Роман Солнцев - Золотое дно. Книга 2 Страница 9

— Звонят из электротехнического… третий агрегат греется.

— Главный инженер не вернулся? — Юсов уехал неделю назад в Красноярский край, на тамошнюю ГЭС, технари проводят совещание. У Юсова уважительная, но длинная кличка: «Ротор-статор-подпятник-вал»… предмет его круглосуточных забот. — А что «зам» говорит?

— Говорит, надо останавливать.

— Легко сказать. — Четыре гидроагрегата на профилактике, шестой стоит на стрёме. Если остановить третий и запустить шестой, и если вдруг ОДУ (Объединенное диспетчерское управление) потребует добавить энергии (а у них вечные сбои), где взять? — Я подумаю. Сильно греется?

— Они на линии.

Туровский нажал кнопку на пульте:

— Здравствуйте. Что там?

— Пока что в пределах… но мне не нравится, — отвечал дежурный Андреев. — Не запороть бы, Валерий Ильич.

— Что там может случиться?

— Могла выкрошиться пластинка из ротора. Ну и гуляет…

— Тьфу на тебя. Немедленно остановить.

— Но непохоже. Если бы… я бы…

— Тогда дождись Юсова. Вы спецы, вы и решайте. — Туровский гримасой обиженно расквасил себе плосконосое лицо и вопросительно глянул на дородную красавицу. — Что-нибудь еще?

Ирина Николаевна слегка повела выпуклыми, кукольными яркосиними глазами в сторону приемной.

— Варавва.

О, этот Варавва, знаменитый некогда шофер и крановщик, золотые руки и орлиный глаз. Именно ему было поручено сбросить первый куб в проран, когда перекрывали Зинтат, а главное — именно он опускал на пару с Антониной Кошкиной, сидя на мостовых кранах друг против друга, первый ротор — как ведро в ведро — 900-тонный ротор в статор, где зазор — двадцать пять миллиметров. Фантастическая точность! Алексей Варавва усадил за свою жизнь в гнезда около сотни роторов на просторах СССР и вот, остался доживать в Вире. Чего ему надо? Доит корову, лицом свеж, как баба. Да и баба его краснощека, звонкая хохотушка, не смотря на возраст.

— Что опять принес?

— Воззвание ко всем строителям ГЭС России.

— Попроси оставить бумагу, скажи — я занят, прочту и сам ему позвоню…

Секретарша кивнул и выплыла из кабинета.

Туровский слышал через две двери гулкий мощный голос Вараввы, как тот ругает директора, власть: «Переродились, христопродавцы… чубайсово отродье… завтра мы вам покажем!» и еще долго топотал ногами, уходя к двери на выход и возвращаясь. И наконец, в приемной стало тихо.

«Собираются митинговать? Под таким ливнем? Дурачье…»

В окне блеснула молния, вторая, третья, пророкотал гром по всем окрестностям, и зазвонил телефон.

— Валерий Ильич, завод, Ищук.

— Соедини, — болезненно заволновался Туровский. И услышав жаркое дыхание в трубке, торопливо пробормотал. — Здравствуйте, Тарас Федорович, хорошо, что застали… у меня гости… — Может быть, только вертолет попросить, а с его приездом повременить? От оглушительных предложений Ищука, отдающих коварными интригами (например, взять да объединить ГЭС и САРАЗ), у Валерия Ильича болит сердце. Хотя, с другой стороны, лучше именно при Никонове переговорить бы с этим Ищуком. Сергей Васильевич — человек со стороны, свежими глазами и ушами может многое понять, что вдруг да проворонит Туровский.

— А, слышал, слышал… — отозвался Ищук. — Кто же не знает Сергея Васильевича? С вами летел мой заместитель по имиджменту… поведал. А хочешь, завтра сядем рядком и погуторим. А? А?

И Туровский мигом согласился. Наверное, судьба — два старых друга-приятеля встретились, чтобы отразить атаку нового русского. Ищуку всего тридцать лет! С ума сойти, и как только преуспел?! В конце концов, если он начнет психологически давить, напустим на него Лёвку Хрустова — этому черт не брат! Он может и рабочих САРАЗа поднять на маленькое восстание, недовольных в любом коллективе хватает. Попробуй подыши фтором и бензопиреном!..

«А не получится разговора — я в Москву, и ну вас всех на фиг!

А может, в тайге Тарас и отмякнет… забудет про околокремлевские свои замашки… вспомнит, что тоже смертен… не отнимет у меня мою единственную радость — эту ГЭС… Но, с другой стороны, местная столица — Саракан — точит когти на федеральную собственность… О, Ельцин с его пьяной фразой: берите суверенитета, сколько хотите! В этой ситуации с кем дружить???»

Что-то нету от Ильи звонка. Договорились же в дороге: вместе подъедем к Хрустовым. Или мальчишка дрейфит? Конечно, будут ахи, охи, крики, слезы… Но теперь — только вперед!

