Сергей Тепляков - Двуллер-2: Коля-Николай Страница 9

– Не мое это, Анатолий Кириллович, не мое… ответил Грядкин. – Получается, но душа не радуется. Я хочу быть сам себе хозяин. Сейчас вон – капитализм, зарабатывай, богатей!

– А, вон ты про что… – сказал Прокопьев. – Буржуинствовать захотел?

Он сказал это просто, без насмешки, и Грядкин почувствовал, что Прокопьеву и правда интересно – захотел буржуинствовать Коля Грядкин или нет.

– Захотел… – ответил Грядкин. – Мне нужны деньги. Много денег. Вот говорите – будет у меня через десять лет большая звезда. А квартира у меня какая будет, Анатолий Кириллович?

Прокопьев крякнул.

– Вот-вот… – сказал Грядкин. – Это в ваши годы квартиры государство давало. А нынче не дадут. Ладно, прожил я два года в комнате четыре на четыре. Так сколько мне еще в ней жить?

– Квартирный вопрос испортил их… – задумчиво сказал Прокопьев. – Наливай.

Они налили по полрюмки и выпили.

– И что же думаешь делать? – спросил Прокопьев, кривясь от горечи и кислоты лимона.

– Торговать… – ответил Грядкин, как о само собой разумеющемся. – Торговать.

– Чем?

– Запчастями автомобильными. Я же и торговал. До 18 часов я работал на государство, а после 18-ти – на себя.

– То-то я смотрю – круги у тебя под глазами… – хмыкнул Прокопьев. – Поначалу думал – может, подруга. Но потом смотрю – какая подруга может так человека загнать? А это, оказывается, все твои железки…

– Ну да, железки… – погрустнев, подтвердил Грядкин. Прокопьев пристально посмотрел на него и промолчал.

После того Нового года, Ирина, промаявшись у Грядкина еще три дня, все же уехала назад. Потом написала, что никто ничего в семье у нее ничего не понял, и что она пока не готова все вот так, резко разорвать. Это письмо огрело Грядкина как кувалда. Он не помнил, что написал ей тогда в ответ, но, видать, как-то уговорил – в следующем письме она объясняла, что не отказывается от него совсем, что просто надо потерпеть. С тех пор началась мука – она приезжала, иногда жила день, иногда два, иногда, будто решившись, говорила, что останется совсем, но через два-три дня все равно уезжала снова. О том, как живется ей там, в семье, Ирина не рассказывала, но по тому, как она иногда задумывалась, как плакала во сне, особенно потому, с каким лицом она садилась в автобус, уезжая от него, Грядкин понимал, что жизнь там хуже казни. Он видел один выход – заработать денег. И не только для того, чтобы купить квартиру. Грядкину как-то раз в голову пришло, что можно ведь дать Александру Радостеву денег – пусть откажется от сына, пусть отдаст его Ирине. Просто выкупить Мишку – Грядкин уверен был, что Радостев на это клюнет, а если деньги будут большие, так и Нэлла Макаровна с Ольгой (Грядкин знал уже про все Иринину родню) не возразят. Может, и неправ был Грядкин, но это был его план.

Грядкин знал, что Мишка не видит в Ирине мать, понимал, что дать денег Радостеву можно, но вот пойдет ли Мишка к матери и отчиму (так думал Грядкин о себе) это еще вопрос. Но над этим Грядкин решил подумать потом – когда заработает денег.

– Все хочу спросить… – начал Прокопьев. – Если не хочешь, не отвечай. Вот ты тогда к нам перед новым годом приходил с женщиной небесной красоты. А потом она куда делась?

Грядкин посмотрел на Прокопьева, наливаясь тоской. Поначалу хотел соврать что-нибудь, а потом передумал.

– Замужняя она, Анатолий Кириллович… – сказал Грядкин. – Вот к мужу и уехала.

Прокопьев ахнул. «Вот тебе и Коля-Николай, растет на грядке… – озадаченно подумал он. – Мы думали – живет себе маленький человек. А у него поди ж ты какие мексиканские сериалы кипят»…

– Ну уехала и уехала… – примирительно сказал он.

– Нет! – вдруг хлопнул по столу Грядкин. – Эта женщина моя. Все сделаю, все стенки лбом прошибу, но она будет со мной!

– Ого! – сказал Прокопьев. – Решительность и упорство – это хорошо. Но прошу тебя – когда будешь прошибать стенки, не нарушай уголовный кодекс.

– Да что вы, Анатолий Кириллович, я законы знаю! – ответил Грядкин. – Все в пределах дозволенного. – Я же хочу жить долго и счастливо.

– Вот именно… – сказал Прокопьев. – Вот именно.

Он налил снова. Тут на столе запищал вызов внутреннего телефона. Прокопьев взял трубку, послушал и коротко сказал:

– Ага, идем.

Он положил трубку и подмигнул Грядкину:

– Ваганов освободился, зовет к себе. Тоже старик с тобой проститься хочет. Может и не отпустит – кто же ему будет запчасти к его драндулету поставлять?

