Игорь Дамаскин - Я познаю мир. Разведка и шпионаж Страница 10

Стареющая императрица стремилась окружать себя молодежью, любила удовольствия, • лесть, с наслаждением слушала волнующие рассказы о легкомысленных нравах французского двора, при котором, как ей было известно, существовал знаменитый "Олений парк" – хорошо организованный и систематически пополнявшийся прекрасными наложницами королевский гарем.

И когда перед ней появился свежий французский цветок, занесенный из садов Версаля, милая, веселая девушка – это, безусловно, вызвало откровенный интерес Елизаветы. Так, в одночасье, Лия де Бомон стала ее любимицей, была назначена фрейлиной, а затем и чтицей императрицы. . .

Сейчас трудно сказать, о чем разговаривали длинными зимними ночами владычица великой державы и ее скромная чтица.

Так или иначе, некоторое время спустя английский посол в Петербурге сэр Вильямс вынужден был направить в Лондон сообщение лорду Холдернею: "Должен с сожалением уведомить, что канцлер (Бестужев–Рюмин) находит невозможным побудить ее величество подписать договор, которого мы так горячо желали".

Благополучно вернувшись из далекой таинственной России, шевалье д’Эон блестяще справился еще с несколькими щепетильными дипломатическими поручениями Людовика XV, за что признательный король публично пожаловал д’Эону годовой доход в три тысячи ливров.

Но поручения следовали одно за другим, и для их выполнения требовалось принимать то мужское, то женское обличье. Когда Франция вступила в войну, шевалье д’Эон пошел в действующую армию, где стал адъютантов герцога де Брольи, начальника королевской секретной службы, и не раз выполнял его разведывательные задания, но успел отличиться и в одном из сражений.

Позднее он был направлен в Лондон и на дипломатическом поприще добился таких успехов, что получил ранг полномочного министра. Но там же оказался втянут в приключения, содержание которых выходит за рамки нашего рассказа и представляет огромный интерес для романиста.

Мотовство и любовь к роскоши постоянно заставляли шевалье пребывать в долгах, несмотря на огромные суммы, переводимые королем. И интриги, интриги... Тут и использование д’Эоном в целях шантажа личных писем Людовика, и ревность любовницы короля маркизы Помпадур, немало крови испортившей шевалье, и новые шпионские похождения, и мистификация "Лией де Бомон" лондонского общества, и непримиримая поначалу борьба с королевским агентом Бомарше, вылившаяся затем в дружбу с великим драматургом...

Храбрый аббат

Отношения между наполеоновской Францией и Англией к 1806 году обострились до предела. Наполеон провозгласил введение континентальной блокады Англии. Он отдал распоряжение об аресте всех английских подданных во Франции и о запрещении покупать и продавать английские товары. Все виды связи были прерваны, а переписка между Европой и Британскими островами запрещена.

Как всегда, при подобных запретах пышным цветом расцвел "теневой промысел" , в первую очередь контрабанда, хотя по французским законам она каралась жестоко, вплоть до смертной казни.

Естественно, что услугами контрабандистов широко пользовались и английская разведка, и заговорщики–роялисты, эмигранты, поддерживавшие тайные связи со своими единомышленниками во Франции. Это было опасным делом. Десятки и сотни связников попали в руки французской полиции и были убиты при оказании сопротивления или казнены по приговору суда.

К движению роялистов, боровшихся против Наполеона, присоединилось множество самоотверженных людей, но, конечно, прилипло и немало проходимцев.

Некий аббат Ратель разместился вместе со своей любовницей мадемуазель Жюльеной Спер в замке мадам де Комбремон. Он направлял в Англию весьма ценную информацию, которую якобы приобретал за огромные деньги. Кроме денег на расходы он получал жалование для себя и Жюльены Спер. Когда же британские чиновники решились потребовать от него отчет о расходах, а заодно и здраво оценили поступавшие от него сведения, оказалось, что он получил восемнадцать тысяч фунтов стерлингов и почти триста тысяч франков, которые потратил на себя и мадемуазель Спёр, а половина его информации по сути не стоила ни гроша.

Совсем другим оказался аббат Леклерк, он же Буавалон. Этот преданный своему делу роялист характеризовался его биографами как "упрямый, деятельный, ловкий, предприимчивый, скромный конспиратор, и что всего замечательнее – бескорыстный ".

