает… и сердце как-то… не болит, а как будто западает, раз — остановилось, два — пошло биться, но учащенно… аритмия, короче. Дерьмовое виски. И к тому же здесь душно, помещение давно не проветривалось… вместо идиотского пылесоса надо было взять кондиционер в галерею. Хотя кондиционер, конечно, дороже… ну вот опять — повернул голову и затошнило. Не надо делать резких движений, и вообще хочется на воздух… всё равно ему не нравятся картины, только трясет головой и причмокивает из вежливости, вот же привычка… и такой правильный — душу продавать опасно… может, он проповедник какой-нибудь? А ведь похож… ну тогда ясно, они же все фанатики, тогда хорошо ещё держится мужик… хотя нет, вряд ли проповедник. Они же без Иисуса двух слов связать не могут, взять хотя бы причера Хэйла… а Билли ни разу. Просто плевать ему на всё это современное искусство…

— О, эти картины мне нравятся! Особенно вот эта девочка хорошо написана. Прекрасно!

— Ну понятно… это Грицюк, заслуженный художник Украины. На старости лет тоже авангардистом заделался, вроде бы девочка, да? А если вот так посмотреть… нет, ты отсюда зайди, с этой стороны… видишь — получается голая женщина…

— Перевертыш?

— Типа того.

— Но живопись очень хорошая, мне нравится… а там что? Похоже на старые картины. Это копии?

— А, это фигня… это самые первые, я еще не разбирался, подумал — круто, всё так аккуратно нарисовано… а художник в меня вцепился, типа у него музей, купил картину недавно, на международные выставки его приглашают, то-се… пошли к нему в подвал пить водку, в общем, пять штук мне всучил… хвастался, что он один во всей Одессе пишет в голландском стиле, но не копии, а с натуры, что знает какие-то там секреты мастерства… а оказалось, что он конченый алкаш, рисовать не умеет или разучился… короче, здесь всё неправильно, бликов нет, тени падают не туда… Я с искусствоведом проконсультировался, так он сказал: очень слабые работы, это не реализм и не авангард, просто говно…

— Очень странно… странно…

— Ты чего, Билли? Что странно?! Если нравится, так забирай хоть все пять. По двести баксов за штуку, я их так и покупал…

— Слушай, Джек… дело не в этом, понимаешь… вот эти предметы. Тут изображены предметы… откуда они? Ты говоришь, что это не копии, значит… получается, у него дома всё это есть?

— Я вообще не понимаю, о чем ты, какие предметы? Кувшины? Блюда? Что ты имеешь в виду?

— Нет, не кувшины… вот, смотри — лопатка, вот ключ на голубой ленте… А это уже ни с чем не спутаешь, это же Мертвая голова, талисман избранного брата…

И главное, что всё это разложено на запоне[3] Великого Мастера! То есть не главное, конечно… видишь, тут у него идет складка, но все равно виден прямоугольный крест, это запон, точно запон! И это белое скорей всего тоже… только ученический, без рисунка… и вот… вот тут посмотри, на другом натюрморте — обрядовый стакан, Крест Дародателя Рыцарского Капитула, ещё один ключ всезнания, только уже девятого градуса… с ума сойти можно… и всюду белые перчатки, они вообще на каждой картине… это же всё масонские знаки и эмблемы! Ты знаешь об этом, Джек?!

— Я?! Думаешь, я масон?

— Нет, я так не думаю… но этот художник говорил тебе про предметы? И откуда у него их столько? Или всё-таки он их срисовывал из альбома?

— Хм… мне кажется, подожди, дай вспомнить… он говорил, что ему от деда достался сундук с каким-то барахлом, что он даже носил в комиссионку… но оказалось, что это ничего не стоит, так, копейки. Посеребрённая бронза, мельхиор в лучшем случае, ну да… вот он их и рисует. У него в мастерской был дикий бардак, куча всякого старинного хлама, но мне кажется, если там и было что-нибудь ценное… ну в смысле антикварное, он давно бы продал… черт, сердце что-то…

— Потрясающе… от деда. Как ты говоришь, называется этот город в России?

— Одесса.

— Одесса? Это же в Техасе.

— В Техасе и Москва есть, между прочим… это если ехать из Хьюстона… черт, что-то голова кружится… нет, Одесса на Черном море, довольно большой портовый город… и это Украина, а не Россия… слушай, Билл, я, наверное…

Джек не успел договорить фразу — хотел сказать, что чувствует себя не очень, что надо выйти на воздух… Но всё пространство вдруг резко качнулось и тёмная горячая волна ударила в голову. И сбила с ног.

Щукинск

Так… Лежит на кровати, на голой сетке без белья… она на мусорной свалке… ну да, Таня выбросила вещи… Сколько же времени она спала… всё ещё ночь, или это уже другая ночь? Труба не работает, жаль… а в церковь неохота. А где Женька? Вроде только что разговаривали… только он был маленький, странно… или это приснилось? Ничего теперь не поймешь, всё перепутывается в голове… и холодно. Такой усталый запах… нет, это запах шуршания, какого-то тревожного шуршания… но и усталости тоже… наверное, так пахнет эта свалка… ну конечно, здесь ужасно должно вонять, это же свалка… все правильно, плохие запахи — тревожные и неуютные, их вредно вдыхать, а она столько времени тут провалялась, поэтому и озноб… надо побыстрей убираться отсюда! А куда? Труба не работает… можно домой, а можно ещё немного полежать, такая огромная луна сегодня, полнолуние… Женька опять. Почему ей так часто вспоминается брат? Может, он тоже того? Не должен, всего сорок лет… ну, может быть, несчастный случай, конечно… как будто не о чем больше думать… а ведь он ей даже денег не выслал. А выслал бы, и что? Ну пару лет еще протянуть на лекарствах, от судьбы-то не уйдешь… только Таню бы измучила еще больше. А где Таня? Дома, конечно… может, домой? А в последний год и роли почти все позабирали, чтоб детей не пугать… если белочка вдруг заходится хриплым лающим кашлем посреди своей песенки… нет, можно было бы медведя или волка… да и Бармалея… но с какой стати? Маков нормально играет…

А Женя родился, когда ей уже было пятнадцать, она его даже стыдилась… мама приходила на родительские собрания с младенцем, а сама выглядела на все шестьдесят, хотя ей и сорока еще не было, просто плохо выглядела… кошмар, пожилые люди не должны трахаться! Вернее, не важно, сколько им лет, но так выглядеть и трахаться не должны, тем более всем напоказ. Отец вообще был весь седой и морщинистый… обманчивый вид — если б его не унесло на льдине, он бы всех пережил… короче, ничего общего с братом не было и быть не могло, и чего он ей дался… Который раз снится, что они о чем-то беседуют, гуляют вместе по Щукинску, ни разу ведь не гуляли… да и не разговаривали никогда, так… по необходимости… нет, что-то здесь не то, какая-то загадка… хотя главная загадка — это её идиотское состояние. Был бы Страшный суд или там… Ад, например, не дай бог… или вообще ничего, или какой-нибудь «скотоприёмник» перепуганных мертвецов, где все чего-то ждут… такое в фильмах показывают… хоть какой-то загробный мир, хоть кто-то рядом… они шутили с подружками, что на том свете тоже будут работать в Кукольном… вот именно, уж лучше где-то работать, чем так…