Михаил Савинов - Военное дело Древней Руси IX-XI вв. Страница 35

В современном обществе традиция размыта окончательно. Мы можем сами выбирать себе религию, профессию, место проживания, увлечения и т. п. А вот у древнего человека выбора не было.

Человек в современном западном мире — центр всего. Человек в традиционном обществе — далеко не самодостаточная часть чего-то большего.

Это что-то большее постоянно довлеет над человеком традиционного мира. Он член родственного коллектива — ив силу этого на него налагаются обязанности по отношению к родичам (самая серьезная из них — это кровная месть). Он потомок своих предков — и он обязан их помнить и чтить. Он часть мира людей — и он обязан выстраивать определенные отношения с миром богов.

Но из этих обязанностей логически следуют и права человека традиционного общества. Он член общины — значит, ему помогут и за него отомстят. Он знает и почитает предков — их авторитет поможет ему. Он приносит жертвы богам — боги могут выполнить желаемое…

Традиция в любом архаическом обществе (и в обществе древних славян в том числе) определяет все — от имени человека до его костюма и украшений. Надо поступать так, как поступали в таких случаях предки. А предки поступали так, как завещали боги. Завет богов существует в обществе людей в форме мифа.

Деяния богов, описанные в мифах, образуют ту модель, которой древний человек следовал во всех своих поступках и занятиях. Когда он, человек, садится пировать — он повторяет пир богов. Он идет на войну — и сражается так, как это делали боги в самых первых битвах мифологической Вселенной. Дом человека имеет прототип среди обиталищ богов…

Г. И. Семирадский. Тризна дружинников Святослава Художник изобразил обряд жертвоприношения по описанию Льва Диакона: «Они нагромоздили их (мертвецов. — М. С.) перед стеной, разложили много костров и сожгли, заколов при этом, по обычаю предков, множество пленных, мужчин и женщин. Совершив эту кровавую жертву, они задушили несколько грудных младенцев, а также петухов, топя их в водах Истра…» Как и большинство авторов XIX в., Семирадский оказался неточен в деталях — один из дружинников (а может быть, и сам Святослав) облачен в чешуйчатый доспех, появившийся на Руси только в XIII столетии.

Время мифов, время, в котором действовали боги, — это священное время древнего человека. С одной стороны, оно очень отдалено от времени людей. С другой стороны, оно всегда было где-то рядом, всегда текло параллельно человеческому времени. И несколько раз в году, в определенные дни, человек мог проникнуть в священное время, мог оказаться в нем. Такими днями были календарные праздники.

Праздники традиционного годичного цикла по всему миру имеют одинаковый смысл. Они связаны с астрономическими датами, отмечающими положение Солнца в небе — равноденствиями и солнцестояниями. От равноденствий праздники иногда могут незначительно смещаться, а в христианское время древние праздники наложились на православный календарь и совпали с ближайшими церковными праздниками.

Все ритуалы праздников вместе — это так называемая календарная обрядность. Но в традиционном обществе человека сопровождала и другая система ритуалов — обрядность жизненного цикла. Определенные ритуалы всегда сопровождали рождение человека. Другая группа обрядов жизненного цикла — это обряды свадебные, закладывающие основу благосостояния супружеской пары, направленные на успешное деторождение.

Есть и обряды инициации — вступления человека в тот или иной коллектив, или просто отмечающие его переход в иную возрастную группу. У многих архаических народов получили распространение тайные общества — например, мужские воинские союзы. Вступление в подобные замкнутые корпорации сопровождалось сложными ритуалами, символизирующими смерть прежнего человека и рождение нового.

Г. И. Семирадский. Похороны знатного руса. Художник точно воспроизвел на своем панно описание похорон знатного руса, сделанное арабским путешественником Ибн Фадланом.

Погребальная обрядность древних людей преследовала две цели — обеспечить умершему полноценное существование в загробном мире и затруднить ему возвращение в мир живых. Для первой цели в могилу помещали различные предметы — оружие, инструменты, посуду. Для второй — снимали с мертвеца пояс, повреждали его оружие (этим занимались, например, древние скандинавы).

Об инициациях в дружинной культуре X в. мы почти ничего не знаем, а вот погребальный обряд знатных русов нам известен хорошо. Во-первых, археологам хорошо знакомы дружинные курганы Гнездова, Чернигова, Киева, Тимерева. Во-вторых, есть красочные описания современников, вполне согласующиеся с археологией. Такое описание оставил, например, уже известный нам Ибн Фадлан, наблюдавший русов на Волге.

