В. Новиков - Все шедевры мировой литературы в кратком изложении.Сюжеты и характеры.Русская литература XIX века Страница 2

Теперь о составе издания. Оно включает следующие тома:

Русский фольклор. Русская литература XI–XVIII веков.

Русская литература XIX века.

Русская литература XX века.

Зарубежная литература древних эпох, средневековья и Возрождения.

Зарубежная литература XVII–XVIII веков.

Зарубежная литература XIX века.

Зарубежная литература XX века.

Каждый том является самостоятельной книгой, а все вместе они составляют своеобразный атлас мирового литературного пространства от древнейших времен до наших дней. По понятным причинам отечественная словесность представлена здесь с большей полнотой, чем зарубежная. Основное место занимает краткое изложение романов, повестей и драматургических произведений, а поэзия представлена пересказами сюжетных поэм и эпопей. Такова объективная закономерность развития мировой литературы — движение от поэзии к прозе, постепенное утверждение романа как главного жанра изящной словесности. За пределами нашего свода остались лирическая поэзия, исторические и философские трактаты, многие мемуарные книги, обладающие качествами художественной литературы. Ограниченно представлена новеллистика: пересказать короткий рассказ труднее, чем самый большой роман, а порой и просто невозможно. Мы не сочли целесообразным также включать сюда пересказы религиозных текстов: книг Ветхого и Нового Заветов, Корана. Они подлежат особому изучению и, к счастью, не нуждаются сегодня в маскировке под «художественную литературу», как в годы атеистического диктата, пересказ же беллетристических текстов — занятие сугубо светское.

Все эти ограничения носят вынужденный характер и объясняются тем, что культура пересказа у нас только начинает развиваться. Быть может, со временем мы повторим опыт англоязычного издания «Шедевры мировой литературы» под редакцией Фрэнка Н. Мэджилла, где в третьей серии, вышедшей в 1960 году, двенадцать лет спустя после первой серии, предприняты изложения-описания книг лирики, а также небеллетристических сочинений — трудов философов, историков и даже литературных критиков. Так или иначе, мы имеем в виду выпустить со временем дополнительный том, где будут восполнены все пробелы, где будут учтены пожелания и рекомендации читательской, научной и литературной общественности.

Отметим, что термин «шедевр», вынесенный в название нашего издания, не стоит понимать с излишней буквальностью. В средние века слово «шедевр» (chef-d'oeuvre) было обозначением образцового изделия, которое ремесленник представлял в цех, чтобы получить звание мастера. Затем «шедеврами» стали именовать высшие достижения искусства, хотя граница между «шедевром» и просто талантливым произведением достаточно подвижна и субъективна. В наше издание включены пересказы тех произведений, которые сохраняют ту или иную актуальность для нашего времени: порой их долговечность обусловлена стилистическими достоинствами, порой — значительностью сюжета и характеров, порой — интенсивностью воздействия на читательские умы. В идеале, по-видимому, объектами кратких пересказов должны стать все литературные тексты, представляющие культурную ценность. Заглядывая в будущее предпринятого нами начинания, мы видим полные собрания пересказов произведений таких писателей, как Шекспир, Бальзак, Достоевский, Л. Толстой, — и вместе с тем обширный массив кратких изложений романов и повестей, принадлежащих беллетристам второго и третьего ряда, то есть тексты, освоить которые в полном объеме может только специалист. Культура пересказа не может быть создана в одночасье, она требует многолетней кропотливой работы, она еще во многом экспериментальна, сопряжена с необходимостью проб и ошибок. Сегодня мы только закладываем основу российского фонда кратких пересказов, своего рода информационного банка данных. Будем надеяться, что этот первоначальный капитал принесет со временем духовную прибыль!

Готовя настоящее издание, мы столкнулись с разнообразными трудностями. Нелегок был процесс отбора представленных здесь писателей, выбора произведений для пересказа. Объем, отведенный творчеству того или иного автора, зависит не только от духовно-эстетического масштаба писателя, но и от количественных параметров его творчества, жанрового состава и т. п. Непросто было найти, и способ размещения пересказов внутри каждого тома. В конце концов мы остановились на следующем принципе: писатели расположены по хронологии рождения, а их произведения — по хронологии написания. В томах, посвященных зарубежной словесности, национальные литературы следуют в алфавитном порядке. Под каждым пересказом значится имя выполнившего его автора.

Адресат нашего издания — Читатель в самом широком и традиционно высоком для России значении этого слова. Среди возможных читателей мы видим тех, кто изучает литературу в школе или в вузе. Тех, кто литературу преподает. Даже тех, кто создает ее сегодня: думается, профессиональные литераторы увидят в этих томах своеобразный каталог сюжетов и соотнесут с ним собственные творческие искания. И главное — тех, кто просто любит художественную литературу, кому свод пересказов поможет в поисках увлекательного чтения и в составлении личных библиотек.

Вл. И. Новиков, д. ф. н.

