Диля Еникеева - Сексуальная жизнь в норме и патологии. Книга 2 Страница 4

Хотя Марина старалась побыстрее уйти, чтобы избежать разговоров на эту тему, но часть их беседы слышали другие больные из той же палаты, медицинские сестры, которые входили во время беседы. О ней стали шептаться, что она бросила больную мать, что ' притворялась тихоней", а за ней 'трешки юности водятся" и прочее

Марина плакала по ночам, единственной ее утешительницей оставалась ее бывшая воспитательница, у которой она по-прежнему жила и которой отдавала все заработанные деньги.

Через полгода, не выдержав косых взглядов и пересудов, Марина совершила первую попытку самоубийства, приняв упаковку фенобарбитала. Ее спасли, но после перенесенного отравления ее стала мучить головная боль, бессонница, на работе она бывала рассеянной, забывала выполнять врачебные назначения, иногда молча сидела, уставившись в одну точку, и ей предложили уйти, мотивировав это тем. что она плохо выполняет свои обязанности. Она перешла на работу в другую больницу, но слухи дошли и туда. После этого по совету своей бывшей воспитательницы устроилась на работу в детский сад, где ей никто не докучал сплетнями и расспросами.

Но видя детей, часто не могла удержать слез, брала их на руки, целовала, называла ласковыми именами, сажала к себе на колени и баюкала, как маленьких.

Увидев однажды такую сцену, бывшая воспитательница твердо сказала, что хватит плакать и себя понапрасну изводить, она ни в чем не виновата. Марине надо или все забыть, найти себе мужа, родить детей и жить как все женщины, или лечиться.

Но забыть Марина не могла, и больше всего ее мучили не столько воспоминания, сколько несправедливость. Вопрос "За что меня так судьба наказывает?" был постоянным и при тяжелых раздумьях над своей судьбой, и в разговорах с бывшей воспитательницей. И она предпочла обратиться к психиатру.

Этот случай — лишь один из многих. Жертвы насилия, совершенного в любом возрасте, а особенно в детском и подростковом, когда ребенок полностью беззащитен перед взрослыми, если мать не сумела или не захотела защитить, остаются с этой кровоточащей в душе раной на всю жизнь. И не только сам факт физического насилия имеет значение в таких случаях, сколько чувство униженности и собственной беспомощности. Взрослая женщина может хотя бы сопротивляться, кричать. звать на помощь, а дети чаще всего замирают от ужаса и не способны оказать сопротивления, особенно когда насильником оказывается член семьи (отчим, сводный брат)

Ребенок испытывает двойственное чувство — с одной стороны, он этого человека давно знает и не предполагает, что тот может сделать ему что-то плохое, а с другой — ребенок понимает, что тот все же совершает что-то постыдное, раз просит держать свои действия в секрете от других людей.

Насильники и растлители обычно запугивают свою жертву, а иногда действуют лаской и убеждением, говоря. что если он (она) кому-нибудь расскажет, то будет плохо матери, самому ребенку или еще кому-то из близких. Дети, не способные реально оценить значение таких доводов и угроз, обычно молчат, испытывая одновременно чувство стыда, униженности и страх, они постоянно подавлены, молчаливы, грустны, замкнуты.

Боясь все рассказать, в душе они взывают к защите матери: "Ну пожалуйста, обрати на меня внимание, помоги мне, защити меня!". Но если мать ничего не замечает, будучи озабочена только собой, своими проблемами. семенными ссорами или пьет, — то обида на мать, даже если девочка сама ее не сознает, остается на всю жизнь

В тех случаях, когда мать, узнав о факте изнасилования или длительного растления, ведет себя правильно, защитив свою дочь от посягательств насильника, психическая травма тоже остается, но девочка переносит трагедию легче, когда ее переживания разделяет мать.

Но очень часто матери, даже узнав об этом, закрывают на все глаза, боясь потерять мужа и жертвуя ради него дочерью. И вот тогда чувство безысходности и отчаяния становится наиболее острым, и девочка может решиться на отчаянный шаг — самоубийство или побег из дома.

Сексуальные нарушения у многих женщин связаны со случаями насилия или иными действиями сексуального характера. Подвергшиеся насилию или растлению в детском или подростковом возрасте, впоследствии они воспринимают всех мужчин как враждебных, и этот страх не могут преодолеть. У таких женщин, помимо отсутствия сексуального влечения, часты неврозы, депрессия и другие психические нарушения.

