Д. Михневич - Календарь антирелигиозника на 1941 год Страница 3

Сел уж на корабль-броненосец, а ему тут докладывают: мужик один обещает власть царскую спасти.

Вернулся царь в Петербург, принял во дворце-хоромах того мужика, а он оказался богатым кулаком-конокрадом Гришкой, за жизнь свою грязную прозванным Распутиным. Целует Распутин царский сапог и говорит ему:

— Царишка из тебя, конечно, хреновый, да не в тебе дело, а во власти царской. Без нее нам, ворам-кулакам, пропадать придется. Хоть умишком ты больно слаб, но старайся, вникай в мои слова и их полностью исполняй.

Царь глазами моргает, головой качает: согласен, мол.

— Народ наш живет в большой нищете и обиде, — говорит Распутин, — тяжело ему живется, но темен он и неграмотен, правды ищет, а где найти — не знает. Знает народную правду лишь один человек — Владимир Ильич, по фамилии Ульянов. Он народу правду рассказывает, к счастливой жизни путь-дорогу указывает. Вот поэтому народ и бунтуется. Прикажи его, Ульянова, найти, задари, купи его, пусть от народа откажется, нам, богатеям, пусть служит. А народ без головы останется, с властью нашей не совладает и опять под кнут пойдет. Так-то!

Послушался царь Гришку, позвал главного министра и приказал в двадцать четыре часа доставить к нему Владимира Ильича Ульянова.

Сто тысяч жандармов, сто тысяч урядников разослали по всей стране, но не могли найти Ульянова — прятал его народ трудовой. Тогда Гришка советует искать там, где народ самый сознательный, организованный. Посмотрели на шпионские списки и видят, что самый сознательный рабочий на Путиловском заводе. Пошли туда, но рабочие Ильича не высказывают, от царских жандармов охраняют. Пошли на завод Гришка и царский министр, и подкупил Гришка Троцкого, он и выдал Владимира Ильича шпионам.

Обрадовался царь, наградил Гришку миллионом рублей, назначил главным над сенатом и самым святым в святейшем синоде, а Владимира Ильича приказал доставить к нему.

Царь перед Ильичем лисой расстилается, тысячу имений предлагает, богатства разные, — и графом, мол, назначу, и царским наместником, и полцарства не пожалею, только покинь народ трудовой!

Ильич на царя и смотреть не стал, не то что с ним разговаривать. За это посадили его в самую страшную крепость и послали к нему митрополита уговаривать. Стал митрополит Ильича адскими муками запугивать.

Засмеялся Владимир Ильич и спрашивает митрополита:

— А вы, — говорит, — сами-то видали настоящий ад?

— Нет, — отвечает митрополит, — не видел, но, читая священное писание, представляю его довольно ясно.

— Нет, — говорит Ильич, — не представляете вы ада. Хотите, я вам его покажу, да не какой-нибудь там выдуманный, а настоящий?

Согласился митрополит, договорился с царем, и под большим конвоем пустили Владимира Ильича с митрополитом по городу. Показал Ильич митрополиту фабрики, заводы, рабочие землянки, народное горе и нищету. Ужаснулся митрополит и говорит:

— Действительно, легче у чертей на сковородке жариться, чем такие муки терпеть. А может, оно и к лучшему, что привыкают, на том свете лучше им будет?

— Можете ли вы — бог, царь и попы — уничтожить этот ад на земле и вместо него оборудовать рай, тоже здесь, на земле? — спрашивает Ильич.

— Нет, — говорит митрополит, — этого сделать никто не может.

— Почему? — говорит Ильич. — Сделать это можно, и сделаем, а как — не скажу, в этом правда народная, непобедимая.

Посадили Владимира Ильича опять в тюрьму и жестокими муками стали пытать, чтобы отказался он разъяснять правду народу. Но никакие муки не могли сломить Ильича. Ни слова не сказал он палачам.

Тогда сослали его в Сибирь, в самое отдаленное, холодное место на земле, куда птица не залетает, зверь не забегает, голос человеческий не доносится. Не дали ему ни книг, ни пера с бумагой, чтобы не мог он передать народу правду.

Но и в далекой, глухой Сибири не сдался Владимир Ильич. На тонкой шкурке от березовой коры он своей кровью писал газету и посылал в Россию. Там ее перепечатывал его ученик товарищ Сталин.

Читали газету рабочие и крестьяне и начинали они понимать, почему и откуда их жизнь каторжная. Стали понимать, что для того, чтобы устроить на земле жизнь хорошую, счастливую, надо иметь свою партию.

