Норман Мейлер - Евангелие от Сына Божия Страница 9

— Позапрошлой ночью в наши сети по пало так много рыбы, что лодка переполни лась до краев. Боясь, что мы вот-вот утонем, я начал молиться, и мы спаслись. Знаешь, когда я молился, мне привиделось твое лицо.

После этого Петр опустился передо мною на колени и провозгласил:

— Не бери меня с собою, о Господи, ибо я человек порочный и греховный.

Но я схватил его за руку и заверил, что он, как мне кажется, человек очень хороший. И добавил, что его присутствие придаст мне сил в Капернауме. И мы двинулись дальше, прямиком к капернаумской синагоге. В то утро я проповедовал там истины, которые почерпнул у Иоанна Крестителя.

Была Суббота, и в синагоге собралась огромная праздная толпа. Трудиться в этот день запрещалось. Я понял, что застал Петра, Андрея, Иакова и Иоанна за работой, потому что все дни были для них одинаковы и они не соблюдали Субботу. Рыбакам важно одно — чтобы шла рыба. Я понял и другое: их познаний не хватит, они не смогут проповедовать вместе со мной. Во всяком случае, не сегодня. Впрочем, я чувствовал, что и сам сумею выступить достойно.

Я заговорил. Рассказал, как тяжело на сердце у Бога. Из всего множества созданных им мужчин и женщин Бог избрал один народ, свой народ, евреев. Конечно, немало евреев сохранили преданность Богу, но многие Ему изменили. А Бог-то уготовил для послушных Ему евреев небесный рай.

Что до изменников, не чтящих Закон, погрязших в грехах и пороках, — их ждут великие муки. Суд над ними будет вечным, им предстоит спускаться все глубже по каменным ступеням страданий в темницах Отца моего, все глубже и глубже — в бездонную пропасть. Тогда-то грешники и поймут, что по одному лишь мановению Его руки могут разрушиться целые государства — с той же легкостью, с какой погибает под тяжелой поступью раздавленный червяк или мышонок. Грешники поймут все, но будет — увы! — слишком поздно! Я говорил с напором, и каждое мое слово рассекало воздух, точно взмах меча.

— Кайтесь, — твердил я, — и вам отпустятся все грехи ваши.

Повторяя учение Иоанна Крестителя, я черпал в нем новую уверенность и силу. Голос мой возвысился над распевом фарисеев и книжников. В капернаумской, да и в других синагогах книжники и фарисеи обыкновенно читали молитвенные свитки слабыми, плачущими голосами, монотонно и жалобно, словно огонь их сердец не горел, а тлел, заглушённый долгими годами сделок с собственной совестью. Из сжатого спазмами горла доносилось лишь сипенье. Мой же голос был полнозвучен и звонок.

Я сказал — хотя за миг до этого сам не знал, что зайду в своих речах так далеко:

— Придите ко мне все, кому тяжек труд их, и я дам вам покой. Примите мое бремя на свои плечи и учитесь у меня, ибо сам я, как и вы, кроток и смирен сердцем, и вы обретете покой в душах ваших.

А потом я добавил и, добавив, почувствовал, что Бог наделил меня еще большей силою:

— Если воззовете вы: «Боже, изгони бесов!» — от них не останется и следа.

И все исполнилось, как я сказал. В точности. Из толпы вышел человек, и остальные испуганно посторонились, поскольку с виду он был вылитый разбойник: со сломанным носом и многими шрамами на лице. Короче, отъявленный громила. Дух его был так нечист, что даже тело его испускало мерзкое зловоние. И этот-то грязный человек крикнул мне:

— Что тебе до нас, Иешуа Назарянин? Ты пришел погубить нас?

Я понял, что удары, исказившие его лицо, были расплатой за исказивший его душу непокой. Он приблизился. Я стоял непоколебимо. И, заглянув в глаза его, произнес:

— Обрети мир свой.

Он замер. Я знал: беса, снедающего его сердце, нужно выманить, выгнать, как зверя из глубокой норы. Я знал также, что он пришел ко мне именно за этим. Мне не требовались ни чародейские кольца, ни знахарские травы. Я лишь коротко выдохнул:

— Бес, выходи! Изыди!

И злобная тварь вырвалась прямо из его горла и возопила по-звериному.

Черный, грязный дух этот оставался невидим, но все почувствовали, что он вырвался и находится посреди синагоги. Попадали пустые скамейки, по полу пронесся ветер, заклубилась пыль. Однако вскоре восстановился прежний покой.

Богобоязненные евреи ужаснулись. Каково было им, ставящим превыше всего чистоту, оказаться в синагоге вместе с грязными бесами? Они не знали, чем и как бороться с нечистью. И не желали иметь дело с людьми, которые жаждали объявить этой нечисти открытую войну. Поэтому они сказали:

— Что это за новое учение? Кем он повелевает? Неужели духом нечистым?