– Это вопрос решаемый… – усмехнулся Грядкин. – Это мы решим… Эх, Анатолий Кириллович, если бы вся жизнь состояла из таких вопросов, как легко было бы жить!

Они выпили, застегнулись, нацепили галстуки и пошли к военному прокурору.

Глава 12

– Я приехал… – сказал он в телефонную трубку.

– Ну и что? – ответила она.

– Мы встретимся? – спросил он.

– Когда?

– Сможешь сегодня?

– Эх ты, Коля-Николай… – сказала Ирина. – Сегодня не могу. У сына соревнования – пойдем всей семьей. Хоть он меня не особо и звал…

Они помолчали.

– Тогда завтра… – сказал он.

– Хорошо. Позвони мне.

– Хорошо… – сказал он. – Я тебя люблю.

Она промолчала.

– Я тебя люблю… – снова сказал он.

– Коля, давай не будем. Ты бы знал, как мне тошно… – проговорила она и повесила трубку.

Грядкин еще послушал гудки, будто было возможно, что сейчас в трубке снова зазвучит ее голос, а потом тоже повесил трубку. Он приехал в этот город две недели назад и за это время видел Ирину раза три почти мельком, по часу-два. Она будто избегала его. Грядкин не был психологом, но и без этого понимал, что попытки усидеть на двух стульях не только мучают Ирину, но и надоедают ей. Рано или поздно, понимал Грядкин, ей такая жизнь неминуемо надоест, и тогда, Грядкин надеялся, она, наконец, выберет его. При этом в глубине души он признавал, что она скорее выберет сына, а это значит – останется в семье.

То, что она до сих пор принадлежит Александру и на бумаге, и в постели, сводило его с ума. Иногда он не мог заставить себя прикоснуться к ее телу – ведь только недавно его касался другой, хозяйничал, делал все, что хотел. Грядкину мучительно хотелось спросить у Ирины, как именно у них с мужем все бывает – как долго, как часто, в каких позах. Он думал об этом и наедине, и пару раз мысли становились такими нестерпимыми, что он вскакивал с постели и убегал в ванну, где окатывал себе голову холодной водой.

Грядкин понимал, что долго не выдержит ни он, ни Ирина. Между тем, денег, заработанных прежде, не хватало даже на то, чтобы купить комнату, уж не говоря о том, чтобы выкупить у Радостевых Мишку. Грядкин еще ничего не говорил Ирине об этом своем плане – и боялся загадывать, и хотел, чтобы был сюрприз, подарок.

Приехав в свою комнату, он вытащил из тайника под подоконником пакет с деньгами и пересчитал. Было 400 тысяч. Сегодня Грядкину предложили выгодно купить десять тысяч маленьких железок, небольшую, но важную для каждого двигателя деталь. Вложившись, он мог увеличить свой капитал сразу почти в три раза. Грядкину еще никогда не приходилось так рисковать – до сих пор он накручивал понемногу, пристегивал копейку к копейке. «Однако, если так, по копейке, то когда же мне хватит на квартиру? – подумал он. – Надо рискнуть. Да и риска-то никакого нет».

…Когда через неделю он позвонил Ирине, мертвый его голос поразил ее.

– Что с тобой? – спросила она.

– Да так, не обращай внимания… – бодрился он.

– Говори… – потребовала она.

– Да так… – сказал он. – По работе проблемы.

– Большие?

– Ну так… – со смешком проговорил он, и вдруг, словно решившись, добавил: – Больше некуда. На 400 тысяч – на все деньги, которые у меня были…

Когда она приехала к нему, он сидел в комнате на диване, подобрав под себя ноги.

– Я им отомщу… Я им отомщу… – бормотал он, раскачиваясь, и глядя страшными глазами в одну точку.

Она стала гладить его по голове.

– Тише, тише… – говорила она. – Кому ты отомстишь? Что случилось?

– Представляешь, я вложился по-крупному… – сказал он, глядя на нее расширившимися глазами. – Думал, крутну сейчас деньги и нам с тобой комнату куплю.

«Нам с тобой… – подумала она. – Каким – „нам с тобой“?»…

– Купил плунжерные пары… – говорил между тем он. – Ну это такая деталька, распылитель. Вон они, в углу коробки стоят. 10 тысяч этих плунжерных пар. Посмотрел на них – вроде все в порядке. И главное, ведь продавца этого я почти не знал! Купился на то, что уж очень выгодная была покупка! Отдал 400 тысяч, а продать их можно было за миллион сто. Приехали покупатели. С ними инженер. Говорит: «Можно посмотреть?». Я говорю: «Да смотрите». Он распаковывает, вытаскивает этот распылитель, достает из него иглу, а она – неродная!!

При этих словах он посмотрел на Ирину с ужасом.

– Берет следующий распылитель – там тоже игла неродная, темная, нешлифованная. Они давай все проверять, а там все – брак!