Одна из таких больных, обратившаяся с жалобами на постоянное чувство усталости, равнодушия, пониженное настроение и отсутствие сексуального влечения, не сознавала истинной причины, но в процессе беседы вспомнила, как в 13-летнем возрасте, стоя среди многих людей у витрины в магазине, почувствовала, как чья- то рука залезла ей под юбку в трусики и больно стиснула половые органы. Она оцепенела от ужаса и замерла, не в силах ни пошевельнуться, ни закричать, ни что-то предпринять, хотя бы оттолкнуть руку растлителя.

После этого случая у нее был период депрессии, но впоследствии она постаралась обо всем забыть и довольно успешно вытеснила этот эпизод из памяти. Но на уровне подсознания ощущение ужаса, страха и собственной беспомощности сохранилось, что и явилось причиной снижения сексуального влечения и депрессии.

Девочки чаще, чем мальчики, становятся объектом сексуальных посягательств взрослых развратников. Но нередко сексуальные действия с мальчиками совершают гомосексуалы или же женщины. В последнем случае чаще всего имеет место какое-либо психическое заболевание.

Алексей Н., 20 лет. Студент. Не женат. Обратился с жалобами на пониженное настроение, чувство безысходности и одиночества.

В беседе выяснилось, что в детстве у него была няня, слабоумная женщина, которую родители привезли из деревни. Она жила у них, спала в детской, и с 4-летнего возраста заставляла мальчика лизать свои половые органы. Если он плакал и отказывался, она больно щипала его или крутила за ухо, грозя, что если он не подчинится или что-то расскажет родителям, то она превратится в ведьму и заколдует его. Ему было страшно, он плакал, но в конце концов подчинялся. Алексей рассказывал, что ему было очень противно, няня была толстой неопрятной женщиной, от нее противно пахло, но он ее очень боялся и ничего не говорил родителям.

Он рос пугливым, вздрагивал от резких звуков, часто плакал, плохо спал, часто просыпался от ночных кошмарных снов и, плача, громко звал мать. Родители считали его нервным и ранимым ребенком, никогда не только не наказывали его, но даже не повышали на него голос и терялись в догадках, отчего мальчик так плаксив и всего боится. Отец настаивал, что ребенка надо проконсультировать у детского психиатра, но мать возражала, полагая, что визит к врачу испугает ребенка.

Когда мальчик пошел в школу, он со слезами упросил родителей, чтобы они оставляли его в школе на продленный день, только бы не видеть ненавистную няню. Но родителям он сказал, что так ему легче готовить уроки. В 6 часов няня забирала его из школы и по дороге домой "шипела" свои угрозы. К этому времени родители были уже дома, и мальчик старался все время проводить рядом с ними, со страхом ожидая ночи. А ночью няня побоями и угрозами вновь заставляла его стимулировать свои половые органы или мастурбировала в его присутствии. Когда она начинала стонать и сотрясаться в конвульсиях, ребенок, не понимая, что с ней происходит, с тайной радостью надеялся, что она задохнется и умрет.

Так продолжалось до тех пор, пока Алексею не исполнилось 12 лет. В няне он уже не нуждался, но она выполняла всю домашнюю работу и по-прежнему жила у них. Алексей к этому времени уже многое знал из рассказов сверстников, тяготился своей "постыдной тайной" и больше всего на свете боялся, что кто-нибудь из сверстников об этом узнает. Себя он считал "грязным подонком" и "слабовольной тряпкой", но моральных сил противостоять жестокой няне у него не было.

Когда он учился в 5-м классе, во время медицинского осмотра школьный врач обратила внимание, что руки, грудь и спина мальчика в синяках от щипков. Она стала расспрашивать его, а Алексей расплакался и выбежал из ее кабинета. Врач рассказала обо всем классному руководителю, и та была просто поражена. Родители Алексея — интеллигентные люди с высшим образованием. Педагог не раз обсуждала с ними, почему он так боязлив, сторонится одноклассников и часто плачет по любому пустяку. И, решив, что родители систематически истязают ребенка, она вызвала их в школу. Те были просто потрясены. Дома они устроили допрос и няне, и Алексею. Он признался, что она его истязает, а о ее сексуальных домогательствах ничего им не рассказал — как он говорит, ему было стыдно, он боялся, что его будут презирать даже родители. Няню отослали в деревню, но мальчик был по-прежнему подавлен, замкнут и плаксив.