Андрей Хорошевский - 100 знаменитых символов советской эпохи Страница 22

И последнее. 5 июня 2000 года президент Украины официально заявил о закрытии ЧАЭС. Но никакие указы не остановят выброс радиоактивных веществ, если возведённый ещё в ноябре 1986 года над 4-м блоком саркофаг даст трещину. По оценкам специалистов, полная консервация станции обойдётся в сумму от 2 до 4 миллиардов долларов. Огромные деньги, но их обязательно нужно найти. Ведь реактор 4-го блока по-прежнему непредсказуем в своём поведении. О том, что может случиться, если он снова выйдет из-под контроля, — не хочется даже и думать…

КУМИРЫ ЭПОХИ

Владимир Маяковский

Владимир Маяковский написал предсмертную записку за два дня до своей гибели. Письмо было написано карандашом и почти не содержало знаков препинания. Вот этот текст:

«Всем.

В том, что умираю, не вините никого и, пожалуйста, не сплетничайте. Покойник этого ужасно не любил.

Мама, сёстры и товарищи, простите — это не способ (другим не советую), но у меня выходов нет.

Лиля — люби меня!

Товарищ правительство, моя семья — это Лиля Брик, мама, сёстры и Вероника Витольдовна Полонская.

Если ты устроишь им сносную жизнь — спасибо.

Начатые стихи отдайте Брикам, они разберутся.

Как говорят —          „инцидент исперчен“,любовная лодка          разбилась о быт.Я с жизнью в расчёте          и не к чему переченьвзаимных болей,          бед                    и обид.

Счастливо оставаться.

Владимир Маяковский. 12/IV — 30 г.

Товарищи Рапповцы, не считайте меня малодушным.

Сериозно — ничего не поделаешь.

Привет.

Ермилову скажите, что жаль — снял лозунг, надо бы доругаться.

В. М.

В столе у меня 2000 рублей — внесите в налог.

Остальное получите с Гиза.

В. М.».

«Не сплетничать» не получается вот уже больше семидесяти лет — масштаб личности «покойника» настолько велик, что его предсмертная воля осталась неисполненной. Да и биография Владимира Маяковского под стать его стихам и рисункам — такая же бурная и полная неожиданных поворотов и в то же время отражающая твёрдость позиции поэта во всём, что касалось основных принципов его жизни и творчества.

Владимир родился в семье лесничего 7 (19) июля. Какого года? Сам Маяковский в своей автобиографии «Я сам» пишет: «…1894 г. (или 93 — мнения мамы и послужного списка отца расходятся. Во всяком случае, не раньше). Родина — село Багдади, Кутаисская губерния, Грузия». Ребёнок появился на свет в день рождения своего отца Владимира, и потому его тоже назвали Володей.

Мальчик рос и воспитывался в дворянской семье, получал вполне либеральное и светское домашнее воспитание. Он прекрасно владел русским, французским и, конечно же, грузинским языками, что, кстати, стало причиной анекдотического случая, произошедшего при поступлении Владимира в Кутаисскую классическую гимназию в 1901 году. Сам Маяковский пишет в автобиографии: «…Экзамен в гимназию… Священник спросил — что такое „око“. Я ответил: „Три фунта“ (так по-грузински). Мне объяснили любезные экзаменаторы, что „око“ — это „глаз“ по-древнему, церковно-славянскому. Из-за этого чуть не провалился. Поэтому возненавидел сразу — всё древнее, всё церковное и всё славянское. Возможно, что отсюда пошли и мой футуризм, и мой атеизм, и мой интернационализм».

В 1906 году от заражения крови умер отец Владимира, уколов палец медной булавкой. С тех пор он панически боялся малейших ран и бесконечно дезинфицировал порезы и ссадины, страшась смерти от незамеченной царапины. У многих, не знавших причин такой болезненной мнительности, это вызывало улыбку: гигант Маяковский бросался за йодом, случайно уколов палец; ему становилось плохо при виде даже капли крови, он требовал перевязки и широкомасштабных медицинских мероприятий. Кстати, потом этот страх стал почвой для домыслов о невозможности самоубийства поэта.

После смерти отца семья Маяковских осталась без средств: «…После похорон отца — у нас 3 рубля. Инстинктивно, лихорадочно мы распродали столы и стулья. Двинулись в Москву. Зачем? Даже знакомых не было… Денег в семье нет. Пришлось выжигать и рисовать. Особенно запомнились пасхальные яйца. Круглые, вертятся и скрипят, как двери. Яйца продавал в кустарный магазин на Неглинной. Штука 10–15 копеек. С тех пор бесконечно ненавижу… русский стиль и кустарщину…».

После множества просьб и хождений по чиновникам удалось добиться пенсии 50 рублей в месяц. Но денег всё равно не хватало, и комнаты выбирали самые дешёвые, поэтому соседями Маяковских всегда были студенты. Так Володя, не по годам рослый и серьёзный, втянулся в революционную деятельность.