В окнах темнела, высилась, казалось бы, до небес серо-лиловая стена — плотина, время от времени освещаясь молниями. И страшно, и весело вспомнить, представить, что там — совсем рядом, над дирекцией, над городком Вира — замерло огромное, необъятное море воды. Отгороженное вот этой бетонной перепонкой.

Река трудится, земля вибрирует от грохота великой силы, крутящей турбины… вибрируют столы, стулья, стаканы… но к этой вибрации все живущие здесь давно привыкли, как привыкаешь к собственному живому пульсу в пальцах, в висках…

Туровский глянул на часы и, сморщась, набрал номер сотового телефона Ильи (сам ему подарил в Москве).

— Да?! — услышал басок молодого Хрустова. — Извините, Валерий Ильич… выезжаем… с платьем какая-то заминка… Давайте там и встретимся. Ага?

И вот он явился к Хрустовым, старый друг Валерий Ильич Туровский. Всё тот же, только стал чуть ниже Утконос, в кожаном пиджаке, в кожаных брюках, в кожаной кепке. С ним рядом — молодой человек, держит тяжелую сумку. Охранник, что ли, с автоматом?

— Здравствуйте, родные… — мягко проговорил Туровский, склонив голову, и знаменитая улыбка под его плоским носом искривила тонкие губы. — Я с удовольствием оставил работу…

— Навсегда?! — появляясь из спальни, в лоб, крикнул Хрустов.

— Лева!.. — ахнула Галина Ивановна.

Но Туровского смутить невозможно. Все так же сердечно улыбаясь, он помедлил — как бы подумал о чем-то — и тихо молвил:

— Если вы решите, чтобы я ушел навсегда… в эти дни… я уйду. Тем более… — задумчиво добавил, — есть на кого оставить… Галочка! Галина Ивановна!.. — Он кивнул молодому человеку, и тот вынул из сумки несколько бутылок шампанского. — На стол. Галочка!.. я ничего не забыл и все так же люблю тебя. — Туровский повернулся к Татьяне Викторовне, которая с улыбкой воззрилась на смешного ныне, пузатенького господина. — Таня! Рад тебя видеть каждый день! Я все помню, Таня… и как прежде, обожаю тебя. — Туровский протянул руки к Никонову, и они обнялись. — Сережа!.. И верится, и не верится, что вместе летели… сегодня подумал: а вдруг сон?!

Молодой человек, откланявшись, тихо исчез. Никонов хлопнул Хрустова по спине:

— Лёва! Ну, подай же руку, блин! — Схватил холодную кисть Льва Николаевич и всунул в мягкую лапу Туровского. — Ну?! Вот он перед тобой, бывший начштаба… Ведь хороший был парень! Круглые сутки крутился… А? Ты писал мне, что сочиняешь летопись стройки… Его не забыл вставить?

Хрустов, осторожно отняв руку, ничего не ответил.

— Что, книгу пишет? — с радостью в лице подхватил новый гость. — Мы издадим! Верно, девочки? Почему нет? У меня, например, одних фотографий коробок десять. И уверяю вас — меня самого там почти и нету. Верите? — И грустными глазами усталого занятого человека оглядел всех, и никто не усомнился в том, что он говорит правду.

— Что же мы у порога?.. — зарозовев, спохватилась хозяйка. — Товарищи… друзья…

Валерий Ильич слегка задрал манжеты и взялся за дело лично — очень ловко, с коротким шипением из-под пробки, откупорил две бутылки шампанского, шампанское оказалось марочным — «Абрау», и даже женщины выпили. И не прошло получаса, как Никонов с Туровским весело убедили их (только Хрустов молчал, всё ножом сгибал и разгибал зубья старой алюминиевой вилки), что надо непременно вместе слетать в тайгу и повспоминать юность… и лучше прямо с утра… кажется, тучи уходят…

— Главное, что есть вертолет, — сказал веско Валерий Ильич. — Возьмем еще кое-кого и полетим.

— Кого кое-кого? — спросил Никонов, подмигивая жене и Туровскому. — Большой секрет?

— Телевизионщиков?.. — ядовито хмыкнул Хрустов.

— Телевизионщиков — ни в коем случае! — Никонов был серьезен. — Мало ли о чем мы будем говорить. Вот на плотину с ними поднимемся на часок — пусть снимут нас и валят домой.

— Сделаем, — кивнул Туровский. — А полетит с нами директор САРАЗа, Ищук.

Никонов изумился.

— Надо?

— Да. И мне очень нужно, Сергей Васильевич, чтобы рядом при этом был Лев Николаевич, — сказал Туровский очень спокойным голосом, как будто и не видел, какими глазами на него зыркает хозяин квартиры. — Этот Ищук… он же как танк… я старый кузнечик перед этим молодым танком.

— Разберемся, — небрежно бросил Сергей Васильевич.

Посеревший лицом Хрустов в разговор не встревал. Он мучительно улыбался жене и Татьяне Викторовне, видимо, не совсем понимая, о чем говорят, не договаривая, уверенные в себе мужчины. Вернее, он понимал суть: хотят прихватить с собой директора САРАЗа, молодого олигарха. Дружить желают, одна шайка-лейка…