Василий Трофимович Нарежный [1780–1825]

Российский Жилблаз, или Похождения князя Гаврилы Симоновича Чистякова

Роман (1812, опубл. ч. 1–3 — 1814; ч. 4–6 — 1938)

В небольшой деревне на рубеже Орловской и Курской губерний раскинулось поместье Ивана Ефремовича Простакова, живущего с женой и дочерьми, Катериной и Елизаветой. Именно здесь автор представляет нам главного героя. Князь Гаврило Симонович Чистяков является в состоянии самом жалком и принят в дом только из милости. Но вскоре он завоевывает любовь всего семейства и для развлечения, а также в назидание рассказывает поучительную повесть своей жизни.

Имея после смерти отца своего лишь поле и огородик, он, по нерадению своему, позволил зарасти первому и вытоптал второй. Он женился на княжне Феклуше, и они, теперь уже втроем (с новорожденным сыном Никандром), не имели куска хлеба, и никто из князей их родной Фалалеевки не хотел помочь им. Неожиданным благодетелем явился корчмарь Янька, который на первых порах кормил семейство. Но вскоре в их избе остановился заезжий купец, «прельщавшийся» сыном князя и купивший по баснословно высокой цене несколько старых книг, что и обеспечило дальнейшее существование семейства. Со временем хозяйство наладилось, поле снова давало урожай, ничто не нарушало мирного счастья князя. Все вмиг изменилось с побегом княгини Феклуши, отправившейся «видеть <…> большой свет». Князь находил утешение лишь в маленьком Никандре и решился жить для сына, однако его подстерегало новое несчастье: однажды, вернувшись домой, он обнаружил, что сын похищен. Проведя остаток дня в поисках и отчаявшись найти сына, он покинул деревню.

Пока Гаврило Симонович рассказывал сию печальную повесть, уединение Простаковых было нарушено еще двумя незнакомцами. Один из них, князь («еще князь!») Светлозаров, явился не менее неожиданно, чем до того Чистяков, и вскоре снискал благорасположение всего семейства, а особливо Катерины. Князь же Гаврило Симонович при одном имени нового князя смутился и пожелал не открывать своего, а быть представленным дальним родственником Кракаловым. Тесная дружба князя Светлозарова и Катерины настораживает его, и он делится сомнениями с любезным другом своим Простаковым. По отъезде Светлозарова на Рождество у Катерины обнаруживают письмо, в котором, впрочем, князь обещается просить руки и ничего более.

Меж тем второй незнакомец обласкан не менее. Это молодой живописец по имени Никандр, привезенный Простаковым из города, чтобы написать портреты членов семьи и давать уроки дочерям. Все были рады обнаружить его талант, а Елизавета — узнать в нем предмет своей любви, тому три года изгнанный из пансиона за невинный поцелуй, на ней запечатленный. Какое-то время счастью молодых людей ничто не мешает, но… в отсутствие мужа госпожа Простакова узнает обо всем. Никандр награжден двумя пощечинами и с позором изгнан, провожаемый и напутствуемый лишь князем Гаврилой Симоновичем. Вернувшийся из города Простаков велит тайно найти Никандра и, снабдив его достаточной суммой денег и письмом к орловскому купцу Причудину, препроводить его в Орел. Заботы о молодом человеке поручаются немало с ним сдружившемуся князю Чистякову. Князь просит Никандра рассказать историю своей жизни.

Полного имени своего и происхождения молодой человек не знал.

Он был ровесником пропавшего сына князя, и на миг у Гаврилы Симоновича мелькает надежда. Но вдова, воспитывавшая Никандра в первые годы, считала его побочным сыном какого-то знатного господина. Потом был пансион мадам Делавень, об изгнании из которого князь уже знал. Так Никандр оказался на улице в первый раз. Его способности к живописи обеспечили ему место ученика у художника. Но вскоре его благодетель умер, и, став предметом раздора его жены и дочери, он вынужден был спасаться бегством среди ночи. Волею случая он стал свидетелем разбойного похищения купеческой дочери Натальи. Как человек благородный и храбрый, он не мог не вмешаться и спас девицу. Благодарные родители ввели его в дом и готовы были отдать за него свою дочь, но, коль скоро сердце его было несвободно и образ Елизаветы всюду сопутствовал ему, он должен был покинуть и этот дом и пошел в секретари к ученому мужу Трис-мегалосу. Чрезмерное увлечение славянским языком и метафизикой сделали его предметом насмешек окружающих. Еще более драматичной оказалась его привязанность к Анисье, племяннице соседа Горлания. Узнав о неверности своего предмета, он был потрясен и желал расстаться с жизнью, призвав на помощь свою последнюю любовь — пунш. Но однажды в дом явился приказный с толпой родственников, и Трис-мегалоса упекли в сумасшедший дом, а бедный Никандр опять остался без средств к существованию и в этом бедственном состоянии попал к Простаковым. Дальнейшее князю было известно.