Все самое опасное время Террора аббат Леклерк прожил в Париже, где выступал в роли адвоката. Он был настолько хорошо осведомлен обо всем, что делалось во Франции, что это даже вызвало подозрения у его сторонников в Англии: не подставлен ли он французской разведкой. Нет, аббат Леклерк действовал честно. Он собирал информацию из всех доступных ему источников, а также донесения множества роялистских агентов во Франции.

Когда Наполеон организовал "Булонский лагерь", где концентрировались и проходили подготовку войска, предназначенные для высадки в Англии, Леклерк получил задание сообщать все, что можно узнать об этом лагере. Он переехал на побережье и там постоянно курсировал в маленькой коляске. Лошадьми правил его верный секретарь Пьер–Мари Пуа. Леклерк находил пристанище в домах своих друзей–роялистов, но нигде не проводил больше одной ночи. Он имел немногочисленную, но весьма осведомленную агентуру. Одним из его агентов был высокопоставленный чиновник, представитель военного министерства Франции в Бресте, а другой служил в административном совете императорского флота. От нескольких агентов Леклерк получал копии политических донесений.

Для связи с Англией Леклерк выезжал со своим секретарем в прибрежные городки. В каком–нибудь рыбацком трактире они подсаживались за столик к бедным рыбакам. Сам Леклерк обычно говорил мало, а Пьер–Мари Пуа угощал соседей коньяком и ставил хорошую закуску. В завязавшемся разговоре объяснял им, что он коммерсант, который должен известить живущего в Лондоне эмигранта о причитающемся тому наследстве. При этом подчеркивал, что ничего политического в этом деле нет, даже зачитывал свое письмо вслух. Конечно, он не раскрывал, что между строками письма написано другое, невидимыми чернилами.

Кто–нибудь из рыбаков всегда соглашался за приличное, по его понятиям, вознаграждение передать это письмо на английское судно, которое встретится ему в море во время лова рыбы.

Связь Леклерка поддерживалась бесперебойно все время его деятельности.

Герой романа Фенимора Купера

Прообразом героя романа знаменитого американского писателя Фенимора Купера "Шпион" стал Натан Хэйл, смелый, искренний, но неопытный разведчик, патриот, повешенный англичанами в сентябре 1776 года.

Несмотря на неудачу, которую Хэйл претерпел в своей работе, он считается "отцом" американской военной разведки, и поэтому о нем и его соратниках нельзя не рассказать. Собственно говоря, сам Хэйл ничего особенного не совершил, но его смерть от рук ненавистных англичан явилась сигналом для молодых американских патриотов, которые поднялись на борьбу с врагом, и многие из них занялись той самой разведкой, которую так неудачно пытался вести Натан Хэйл.

О Хэйле известно, что во время войны молодых Соединенных Штатов за независимость он выполнял поручения генерала Джорджа

Вашингтона в тылу английских войск. Ему удалось получить некоторую информацию об их дислокации и вооружении, но почти сразу же он был схвачен англичанами. Начальник британской военной полиции Каннингем весьма жестоко обошелся с Хэйлом. Тот не выдержал допросов, обнаружил сильное волнение, чем вызвал еще большее подозрение у англичан, и допросы стали еще более жестокими. Хэйл, как полагают исследователи, выдал все секреты, которые знал, и это стоило ему жизни – его казнили. Он стал первым казненным американским разведчиком.

После того как известие о его смерти дошло до американских войск, по существу и началось рождение регулярной американской военной разведки.

Первыми на этот путь вступили Бенджамин Толмедж, его брат Инок и Роберт Таунзенд, однокурсники Хэйла по Йельскому университету. Они в тылу у англичан организовали целую агентурную сеть, или "цепь", как назвал ее Джордж Вашингтон. Звенья этой цепи маскировались кличкой "Самюэль Калпер" и были хорошо законспирированы, хотя у американской разведки в то время еще не было никакого опыта. Один из разведчиков, Вудхолл, стал подписываться "Самюэль Калпер–старший" а Таунзенд – "Самюэль Калпер–младший". Руководитель цепи полковник Толмедж имел кличку "мистер Джон Болтон".