В 1908 году В. Маяковского отчислили из московской гимназии № 5 за неуплату и неуспеваемость, и он поступил в Строгановское училище, где учился изобразительному искусству, но «…29 марта 1908 г. нарвался на засаду… Ел блокнот. С адресами и в переплёте. Пресненская часть. Охранка. Сущёвская часть». Разумеется, его выгнали из училища.

1908–1911 годы. Заключение и ссылка. В Бутырской тюрьме Маяковский начал писать стихи: «…Исписал… целую тетрадку. Спасибо надзирателям — при выходе отобрали. А то б ещё напечатал!..». Выйдя из тюрьмы, он оставил «революцию», решив, что должен прежде всего получить образование: «…Я должен пройти серьёзную школу. А я вышиблен даже из гимназии, даже и из Строгановского. Если остаться в партии… перспектива — всю жизнь писать летучки, выкладывать мысли, взятые из правильных, но не мной придуманных книг… Я прервал партийную работу. Я сел учиться… Думалось — стихов писать не могу. Опыты плачевные. Взялся за живопись… Поступил в Училище живописи, ваяния и зодчества: единственное место, куда приняли без свидетельства о благонадёжности».

В 1911 году Владимир поступил в Училище живописи, ваяния и зодчества и завязал дружбу с художником и поэтом Давидом Бурлюком, который организовал литературно-художественную группу футуристов. «…В училище появился Бурлюк. Вид наглый. Лорнетка. Сюртук. …Уже утром Бурлюк, знакомя меня с кем-то, басил: „Не знаете? Мой гениальный друг. Знаменитый поэт Маяковский“. Толкаю. Но Бурлюк непреклонен. Ещё и рычал на меня, отойдя: „Теперь пишите. А то вы меня ставите в глупейшее положение“». Пришлось писать: выходит книга Маяковского «Я» («Себе, любимому, посвящает эти строки автор…»), его стихи появляются на страницах альманахов «Молоко кобылиц», «Дохлая луна», «Рыкающий Парнас».

В 1912 году Маяковский становится постоянным участником диспутов о новом искусстве, выставок и вечеров, проводившихся радикальными объединениями художников-авангардистов. Футуристы вошли в поэзию шумно, эпатируя читателя и слушателя своими литературными экспериментами, необычностью названий своих сборников («Пощёчина общественному вкусу», «Взял» и т. п.), разрисованными лицами, нарочитой скандальностью публичных выступлений: «…Газеты стали заполняться футуризмом. Тон не очень вежливый. Так, например, меня просто называли „сукиным сыном“».

Владимир Маяковский дразнил публику и едкой иронией, и броскими стихами, и всем своим видом. Он не мог не обратить на себя внимания: высокий, красивый, задиристый, любящий споры с публикой. «Здоровенный, с шагом саженным» Маяковский создавал образ площадного оратора, слова которого не могут быть красивы, они — «судороги, слипшиеся комом». Уже это было настоящим скандалом для критики и публики, привыкшей к изысканным поэтическим образам и манерности поэтов.

Но наибольшим нападкам подверглась… жёлтая кофта поэта, в которой он выступал. Ей приписывались какие-то демонические свойства и тайный смысл, она была воплощением футуристического эпатажа. Но, как это часто бывает, её появление стало результатом случайности: «…Костюмов у меня не было никогда. Были две блузы — гнуснейшего вида. Испытанный способ — украшаться галстуком. Нет денег. Взял у сестры кусок жёлтой ленты. Обвязался. Фурор. Значит, самое заметное и красивое в человеке — галстук. Очевидно — увеличишь галстук, увеличится и фурор. А так как размеры галстуков ограничены, я пошёл на хитрость: сделал галстуковую рубашку и рубашковый галстук. Впечатление неотразимое».

В 1914 году Маяковского исключили из училища за участие в скандальных выступлениях футуристов, но к тому времени он был уже довольно известен.

Июль 1915 года стал поворотным пунктом в биографии Владимира Маяковского. Этим летом он получил сердечную рану, от которой так и не смог оправиться до самой смерти, до выстрела в сердце 14 апреля 1930 года. Начался путь Маяковского к гибели, но пока он пишет: «…Радостнейшая дата. Июль 1915-го года. Знакомлюсь с Л. Ю. и О. М. Бриками».

С этого момента и до конца жизнь поэта становится собственностью Лилии Юрьевны Брик, жены Осипа Брика… Он посвящал ей все поэмы. Она стала его музой, то заставляя страдать, то давая надежду, но всегда неукоснительно следя, чтобы у поэта не было серьёзных отношений с другими женщинами. А Осип Брик занимался изданием стихов Маяковского и не мешал Лиле. И когда в 1928 году вышел первый том собрания его сочинений, посвящение гласило: Л. Ю. Б., несмотря на то что за прошедшие годы поэт не раз серьёзно влюблялся и даже собирался создать семью.