Назвали рабочие свою газету «Правдой», а Владимиру Ильичу дали новую фамилию — Ленин, за то, что на далекой, холодной Лене он не сдавался и твердо боролся за трудовую правду.

Кровь Ленина, которой он писал газету, крепко спаяла рабочих и крестьян в такую силу, что ее никто не победит.

Почему не надо праздновать Рождество

В дни рождественских праздников служители церкви с умилением рассказывают сказки о рождении Христа и о мире, который он будто бы принес на землю. Но положение в капиталистическом мире свидетельствует о лживости этих утверждений церкви.

Каждый человек вправе спросить у попов: если, по вашим словам, около двух тысяч лет назад родился сын божий и принес людям мир, то почему же этого мира не видно? Где он? Мира на земле нет и быть не может до тех пор, пока общество разделено на классы с разными классовыми интересами. Мира и братства между народами не может быть до тех пор, пока в большинстве стран власть находится в руках кучки тунеядцев и паразитов, бросающих народы в кровавые войны ради грабежа и наживы.

Религия не способствовала и не может способствовать борьбе за мир и дружбу между людьми. Бороться за мир — значит бороться против источника войн и человеконенавистничества, а источником этим является господство буржуазии. Церковь слишком тесно связана с империалистами, с денежным мешком, чтобы выступить в какой-либо форме против империализма. Даже когда церковь проповедует о мире, она оговаривает, что нужно «сочетать Евангелие с патриотизмом».

Ни одна религия не принесла мира человечеству. Не принесла его и христианская религия.

Мир человечеству несет только коммунизм, только революционная борьба рабочего класса. Все современные церкви непримиримо враждебны коммунизму. Тем самым они способствуют сохранению капитализма — того строя, который повинен в стольких страданиях людей.

Рождественская сказка вредна для трудящихся тем, что убаюкивает идеями о небесном спасителе, который будто бы положит конец злу и горю. Сказка о спасителе мешает людям самим добиваться лучшей жизни.

Как «языческий» праздник стал христианским

Декабрьский праздник рождества христова появился в церковном календаре не ранее середины IV в., т. е. примерно 1600 лет назад. До того времени христиане справляли тройной праздник богоявления — крещения — рождества Иисуса. Праздновался он 6 января. Этот праздник христиане заимствовали в конце II в. у населения египетского города Александрии. Указания на это есть в сочинениях «отца церкви» IV в. Епифания Кипрского. Епифаний в книге «О ересях» отмечал, что «Христос родился в восьмой день перед январскими идами»[4], т. е., по нашему счету, 6 января. После этого в книге говорится: «Ибо и жрецы языческих религий… к обольщению доверившихся им идолопоклонников, во многих местах в сию самую ночь богоявления справляют величайшее празднество… Прежде всего, они справляют его в Александрии, в храме богини Коры-Девы. Здесь целую ночь проводят в бдении под звуки свирелей и в песнопениях славословят идола, а после ночного богослужения, рано утром, спускаются со светильниками в какое-то священное подземелье, выносят оттуда на носилках голого деревянного истукана с золотой печатью креста на челе и с такими же крестами на руках и на ногах, — всего с пятью золотыми печатями креста, этого истукана обносят семь раз вокруг середины храма под звуки свирелей, бубнов и песнопений, после чего его уносят обратно в подземелье. На вопрос же, что это за богослужение, жрецы отвечают: „В этот день и час Кора-Дева родила Эона“. Такое же празднество справляют еще в г. Петре (Аравия), в языческом храме: там славословят Деву и рожденного ею Дусара, т. е. „единородного сына владыки“. То же самое происходит и в г. Э лузе, в туже самую ночь, как и там, в Петре и Александрии».

Так Епифаний Кипрский описывает «языческое» дохристианское рождество и богоявление александрийского Эона, арабского Дусара и других богов. Все эти праздники справлялись 6 января. Под именем Эона (бога вечности) «язычники» города Александрии почитали египетского бога растительности Озириса, слившегося с греческим растительным божеством Дионисом, «богоявление» которого тоже справлялось 6 января. Праздником январского рождества и богоявления Озириса, Диониса, Дусара и других божеств в тех теплых странах отмечалось появление первой зелени на полях, ее рождение из лона «девственной матери-земли». Что же касается креста на статуе Эона-Озириса, то в Египте крест почитался как знак плодородия и урожая.