Мне вдруг показалось, что я бросил камень в середину Галилейского моря и теперь круги от него пошли во все стороны, ко всем берегам. Скоро молва обо мне разнесется на всю округу.

— Просите, — обратился я к людям, со бравшимся в синагоге. — Просите — и да но будет вам. Ищите — и найдете. Стучите — и отворят вам.

Мои новые друзья, Симон-Петр, Андрей, Иаков и Иоанн, покинули синагогу вместе со мной и отправились обратно, в дом Симона-Петра.

18

Новообретенная сила так и клокотала во мне. В доме Петра мы застали мать его жены, метавшуюся в тяжелой горячке. Но стоило мне взять ее за руку, жар спал. Женщина поднялась с постели и на радостях закатила нам целый пир. Мы наелись досыта.

Вечером к дому стянулись друзья Симона, Андрея, Иакова и Иоанна. Они привели с собой людей, которые полагали, что в них вселился бес. И я изгонял нечисть, счастливый и потрясенный собственной силой. Едва я прикладывал руку к телу страдальца, бесенята выпрыгивали наружу.

Утром же Петр сказал:

— Многие люди ищут встречи с тобой. Боюсь, соберется целая толпа. Хочу предупредить тебя: они просто любопытствуют. Жаждут новых чудес. Но помогут ли чудеса изменить души людские?

Его слова заставили меня вспомнить об участи Иоанна Крестителя, который томился в темнице Ирода Антипы. Боль, точно нож, пронзила мою грудь. Раз Господь наделил меня такими талантами, меня наверняка невзлюбят те, кто Его ненавидит. И станут мстить. Я решил позвать с собою Петра, Андрея, Иакова и Иоанна. Мы пройдем по всем синагогам Галилеи и будем повсюду изгонять бесов. Лучше творить чудеса и идти дальше, оставляя в людских сердцах удивление и радость, чем оставаться на месте, в кругу одних и тех же людей, которым чудеса эти быстро наскучат. Я понял, что благодаря Петру рассудил здраво и мудро.

Уже в другом городке, во внутреннем дворике синагоги ко мне приблизился прокаженный и спросил:

— Ты можешь очистить мою кожу от струпьев?

Я не отвечал. Больной продолжил:

— Пока кожа моя нечиста, меня не пустят в синагогу. Но как получить очищение, не входя в синагогу?

Лечить проказу мне еще не доводилось. Но я не мог отвернуться и уйти. Я шепотом обратился к Господу:

— Даруй мне сегодня такую силу.

Стараясь не выдать своего отвращения, я глядел прокаженному в глаза. Я вспомнил записанные на скрижалях слова, которые Бог обратил когда-то к Моисею: «Брось свой жезл на землю». Моисей бросил. Жезл превратился в змея, зашевелился, и Моисей в страхе побежал прочь. Но Господь остановил его: «Не убегай. Протяни руку свою и возьми его за хвост».

Моисей поймал змея, и он снова стал жезлом в его руке. Потом Бог велел: «Сунь руку к себе за пазуху». Моисей повиновался, а когда вынул, рука его покрылась белыми струпьями проказы. Тогда Бог сказал: «Сунь руку обратно за пазуху». Моисей сделал и это, и рука опять стала такою же, как его тело.

Теперь же я услышал голос Божий:

— Сделай то же самое.

И я понял, что Он передал мне силу, которой когда-то наделил Моисея,

Я протянул руку, коснулся груди прокаженного и коротко сказал:

— Ты очистишься.

И проказа вмиг отступила. Кожа больного была чиста. Чудо это показалось мне столь великим, что я велел исцеленному:

— Никому ни слова.

Но он вышел на улицу и принялся рассказывать о своем исцелении каждому встречному. Городок забурлил. Я понял, что сейчас самое время укрыться в пустыне, иначе меня одолеют толпы прокаженных. Я и без подсказки Отца моего понимал, что всех, да еще разом, не излечишь.

Тогда-то я и постиг, что людские хвори имеют свою иерархию, как, допустим. Божьи ангелы. И для исцеления высших — или, если угодно, низших, то есть самых тяжелых, — недугов нужно, чтобы Святой Дух удесятерил мои силы, опустившись в земную юдоль на десять ступеней глубже обычного. Я-то, впервые в жизни исцелив прокаженного, совсем обессилел. Так, может, и у Бога силы на исходе? Ведь я творю чудеса не сам по себе, а с помощью Святого Духа. А Дух этот — не что иное, как нить, связующая меня с Отцом моим. Разве нет?

Я поспешно удалился в пустыню, предупредив моих последователей, что подожду их в Капернауме.

19

Я провел две ночи, лежа на земле среди змей и скорпионов и стараясь не поддаться страху. Я напоминал себе, что Иоанн Креститель брал скорпионов в руки, вел с ними беседы, и скорпионы его не кусали. Уговоры, однако, не очень-то помогали. Я очень боялся, хотя ни один скорпион меня покуда не укусил.