Надежда Ионина - 100 великих музеев мира Страница 38

Чтобы попасть собственно в Галерею, надо подняться по широкой, но довольно крутой лестнице в верхний этаж. В длинном ряде зал размещены всемирно известные собрания картин, статуй, бронзы, камей, монет, медалей, рисунков и эстампов разных веков.

В первой части громадного коридора, который с трех сторон обнимает весь музей, помещена серия чрезвычайно любопытных картин. Здесь и произведения подражательной иконописи Средневековья, и ряд сумрачно-торжественных мадонн на золотом фоне, в красных и синих одеждах и с большими глазами… В этом же коридоре богато представлен XV век — и лучшие мастера, и второстепенные художники.

В середине коридора находится мягко отворяющаяся дверь, обитая сукном и кожей. Она ведет в знаменитую «Трибуну» — центральную часть музея. Эта не очень большая зала освещена сверху, и в ней собраны самые драгоценные скульптуры Галереи и картины из различных стран, школ и времен.

Посредине «Трибуны» красуется Венера, грациозно откровенная в своей изящной наготе. В ней все просто и мило: и тонкие черты лица, и нежное тело. Она чужда и величавой гордости богини, и кокетства, присущего представительницам жеманного людского общества. Эта молоденькая женщина-красавица «совершенно смертна», но ее окружают пришедшие из мифологического мира фавны, неудержимо предающиеся веселой пляске, прелестный Аполлон, привлекающий мягкостью и свежестью юношеских форм. Только мрачная фигура раба, сурово оттачивающего нож, хотя и выполнена превосходно, но является диссонансом этому живому и радостному ансамблю.

В «Трибуне» посетители могут увидеть двух Венер кисти Тициана. Одна, по воле автора, воплощает идеальную красоту женского тела: она блистательна, но холодна. Другая, при редком богатстве и сочетании красок, может быть названа «историческим жанром». Есть свидетельства, что под видом богини красоты Тициан изобразил Элеонору Гонзага, супругу герцога урбинского Федериго да Монтефельтре, — «прекраснейшую женщину во всей Италии».

В Галерее Уффици находится одна из наиболее знаменитых в мире картин — «Рождение Венеры» Сандро Боттичелли, по словам русского философа Н. Бердяева, «самого прекрасного, волнующего, поэтического художника Возрождения и самого болезненного…».

Сколько себя помнил, Боттичелли был глубоко несчастлив и счастлив одновременно. Был он, что называется, не от мира сего. Мечтательно пуглив, алогичен в поступках и фантастичен в суждениях.

Верил в озарения и не пекся о богатстве. Не построил своего дома, не свил семьи. Но он был очень счастлив тем, что умел запечатлевать в своих картинах проявления красоты. Он превращал жизнь в искусство, и искусство становилось для него подлинной жизнью, именно в картинах художника «обуревали любовь и страсть». Более чем солнечному лучу, Боттичелли доверял лучу своего глаза, а кисть его была точна и тверда.

Как Петрарку и Данте, его привлекает, обманывает и вдохновляет Образ. Это образ молодой, красивой девушки, возлюбленной другого человека (Джулиано Медичи). Она — сама Красота, царица всемогущего искусства. И оттого с такой болезненной страстью греет Боттичелли руки у чужого костра. И оттого говорит о Симонетте Веспуччи то, что «никогда еще не было сказано ни об одной женщине».

Боттичелли создает знамя для Джулиано Медичи, когда тот участвует в рыцарском турнире. На знамени изображена Афина Паллада, однако все прекрасно понимают, что это возлюбленная Джулиано — Симонетта, красавица в белом платье.

Но жизнь разрушает красоту, рок преследует любовь, Симонетта умирает от чахотки. Смерть ее — глубокое горе для Боттичелли, сонм мучений и страданий. Стремясь ослабить их, художник все запечатлевает и запечатлевает Симонетту Веспуччи в своих картинах. Он наряжает ее в красивые одежды, унизывает жемчужинами косу «медных» волос, аккуратно рисует чуть курносый нос, отмечает на устах загадочную улыбку обольщения и таинственной мечты. Ее высокий лоб кажется ему лбом провидицы, а по-детски трогательное выражение лица и глаза, излучающие надежду, вызывают трепет умиления.

