БСЭ БСЭ - Большая Советская Энциклопедия (ХУ) Страница 14

  Итак, всякий Х. о. не до конца конкретен, ясно фиксированные установочные моменты облечены в нём стихией неполной определённости, полуявленности. В этом некая «недостаточность» Х. о. по сравнению с реальностью жизненного факта (искусство стремится стать действительностью, но разбивается о собственные границы), но также и преимущество, обеспечивающее его многозначность в наборе восполняющих истолкований, предел которым кладет лишь предусмотренная художником акцентуация. (например, во многом противоположные прочтения романа «Евгений Онегин» Белинским и Ф. М. Достоевским, споря между собой, всё же не выходят далеко за пределы пушкинского замысла, в то время как прочтению Д. И. Писарева противится расстановка ценностных акцентов, исходящая от самого поэта-творца.)

  «Органика» и «схематика» Х. о. в их совпадении указывают на двоякое отношение образа к критерию истинности, что является едва ли не самым запутанным и парадоксальным моментом в путях искусства с тех пор как оно выделилось в самостоятельную сферу. За Х. о. как допущением и сообщением обязательно стоит их личный инициатор — автор-творец (сказанное справедливо и в случаях анонимного, коллективного творчества, ибо здесь в эстетический объект тоже входит строящая его точка зрения). Но образ подлежит своему творцу не абсолютно, а лишь в «схематическом» повороте, в аспекте внутренней формы, слагающейся из внедрённых художником моментов смыслового напряжения, которые выступают на чувственной внешности Х. о., властно направляя восприятие. Между тем со стороны своей органической цельности образ принадлежит «сам себе», он «объективирован» — отторгнут от психологически произвольного источника, каким является область внеэстетических соображений и намерений автора. (Художник, конечно, от начала и до конца сам создаёт произведения искусства, но в отношении органики образа — не как власть имеющий автор, а как чуткий исполнитель, оберегающий саморазвитие художественной идеи, рост живого, объективно оформившегося «зерна».)

  Внутренняя форма образа личностна, она несёт неизгладимый след авторской идейности, его вычленяющей и претворяющей инициативы, благодаря чему образ предстаёт оцененной человеческой действительностью, культурной ценностью в ряду др. ценностей, выражением исторически относительных тенденций и идеалов. Но как «организм», сформированный по принципу видимого оживотворения материала, со стороны художественности, Х. о. представляет собой арену предельного действия эстетически гармонизирующих законов бытия, где нет «дурной бесконечности» и неоправданного конца, где пространство обозримо, а время обратимо, где случайность не нелепа, а необходимость не тягостна, где прояснённость торжествует над косностью. И в этой своей природе художественная ценность принадлежит не только к миру релятивных социально-культурных ценностей, но и к миру жизненных ценностей, познанных в свете непреходящего смысла, к миру идеальных жизненных возможностей нашей человеческой Вселенной. Поэтому художественное допущение, в отличие от научной гипотезы, не может быть отброшено за ненадобностью и вытеснено другим, даже если историческая ограниченность его творца покажется очевидной.

  «Загадка» искусства, гипнотизм его убедительности как раз и заключается в том, что в Х. о. надличная целостность представляется личной глубиной, исторически и социально относительное неотделимо от вечного, создатель от исполнителя, субъективная инициатива от объективного узрения. В силу этой драгоценной, но и обманчивой слитности правда художника кажется единственно возможной, не терпит рядом с собой ничего иного, пока воспринимающий остаётся в черте эстетического объекта. Х. о., насколько он верен «законам красоты», всегда прав в своём структурном предвосхищении гармонии, но не всегда прав и уж во всяком случае не абсолютно прав его автор-творец, организующий эту гармонию и красоту вокруг своего неизбежно относительного взгляда на мир. Художественно полноценное искусство никогда не лжёт (ибо сознательно лживая преднамеренность автора убийственна для органики Х. о.), но оно же, вопреки идеально заданному тождеству «истины, добра и красоты», нередко вводит в заблуждение. Ввиду внушающей силы художественного допущения как творчество, так и восприятие искусства всегда сопряжено с познавательным и этическим риском, и при оценке художественного произведения равно важно: покоряясь замыслу автора, воссоздать эстетический объект в его органической цельности и самооправданности и, не покоряясь этому замыслу вполне, сохранить свободу собственной точки зрения, обеспеченную реальным жизненным и духовным опытом. См. также ст. Структура литературного произведения .

