Александр Колпакиди - Спецназ ГРУ: самая полная энциклопедия Страница 39

В 1923 году при подготовке «германского Красного Октября» Розе был главным военным советником при Военном аппарате КПГ. Тогда же при этом аппарате была сформирована специальная группа, так называемая «германская ЧК». По одним данным, она была создана по инициативе самого Розе, по другим, его убедил ее создать будущий руководитель группы Феликс Нейман. После поражения восстания первый не вернулся в СССР, продолжал работу в Германии, при этом жил в Польше на территории советского посольства.

В мае 1924 года был арестован Феликс Нейман. При аресте у него нашли адрес одной из конспиративных квартир, на которой полиция и арестовала Розе. Кроме них, были задержаны еще 14 членов «германского ЧК». Вскоре Нейман, тяжело больной человек, стал давать показания. Согласно им, «террористические группы под руководством Скоблевского (Розе. – Прим. авт.) должны были устранять всех лиц, которые были известны как враги коммунистов». «Готовилось убийство генерала фон Секта[111], уничтожение Штиннеса, вюртембергского министра внутренних дел Больца, промышленника Борзига, криминаль-вахтмейстера Шлотера, оружейного фабриканта в Тюрингии, который обманул коммунистов, и 19-летней предательницы… Феликс Нейман, который руководил террористической группой, получил от Скоблевского поручение прикончить шпиона Рауша». Правда, планы группы были реализованы только в отношении Рауша, которого Нейман застрелил собственноручно. Следующим на очереди был генерал фон Сект, однако покушение на него не состоялось. Кроме того, Нейман показал на суде, что группа намеревалась использовать бактериологическое оружие. Им удалось достать бациллы холеры, тифа и дизентерии, которые затем были переданы одному из членов группы, Мерцису.

На суде трое обвиняемых – Скоблевский, Мерцис и Нейман – были приговорены к смертной казни, замененной тюремным заключением, остальные – к длительным срокам заключения.

Закончилась же история с процессом весьма своеобразно. В июне 1925 года в Москве были арестованы немецкие студенты – Карл Киндерман, Теодор Вольшт и Максим фон Дитмар. Они были обвинены в шпионаже и подготовке террористических актов. Все трое были приговорены судом к смертной казни, которую затем заменили тюремным заключением. Таким образом, руководство СССР дало понять, что не остановится перед тем, чтобы брать в заложники находившихся в России немецких граждан. Ситуация обострилась настолько, что стоял даже вопрос о прекращении военного сотрудничества между Германией и СССР.

Однако германское правительство решило, что дружественные отношения с Советской Россией важнее политических демаршей. 20 августа 1926 года президент П. Гинденбург подписал указ о помиловании Розе. В сентябре 14 осужденных в СССР немцев были обменены на четырех советских граждан. Розе вернулся в СССР, был награжден вторым орденом Красного Знамени. Однако больше к разведывательной работе он не привлекался[112].

Интересные подробности деятельности Феликса Неймана и «германского ЧК» можно узнать, прочтя текст доклада секретаря военной комиссии ЦК КПГ Вильгельма Кресса. Документ датирован 13 мая 1924 года. Процитируем его полностью:

«Организована террористическая группа ГКП Феликсом Нейманом в ноябре или начале декабря. Относительно решения, вызвавшего организацию, я не совсем осведомлен, т[ак] к[ак] в середине декабря, когда я принял секретариат Воен[ной] Комиссии, она уже работала, и я до времени не занимался ей, полагая, что она не является частью воен[ной] организации. Однако я скоро узнал от разных не причастных к делу товарищей о задачах, возложенных на Феликса Неймана, а вскоре и он сам посвятил меня в свою работу, хотя я его никоим образом о том не спрашивал. По моему мнению, организация террористической группы произведена не без ведома ЦК, и тов[арищи] Брандлер и Гельмут (советский военный разведчик В. Розе. – Прим. авт.) являлись только лицами, обсуждавшими и поручавшими ей конкретные задания с согласия ЦК. Это мнение опирается главным образом на то, что и после устранения т[оварища] Брандлера от председательства, при совещаниях с руководящими тогда товарищами] Ульбрихтом[113] и Штекером[114] обсуждались вопросы террористической группы, а в деле Секта, по моим данным, весь пленум ЦК голосовал за или против проведения плана. Дальнейшим доказательством согласия партии приведу одну директиву военного центра, разосланную только после осведомления и утверждения ЦК; в ней сообщалось областным военным управлениям, что разоблаченные шпики должны нами устраняться и округам воспрещается самостоятельно принимать меры против таких элементов ранее получения разрешения от нас. Из заседаний, на которых обсуждались дела террористической группы и устранения шпиков, я определенно помню одно: в ресторане Тухера у вокзала Уландштрассе, с участием Штекера, Ульбрихта и Дитриха. Другое – в квартире на Сольмштрассе, с участием Штекера и Ульбрихта, и третье – в квартире на Лихенерштрассе, в котором участвовали Ульбрихт, Штекер и тов[арищ] Феликс Вольф (советский военный разведчик Вернер Ракав. – Прим. авт.), на котором было определенно подтверждено, что устранение шпиков является задачей воен[ной] организации, при которой и создан соответствующий орган, а отдел разведки никакого отношения к этому делу не имеет.

