Елена Агеева - Всемирная энциклопедия афоризмов. Собрание мудрости всех народов и времен Страница 21

Безобразие наряжается в придуманные им модные уборы, от которых красота становится безобразною.

Болтливый человек – это распечатанное письмо, которое все могут прочесть.

Бороться с общественным мнением – это сражаться с ветряными мельницами.

Будущее – это канва, по которой воображение вышивает сообразно своей прихоти, но рисунок его никогда не бывает верным.

Будьте бережливы: недостаток денег часто производит недостаток ума, а чаще – недостаток честности.

Бывают такие жизненные ситуации, в которых несчастье дает право на бессмертие.

В высших должностях так же, как и на слишком возвышенных местностях, с людьми случаются головокружения.

В любви, как и в природе, первые холода чувствительнее всего.

В политических играх, в отличие от игры в жмурки, лишь немногие видят всё, а у всех остальных – повязки на глазах.

В революционные бури люди, едва годные для того, чтобы грести веслом, овладевают рулем.

В сердечных связях, равно как и во временах года, первые холода бывают самыми ощутимыми.

Великие люди, подобно звездам, часто обращают на себя внимание только тогда, когда затмились.

Величайшим доказательством женской привязанности бывает жертвование модой.

Вернее достигнуть счастья, ожидая его у себя дома, нежели рыская.

Во все времена и везде разные шарлатанства облагали податью невежество, страх и легковерие.

Война есть процесс, который разоряет тех, кто выигрывает его.

Всеобщий мир так же невозможен, как неподвижность океана.

Где все равны, там никто не свободен.

Глупый выскочка словно вскарабкался на гору, откуда все ему кажутся маленькими, точно так же, как и сам он кажется маленьким другим.

Голос чистой совести приятнее ста голосов славы.

Гораздо более достоинства в том, чтобы уметь побеждать пороки, нежели в том, чтобы не иметь их.

Грубость может скрывать доброе сердце, но она отталкивает и заставляет предпочитать льстивое лицемерие.

Дворянин без заслуг – это сосуд, у которого есть только этикетка.

Детство стремится к жизни, отрочество пробует ее, юношество упивается ею, зрелый возраст вкушает ее, старость ее жалеет, дряхлость привыкает к ней.

Для того чтобы судить о действительной важности человека, следует предположить, что он умер, и вообразить, какую пустоту оставил бы он после себя: немногие выдержали бы такое испытание.

Добро и зло – это две реки, которые так хорошо смешали свои воды, что невозможно их разделить.

Добродетель есть составная часть счастья.

Добродетель находит более поклонников, чем подражателей.

Единственное средство сделать народ добродетельным – это дать ему свободу; рабство порождает все пороки, истинная свобода очищает душу.

Если бы исполнились все человеческие желания, земной шар стал бы сущим адом.

Если вы получили хорошее воспитание, не братайтесь с дурно воспитанными людьми: неотесанные поверхности царапают глянец.

Если любовь и придает ума дуракам, то умных людей она делает очень глупыми.

Если не можете исполнить свое обещание, то не надо давать его.

Если у человека нет цели, то жизнь его – не что иное, как продолжительная смерть.

Если человек иногда не владеет своими чувствами, то должен всегда владеть своими выражениями.

Есть люди, с которыми легко уживаться: они ничего не требуют от общества, кроме ушей для слушания их.

Жажда золота, власти и наслаждений плодит людей кровожадных.

Женитьба – это лотерея: каждый надеется на большой выигрыш.

Женщина была бы в отчаянии, если бы природа создала ее такой, какой ее делает мода.

Жизнь – гора, подниматься на которую надо стоя, а спускаться с нее сидя.

Жизнь – не что иное, как длинный ряд усилий для доставления себе счастья.

Жизнь – покатая плоскость, по которой человек скользит между двумя пропастями.

Завоеватель – безумец, начинающий с разорения своих подданных для того, чтобы иметь удовольствие разорить чужих подданных.

Занимать ненамного лучше, чем нищенствовать, точно так же, как давать взаймы под лихоимные проценты ненамного лучше, чем воровать.

