Елена Агеева - Всемирная энциклопедия афоризмов. Собрание мудрости всех народов и времен Страница 19

Надежда открыть закономерность в хаотичности так обыкновенна у людей науки, что для наиболее выдающихся из них она становится верованием.

Наиболее тонкий наблюдатель и наиболее глубокий мыслитель всегда самые снисходительные судьи; лишь одинокий мизантроп, терзаемый воображаемыми страданиями, склонен обесценивать хорошие особенности человека и преувеличивать дурное.

Направление и желание современного законодательства сводится к тому, чтобы вернуть вещи к их естественному ходу течения, из которого их вывело невежество старого законодательства.

Народы, как и отдельные люди, никогда не могут лишиться чести, пока они остаются верными себе.

Не только светские люди, но и люди здравого, практичного ума большей частью смотрят на гениальность как на какое-то странное, ненормальное качество, которое, правда, прекрасно с виду, но которым опасно обладать: своего рода искрящееся пламя, сжигающее свет.

Несчастье может быть принесено другими, но унижен народ может быть только своими собственными деяниями. Иноземный разрушитель может причинить вред, но не может создать позор.

Ни одна великая истина, однажды открытая, никогда не пропадала, и ни одно существенное открытие не делалось без того, чтобы рано или поздно не увлечь всё за собою.

Ни одна страна не может долго наслаждаться счастьем и спокойствием, если народ ее не увеличивает постепенно свою власть, не расширяет своих прав и, так сказать, не внедряется в жизнь государственной машины.

Общество готовит преступление, преступник его совершает.

Патриотизм является коррективом суеверия: чем более мы преданы нашей стране, тем меньше мы преданы нашей секте.

Поэтическое преклонение перед древностью, хотя уже давно ослабло, все еще стесняет независимость, ослепляет суждение и ограничивает оригинальность образованных классов.

Пытаться изменить взгляды законами хуже, чем бесполезно. Эти попытки не только остаются без успеха, но вызывают реакцию, благодаря которой взгляды только усиливаются.

Разум, а не вера должен решать нам выбор в предметах религии, и одним только разумом можем мы отличить истину от лжи.

Свои воззрения мы должны черпать не из предания, а из нас самих. Мы не должны ни о чем судить, о чем у нас нет ясного и отчетливого представления.

Способности человека, насколько учит нас опыт и аналогия, безграничны; нет никакого основания полагать даже какой-нибудь воображаемый предел, на котором остановится человеческий ум.

Та же духовная власть, что приносит несомненную пользу невежественному веку, является серьезным злом для более просвещенного века.

Те, кто не чувствуют мрака, никогда не будут искать света.

Только одинокий человеконенавистник, ушедший в свои воображаемые страдания, всегда склонен уменьшать хорошие стороны людей и преувеличивать дурные.

У всех религий разные мерки и разные правила; известное мнение господствует в известное время, другое – в другое. Они проходят, как сон, это – создания фантазии, от которых не остается даже намеков.

Упрощать сложное – во всех отраслях знания самый существенный результат.

Холодный дух рутины – ночная сторона нашей природы. Он сидит на человеке как паразит, притупляет его способности, уничтожает его силу и делает его неспособным и в то же время не склонным ни бороться за истину, ни сознательно отнестись к содержанию своей веры.

Чтобы стать терпеливыми, люди должны сначала научиться сомневаться, чтобы уметь уважать мнения противников, они должны сначала признать возможность ошибок в собственных мнениях.

Явления, с которыми мы имеем дело, покоряются искусству, но предсказываются наукой.

Бомарше Пьер Огюстен Карон де

(24.01.1732–18.05.1799)

Французский драматург, публицист.

Родился в Париже в семье мастера часовых дел. Первоначально занялся ремеслом отца, но в то же время изучал музыку. Музыкальный талант, дар красноречия и честолюбие открыли ему доступ в высший свет, где он успел завязать нужные связи. Попал ко двору Людовика XV, дочерей которого обучал игре на арфе, а благодаря женитьбе на богатой вдове стал обладателем значительного состояния. Многократно становился участником судебных тяжб. В свою защиту по одному из процессов написал знаменитые «Мемуары» (1778), в которых сумел придать своему личному делу характер защиты общих прав человека и гражданина, благодаря чему был оправдан. Комедии «Севильский цирюльник» (1775), «Женитьба Фигаро» (1784) сделали Бомарше любимым писателем Франции того времени. Умер в Париже.