Что касается самой террористической группы и особенно ее организатора, Феликса Неймана, то, как мне удалось установить, Нейман был взят товарищем Брандлером из имперской типографии, где он до того работал, и назначен на должность секретаря ЦК. Вскоре он стал секретарем Клейне и после того секретарем Ревкома. В качестве последнего он принял на работу в центральный военный аппарат Эриха Пеге из Лейпцига, как кажется, на основе старого знакомства. (Личная политика Неймана вообще имела сомнительный характер, т[ак] к[ак] он почти всех людей для этого аппарата извлекал из крута своих личных знакомых, нисколько не пытаясь обсуждать назначения с надлежащими партийными товарищами).

В октябре он отправил Пеге в качестве адъютанта Нейбауэра[115] в Веймар; после увольнения Пеге был некоторое время в Лейпциге, а в дни организации террористической группы был снова вызван Нейманом в Берлин. Задачи, поставленные Гельмутом террористической группе, но, как указано выше, в согласии с ЦК, были следующие: 1 – Сект; 2 – Рауш, 3 – Ветцель в Штутгарте. Других заданий, кроме установления местожительства и деятельности некоей Аннелизы Гербер, исключенной из КС молодежи за шпионство, Нейман не получал. Первое и последнее задания вообще были даны под условием принятия окончательного решения на основании произведенного обследования; в обоих случаях окончательное решение было отрицательное. Задание на устранение Рауша было дано после того, как было определенно установлено, что он является оплачиваемым и по роду своей прежней партийной работы (сотрудник Берлинского аппарата по заготовке оружия, временно имперский курьер) чрезвычайно опасным полицейским шпиком; основания для этого заключения: сводки Берлинского аппарата по заготовке оружия, развед. отдела, сведения из областей (в Ганновере он хотел выдать полиции покушавшегося на здание правительства). Установлено, что провал 3–4 складов оружия в Берлине является следствием его работы.

Дело же Ветцеля еще ясней, т[ак] к[ак] о нем неопровержимо доказано, что он получал от полиции 100 марок золотом в неделю и действительно выдал ей целый ряд товарищей. В заключение я хотел бы сказать, что, по моему мнению, организована была террористическая группа по инициативе тов[арищей] Гельмута и Брандлера, ЦК был согласен с ее организацией и что после отказа от выполнения первого задания тов[арищ] Гельмут принял решение распустить террористическую группу, что явствует из письменного сообщения Феликсу Нейману, продиктованного мной по поручению Гельмута, в котором Нейман освобождался от всех заданий и вообще от работы. В том же смысле гласит и разъяснение, сделанное Феликсу Нейману, что он в дальнейшем не может располагать средствами на содержание аппарата. Это решение было аннулировано только после совещания с товарищем Брандлером, при котором, насколько мне известно, случайно присутствовал Феликс Нейман и во время которого дело дошло до кулачного нападения со стороны Неймана на Гельмута»[116].

В Москве пришлось давать показания по делу «германского ЧК» не только функционерам КПГ[117], но и руководству советской военной разведки. Процитируем доклад заместителя начальника Разведупра И. Уншлихта в ИККИ:

«Вопрос об отзыве и снятии руководителя М-аппарата в Германии тов[арища] «Володьки» (Вольфа)[118] Международной Комиссией[119] был решен уже в средних числах февраля месяца текущего года. Одновременно с этим соответствующее письменное приказание 16/II мною было послано товарищу, поддерживающему связь с ЦК ГКГР. 20/II мною были посланы официальные письма по этому же поводу на имя тов[арища] Клейна (Август Кляйн-Гуральский, член ЦК КПГ. – Прим. авт.) и самого «Володьки». Так как приезд «Володьки» по неизвестным мне причинам задерживался, я 11/III вновь телеграммой напомнил о необходимости немедленного снятия т[оварища] «Володьки» и откомандирования в Москву. Кроме того, мною через тов[арища] Бронека[120] 19.III, 25.III и 26.III в категорической форме предлагалось немедленно выслать «Володьку» в Москву. Все вышеуказанные мои предложения не были исполнены, несмотря на то что времени для приезда «Володьки» (до провала) было более чем достаточно (почти 2 месяца).