Здоровый рассудок усматривает только один путь и следует ему; ум видит десять дорог и не знает, какую выбрать.

Злые критики, подобно некоторым насекомым, ищут в нечистотах.

Золото – это кровь общественного тела; гражданин, который не имеет его, равно как и тот, который имеет его слишком много, – оба они больные части этого тела.

Издали мир кажется букетом красочных цветов; вблизи же он не более как терновый кустарник.

Излишние познания повергают в нерешительность; слепой идет прямо перед собой.

Иные писатели напоминают собою фокусников, вытаскивающих из своего рта целые аршины лент.

Исключительные законы – узаконенный деспотизм.

Искусство слушать почти равносильно искусству хорошо говорить.

Истина для глупцов – то же, что факел среди тумана: он светит, не разгоняя его.

Истина подобна кокетке, позволяет только мельком взглянуть на некоторые из своих прелестей своим искателям для того, чтобы еще больше возбудить их.

Истинное счастье для нас – вещь отрицательная: она состоит в отсутствии бедствий.

Исторические романы родились от истины, изнасилованной ложью.

История представляет одни только бесконечные превратности: народы, которые попеременно то побеждают, то бывают побеждаемы, то притесняют, то бывают притесняемы, то грабят, то бывают ограблены.

Источник истинного знания – в фактах.

Ищите людей, разговор с которыми стоил бы хорошей книги, и книг, чтение которых стоило бы разговора с философами.

Каждое мотовство богача есть кража у неимущих.

Каждый завоеватель – безумец, начинающий с разорения своих подданных для того, чтобы иметь удовольствие разорять других.

Как бы жизнь ни была коротка, мы живем долго, когда много размышляем.

Клятвы в любви доказывают ее непостоянство: верная дружба не произносит их.

Когда мы засыпаем в объятиях покоя, тогда-то судьба и наносит нам смертельные удары.

Когда не могут воспарить мыслями, то прибегают к высокому слогу.

Когда суеверие проникает в голову народа, оно оставляет там запас глупостей на многие столетия.

Красивая женщина умирает дважды.

Красивые женщины часто походят на большие города, которыми легко овладеть, но которые трудно удержать.

Кто говорит, тот сеет, кто слушает, тот собирает жатву.

Кто просит у судьбы только необходимого, часто получает от нее излишнее.

Лесть губит женщин больше, чем любовь.

Лживые обещания рая сделали миллионы людей достойными ада.

Льстец подобен змее, которая долго лижет свою жертву, прежде чем проглотить ее.

Любовники могут полюбить друг друга прежде, нежели узнают один другого; супруги должны узнать друг друга, прежде чем полюбить.

Любовники, так же как и царедворцы, лгут друг другу.

Любовники тщательно скрывают свои недостатки; супруги слишком часто выказывают их друг перед другом.

Люди посредственные всегда бывают обременены массой несуществующих затруднений, надуманных воображений и воображаемых угроз.

Люди походят на монеты: надо принимать их по их стоимости, какой бы оттиск на них ни находился.

Люди походят на слова: если не поставить их на свое место, они теряют свое значение.

Люди слабые, несправедливые, страстные смешивают силу с насилием.

Люди, считающие деньги способными все сделать, сами способны все сделать за деньги.

Мало есть писателей, которые, достигнув шестидесяти лет, не желали бы зачеркнуть то, что они писали в двадцать и даже в тридцать лет.

Меланхолики бывают добры и раздражительны: они обладают чувством добра и зла.

Мелочные люди не подвигаются вперед, подобно улитке, они ползут, высматривая, останавливаясь, и натыкаются на всякие предметы.

Много женщин умерло мученицами моды, которая заставляла их приносить стыдливость в жертву наготе.

Много мыслей, которые находили блестящими, побледнели при ярком свете печати.

Многочисленные определения счастья лишь доказывают, что оно нам незнакомо.

Мода – тиран женщин и фатов.

Мода – это жестокосердное божество, которому матери приносят в жертву даже своих детей.

Молчание не всегда доказывает присутствие ума, но доказывает отсутствие глупости.