  Лит.: Античные мыслители об искусстве. [Сб. ст.], 2 изд., М., 1938; Аристотель, Об искусстве поэзии, М., 1957; Лессинг Г., Лаокоон, или О границах живописи и поэзии, М., 1957; Гёте. Об искусстве. Сб., М., 1975; Гегель, Эстетика в 4-х тт., т. 1, М., 1968; Белинский В. Г., Идея искусства, Полное собрание соч., т. 4, М., 1954; Потебня А. А., Эстетика и поэтика, М., 1976; Русские писатели о литературном труде, т. 1—4, Л., 1954—56; Иванов Вяч., Границы искусства, в его кн.: Борозды и межи, М., 1916; Шпет Г., Эстетические фрагменты, т. 1—3, П., 1922—23; Выготский Л. С., Психология искусства, М., 1965; Лосев А., Диалектика художественной формы, М., 1927; его же, Художественные каноны как проблема стиля, в сборнике: Вопросы эстетики, в. 6, М., 1964; его же. Проблема символа и реалистическое искусство, М., 1976, гл. 3, 4; Григорьев М. С., Форма и содержание литературно-художественного произведения, М., 1929; Медведев П., В лаборатории писателя, 2 изд., Л., 1971; Бахтин М. М., Проблема содержания, материала и формы в словесном художественном творчестве, в его кн.: Вопросы литературы и эстетики, М., 1975; Ингарден P., Исследования по эстетике, пер. с польск., М., 1962; Современная книга по эстетике. Антология, пер. с англ., М., 1957; Теория литературы..., [кн. 1], М., 1962; Дмитриева Н., Изображение и слово, М., 1962; Лотман Ю. М., Лекции по структуральной поэтике, в. 1, Тарту, 1964; Слово и образ. Сб. ст., М., 1964; Поспелов Г. Н., Эстетическое и художественное, М., 1965: Интонация и музыкальный образ. Сб. ст., М., 1965; Пэк А. А., К проблеме бытия произведений искусства, «Вопросы философии», 1971, № 7; Heidegger М., Der Ursprung des Kunstwerkes, в его кн.: Holzwege, [2 Aufl.], Fr./M., 1952; PanofskyE., «Idea». Ein Beitrag zur Begriffsgeschichte der älteren Kunsttheorie, Lpz. —B., 1924; его же, Meaning in the visual arts, [2 ed.], Garden City (N. Y.), 1957; Staiger Е., Die Kunst der Interpretation, [Z., 1955]; Langer S., Problems of art, N. Y., 1957.

  И. Б. Роднянская.

Художественный фонд СССР

Худо'жественный фонд СССР, общественная организация при Союзе художников СССР. Задача Х. ф. СССР — содействие творческой деятельности художников — членов фонда, а также улучшение их материального и бытового положения. Образован на основании постановления СНК СССР от 4 февраля 1940. Последний устав утвержден в 1957. Возглавляет Х. ф. СССР правление. Х. ф. СССР имеет производственные предприятия (заводы, фабрики, комбинаты, мастерские и т.п.), салоны-магазины, дома творчества и др. Через предприятия Х. ф. СССР осуществляются заказы государственных и кооперативных организаций и учреждений на создание произведений изобразительного искусства, а также оформление выставок, общественных зданий и др. Отделения Х. ф. СССР существуют и при республиканских Союзах художников.

Художественных наук Академия

Худо'жественных нау'к Акаде'мия , Российская Академия художественных наук (РАХН), с 1925 Государственная Академия художественных наук (ГАХН), советская научная организация. Учреждена 7 октября 1921 в Москве. Состояла в ведении Художественного отдела Главнауки Наркомпроса РСФСР, имея целью «всестороннее научное исследование вопросов искусства и художественной культуры, в частности проблемы синтеза искусство . Х. н. а. делилась на 3 отделения: физико-математическое (психологическое), философское, социологическое. В каждом отделении работали секции: литературная, музыкальная, театральная, изобразительных искусств, архитектурная, полиграфическая. Состояла из действительных членов и научных сотрудников. Структура Х. н. а. часто менялась. В числе членов Х. н. а. А. В. Бакушинский , Б. Р. Виппер А. Г. Габричевский , В. Н. Домогацкий, И. В. Жолтовский, А. А. Сидоров Р. Р. Фальк, А. В. Щусев. Издавала «Бюллетень ГАХН» (№ 1—11, 1925—28). В 1930 была преобразована в Государственную академию искусствознания.

  Лит.: Кондратьев А. И., Российская Академия художественных наук, М., 1923; Гос. Академия художественных наук. Отчет. 1921—1925, М., 1926; Сборники экспериментально-психологических исследований, [т.] 1, Л., 1926 (Труды Гос. академии художественных наук. Психофизиологическая лаборатория, в. 1).

«Художник»