Неописуемое очарование испытывает каждый, кто смотрит «Рождение Венеры» Сандро Боттичелли. Вглядитесь в эту Венеру, в эту стыдливую девушку, в глазах которой блуждает какая-то светлая печаль. Ритм композиции присутствует во всей картине — и в изгибе юного тела, и прядях волос, так красиво рвущихся к ветру, и в общей согласованности ее рук, в отставленной ноге, в повороте головы и в фигурах, которые ее окружают. На многих картинах Сандро Боттичелли царствует эта целомудренно-обнаженная женщина, сотканная из ритмов мягких линий, стыдливо прикрывающая грудь и лоно…

Картины развешаны по всем восьми стенам «Трибуны». Рафаэль здесь представлен «Мадонной с щегленком» — картиной, которая трогает сердце простодушной, но высокой духовной прелестью. Чистая, как девочка, женщина-мать, еще не вполне раскрывшаяся в женщину, озаряет вас тихим сиянием светлого утра. Образу ее соответствует и весь весенний ландшафт поля, усеянного цветами. А изображение флорентийского собора с далекими синими горами придает всей картине характер интимности.

Рядом с «Мадонной с щегленком» выставлено еще два произведения Рафаэля — «Иоанн Креститель» и «Портрет папы Юлия II».

В этом же зале выставлено «Святое семейство» Микеланджело. Говорят, что заказчик принял эту картину с колебанием. И действительно, это причудливое произведение «титана Возрождения» кажется совершенно чуждым религиозному содержанию.

Есть в «Трибуне» и несколько картин на тему «Поклонение волхвов». Художники любили этот библейский сюжет, многие обращались к нему не раз. Евангельский рассказ о подношении тремя волхвами даров новорожденному Христу одни использовали, чтобы показать праздничное зрелище богато разодетой толпы; другие видели в нем возможность показать мир человеческих переживаний. У Сандро Боттичелли, например, картина строится так, что в группировках, движениях и жестах фигур, столпившихся вокруг Марии с младенцем, зримо передаются самые различные оттенки живого чувства — от спокойного, почти холодного любопытства до бурного волнения и проявления горячей любви.

В Галерее Уффици выставлены и «Поклонение волхвов», принадлежащие кисти Леонардо да Винчи и кисти Гирландайо.

Галерея Питти во Флоренции

История этого палаццо представляет собой целую эпопею. Лука Питти, как пишет Макиавелли в своей «Истории Флоренции», за заслуги перед республикой был произведен в рыцари, а потом влияние его настолько возросло, что практически он стал править государством, а не Козимо Медичи. От всего этого он настолько возомнил о себе, что начал во Флоренции постройку здания поистине царского великолепия.

«Оно было самым большим зданием, которое когда-либо воздвигал частный гражданин. Для того чтобы закончить эти постройки, он не останавливался ни перед каким, даже самым необычным способом: не только граждане и отдельные частные лица делали ему для этой цели подарки и поставляли все необходимое для строительства, но и городские коммуны и население городов оказывали всю необходимую помощь. Более того, все убийцы, грабители и вообще преступники, подлежащие за свои дела преследованию, находили на постройке дворца убежище и безопасность».

Дворец Луки Питти, в котором сейчас разместилась одна из богатейших галерей мира, занимает одну из длинных сторон флорентийской площади. Дворец приковывает к себе внимание величественной простотой всего своего целого — колоссальной груды камня, превращенной рукой гения в великолепное художественное произведение. Это, может быть, самый монументальный из дворцов всей Тосканы, ставший в эпоху Ренессанса образцом для других подобных сооружений.

План своего дворца Лука Питти заказал знаменитому архитектору Брунеллески, который и выполнил чертежи для этого прекрасного здания. Дворец сохраняет на себе печать суровых замков старого времени. Он поднимается на возвышении, что дает ему возможность развернуться перед глазами посетителей во весь свой рост и во всю ширь: длина его составляет 201 метр, высота — 37 метров.

Трехэтажный дворец весь построен из диких камней, огромных квадров дикой скалы, почти из обломков горы. Исполинские массы, темные и горбатые, будто бы спущены с высоты, рассечены одним взмахом и нагромождены друг на друга руками циклопов. Из них уже на другом месте выросла новая гора, но чудесно отделанная и проникнутая особой гармонией.

Фасад дворца Питти горд и гол, почти лишен каких бы то ни было украшений. Только балюстрада бежит по его верху, да большие окна поддерживаются аркадами, выступающими вперед, как скелеты великанов.

Галерея Питти несет на себе печать частной коллекции богача-ценителя, который повсюду собирал только то, что ему нравилось, приобретал только первоклассные вещи и располагал их в своих парадных залах по прихоти собственного вкуса.