По словам секретаря арабского посольства, он, услышав много историй о странных для мусульманина погребальных обрядах русов, очень хотел увидеть эти обряды вживую; поэтому, когда стало известно, что умер один из вождей русов («главарь» — так можно перевести то слово, которым обозначил Ибн Фадлан этого знатного предводителя), автор «Записки» немедленно отправился на берег реки, где происходило все действо, и тщательно все задокументировал.

Любознательный путешественник дал очень обстоятельное и полное описание хорошо известного нам сожжения в ладье. Приготовления к похоронам «главаря» заняли десять дней, все это время тело покойного находилось во временной могиле. Были сшиты особые погребальные одежды, подготовлен хмельной напиток — «набид», одна из «девушек» — рабынь или наложниц покойного — вызвалась умереть вместе со своим господином. Эту девушку до самого дня похорон оберегали две служанки.

По завершении всех этих сложных приготовлений состоялся сам обряд. В корабль, вытащенный на берег, поместили умершего, обряженного в лучшие одежды, в числе которых был парчовый кафтан с золотыми пуговицами. Затем убили жертвенных животных — собаку, двух лошадей и двух коров, а также петуха и курицу. Наконец, после произнесения различных заклинаний и ритуального совокупления с несколькими «мужами» была убита девушка. Ключевую роль во всем обряде играла пожилая женщина — «ангел смерти». Ибн Фадлан так описывает ее: «Она руководит обшиванием его (покойника. — М. С.) и приготовлением его, и она убивает девушек. И я увидел, что она ведьма большая и толстая, мрачная». Затем корабль был сожжен, а над местом сожжения русы насыпали курган, на вершине которого поставили деревяшку с вырезанным на ней именем покойного.

В этом обряде много скандинавских черт, однако некоторые его детали (например, жертвоприношение петуха) имеют славянское происхождение. Рассказ Ибн Фадлана свидетельствует о том, что в русской дружинно-торговой среде сложились свои собственные обряды, родственные исходным скандинавским, но отнюдь не тождественные им.

Еще один воинский обряд, известный нам в деталях, связан с началом битвы. Осуществлял этот ритуал военный вождь, в нашем случае — князь. Это обычай метания копья «наудачу» во вражеское войско.

Практика такого ритуального броска была и в Скандинавии, и на Руси. Вот как описывает бой «Сага о Людях с Песчаного берега»:

«Когда отряд Снорри показался у подножия гряды, Стейнтор по древнему обычаю метнул наудачу копье в отряд противника. Оно пролетело над большинством людей Снорри, но все же нашло для себя подходящее место и попало в Мара, сына Халльварда, родича Снорри, и тот сразу сделался неспособен к бою.

Когда это доложили Снорри, он говорит так:

— Хорошо изведать на своей шкуре, что не всегда стоит идти последним…».

Здесь любопытна ссылка на «древний обычай». Она отнюдь не случайна. В «Повести временных лет» тоже есть похожий боевой эпизод:

Княгиня Ольга лично возглавила поход против давних недругов Киева — древлян, убивших отца Святослава, князя Игоря. Когда киевское войско и рать древлян встретились на поле боя, маленький князь метнул копье, которое упало под ноги его коня. Тогда воевода Свенельд и кормилец Святослава Асмуд сказали:

«Князь уже начал, потягнем, дружина, по князе!»

И древляне были разбиты.

Для современного человека это всего лишь красиво описанный, возможно, слегка комичный эпизод. Но для человека Х столетия рассказ о маленьком Святославе имел глубокий смысл, так же как для читателя саги было важно описание броска Стейнтора.

Князь как предводитель войска был обязан лично начинать сражение. Святослав в летописном рассказе метнул не просто копье — его оружие, возможно, символизирует волшебное копье бога войны и победы Одина. В «Прорицании вельвы»[26], одной из самых знаменитых песен «Старшей Эдды», есть такие слова:

В войско метнулОдин копье,Это тоже свершилосьВ дни первой войны…

Бог Один. Миниатюра из средневековой исландской рукописи. Таким представляли исландцы бога войны и смерти, центральную фигуру северогерманского пантеона. На плечах Одина сидят вороны Хугин и Мунин («Мысль» и «Память»), которые сообщают ему тайное знание. В руке у Одина — похожее на посох копье Гунгнир, именно это копье представляли себе предводители войска, метавшие свое оружие во врага перед началом боя.