Будь прекрасной, если можешь, добродетельной, если хочешь, но будь уважаемой – это необходимо.

В делах любви и слишком много – недостаточно.

В любви молодые платят за то, что делают, а старики – за то, чего не делают.

В определенном возрасте порядочные люди прощают друг другу ошибки и прежние слабости, бурные же страсти, которые проводили между ними резкую грань, уступают место нежной привязанности.

Всеисцеляющего средства не существует.

Где нет свободы критики, там никакая похвала не может быть приятна.

Глупости, проникающие в печать, приобретают силу лишь там, где их распространение затруднено.

Глупость и тщеславие вечно идут рука об руку.

Гнев добрых людей – это не что иное, как настоятельная потребность прощать.

Для достижения поставленной цели деловитость нужна не менее, чем знание.

Если мы ищем на стороне того наслаждения, которого не находим у себя дома, то это потому, что наши жены не владеют в достаточной мере искусством поддерживать в нас влечение, любить всякий раз по-новому, оживлять… прелесть обладания прелестью разнообразия.

Если начальство не делает нам зла, то это уже немалое благо.

Женщины очень любят, когда их называют жестокими.

Жить – это бороться, бороться – это жить.

Заставьте самого беспристрастного судью разбирать свое собственное дело, и посмотрите, как он начнет толковать законы.

Из всех серьезных вещей брак – самая шутовская.

Интрига рано или поздно губит того, кто ее начал.

Исправить людей можно лишь показав их такими, каковы они есть на самом деле.

Как только было замечено, что с течением времени старые бредни становятся мудростью, а старые маленькие небылицы, довольно небрежно сплетенные, порождают большие-пребольшие истины, на земле сразу развелось видимо-невидимо правд. Есть такая правда, которую все знают, но о которой умалчивают, потому что не всякую правду можно говорить. Есть такая правда, которую все расхваливают, да не от чистого сердца, потому что не всякой правде можно верить. А клятвы влюбленных, угрозы матерей, зароки пьянчуг, обещания власть имущих, последнее слово купцов? И так до бесконечности!

Клевещите, клевещите, всегда что-нибудь да прилипнет.

Клиент, хоть сколько-нибудь сведущий, всегда знает свое дело лучше иных адвокатов: адвокаты из кожи вон лезут и надрываются до хрипоты, лишь бы показать свою осведомленность решительно во всем, кроме, впрочем, самого дела, но вместе с тем их весьма мало трогает то обстоятельство, что они разорили клиента, надоели слушателям и усыпили судей…

Когда женщина сердится, здравого смысла в ее речах не ищи!

Когда поддаешься страху перед ужасом, начинаешь ощущать ужас страха.

Кокетка часто отказывает в том, что она страстно желает позволить.

Люди, которые ничего из ничего не желают сделать, ничего не достигают и ничего не стоят.

Могут ли покой и любовь ужиться в одном сердце?

Мы ни в коем случае не должны смешивать критику общую, составляющую одну из благороднейших целей искусства, с гнусной сатирой, направленной против личностей: первая обладает тем преимуществом, что она исправляет, не оскорбляя.

Наиболее виновные наименее великодушны, это общее правило.

Наступает возраст, когда честные люди прощают друг другу ошибки, прежние слабости, и нежная привязанность сменяет бурные страсти, слишком разъединявшие их.

Наши жены думают, что если они нас любят, так это уж все. Вбили это себе в голову и уж так любят, так любят (в том случае, если действительно любят) и до того предупредительны, так всегда услужливы, неизменно и при любых обстоятельствах, что в один прекрасный вечер, к вящему своему изумлению, вместо того чтобы вновь ощутить блаженство, начинаешь испытывать пресыщение.

Недаром женской верности придавали такое огромное значение! Общественное благо, общественное зло связаны с их поведением. Рай или ад в семье вызываются исключительно той молвой, какая идет про женщин, а зависит молва только от них самих.