Игорь Мусский - 100 великих зарубежных фильмов Страница 43

Фильм Кристиана-Жака «Фанфан-Тюльпан» иногда называют «вестерном эпохи Людовика XV». Сюжет с головокружительными приключениями героя был сочинён изобретательным Рене Вилером. Остроумный Анри Жансон написал диалоги. Кристиан-Жак и Рене Фалле тоже активно сотрудничали в написании сценария, использовав подлинные исторические факты и выдуманные персонажи. Имя Фанфана произносят в песенке эпохи Реставрации, но навеяна она ещё более древней мелодией. Было установлено, что этот «почти» легендарный персонаж фигурирует в одном из романов Дюма.

Кристиан-Жак предложил главную роль Жерару Филипу. Актёр сразу же согласился на съёмки.

«Фанфан-Тюльпан» многим обязан Жерару Филипу. С тех пор как он впервые снялся у Кристиана-Жака в «Пармской обители», прошло четыре года. За это время Жерар стал общепризнанным любимцем зрителя — в кино и театре. Он с успехом сыграл в картинах Рене Клера «Красота дьявола» и «Ночные красавицы» (последняя снималась в тот же год, что и «Фанфан», и во многом с ней перекликалась), в фильме Марселя Карне «Жюльетта, или Ключ к снам», в «Хороводе» Макса Офюльса.

«Персонаж этот жизненный, живой, пышущий здоровьем, — говорил Жерар. — Поступками Фанфана управляет его воля: он — человек, сам творящий собственную судьбу. Не события управляют им, а он воздействует на события. Имея такую прочную основу, я мог взяться за создание образа здорового и весёлого героя».

Жерар Филип много спорил с Кристианом-Жаком: режиссёр хотел видеть Фанфана импульсивным, пылким, немного сорвиголовой, неспособным хладнокровно продумывать свои поступки. Жерар, напротив, видел Фанфана более ответственным за собственные действия, более сознательным в своём возмущении, одним словом, человеком, наделённым высоким интеллектом.

С самого начала фильму задан насмешливый, иронический тон. Зрителю открывается стилизованная Франция XVIII века, когда, по словам историка-комментатора, «женщины были ветрены и легкомысленны, а мужчины воевали красиво», умирали, как в балете, не забывая о причёске и картинности поз.

Фанфан отправляется на войну, чтобы избежать женитьбы на Марион, которую он соблазнил. Но прежде этот удалец встречает полногрудую, черноглазую Аделину (Джина Лоллобриджида), дочь сержанта Лафраншиза. Красотка, погадав по руке Фанфана, предсказывает ему блистательное будущее, мундир с галунами, чин капитана, богатство, а в придачу брак с королевской дочерью Анриеттой.

И действительно, вскоре Фанфан спасает от разбойников маркизу Помпадур и принцессу Анриетту. Камера Кристиана-Жака в стремительном темпе фиксирует на плёнке подвиг Фанфана. Он дерётся с удивительной ловкостью и смекалкой. Драка представлена набором комических трюков.

От маркизы Помпадур и королевской дочки Фанфан захочет получить естественную награду — поцелуй (ведь он не знает, что перед ним августейшие особы), а подарок маркизы — серебряный тюльпан — он примет с радостью, как и прозвище «Тюльпан». Узнав, что он целовался с королевской дочерью, Фанфан примет происходящее как должное: ведь по предсказанию Аделины принцесса — его будущая жена.

Сюжет фильма делает резкий авантюрный поворот. Судьба опять испытывает Фанфана: Аквитанский полк располагается неподалёку от королевского дворца, и Фанфан проникает через печную трубу в покои принцессы с криком: «Анриетта! Вы меня узнали. Полюбите меня скорее!»

Как ни странно, но своеобразным «двигателем» судьбы Фанфана становится Аделина. Это благодаря ей он спасается от виселицы. Фанфан внезапно оставляет идею женитьбы на принцессе и проникается любовью к Аделине.

Герой переживёт немало приключений, прежде чем Аделина Лафраншиз, ставшая приёмной дочерью короля, будет отдана ему в жёны самим Людовиком XV.

Комедия «плаща и шпаги», псевдоисторическая пародия — один из классических жанров французского театра и кино. Чем запоминается «Фанфан-Тюльпан»? Лёгкостью, игривостью, чисто французской гривуазностью. Неписаный демократизм острого словца, шпаги и постели блестяще воплощён в дуэте Жерара Филипа и прелестной итальянки Джины Лоллобриджиды.

Выбор Джины на роль Аделины диктовался коммерческими соображениями. Картина делалась с участием итальянских капиталов.

«Я вспоминаю чувство, которое испытала, когда спускалась с трапа самолёта в Орли, — рассказывала Джина Лоллобриджида. — Я увидела такого великого режиссёра, как Кристиан-Жак, и великого актёра Жерара Филипа. Они оба меня встречали. Это было в начале моей творческой карьеры… Мы тут же подружились, и Жерар не только помогал мне, но и делал всё для того, чтобы вернуть мне мою уверенность во время съёмок. Он тратил многие часы своего свободного времени, чтобы научить меня французскому языку. После „Фанфана-Тюльпана“ мои акции поднялись, и я с тех пор говорю, что Жерар Филип принёс мне счастье…»

По словам Кристиана-Жака, именно в роли Фанфана раскрылся для него Жерар — весёлый, очаровательный, полный энтузиазма проказник, подчас даже не знающий границ запретного.

«Съёмки были безумно забавными, — рассказывал Жерар Филип. — Атмосфера, созданная Кристианом-Жаком, и присутствие каскадёров — всё напоминало войска на отдыхе.

Однажды мы снимали сцену в „Крепости“. Я вспомнил виденный мной эстамп, изображавший эпизод борьбы анархистов в Ирландии, — один из персонажей изобретает пулемёт, соединив спусковые крючки двадцати винтовок. Именно этот эстамп и лежит в основе памятной комедийной сцены фильма».

Некоторые сцены оказались небезопасными. Скачки, прыжки, падения, бои зачастую были связаны с риском. Актёр Юссено сломал себе руку…

Жерар Филип отказывался от дублёров в самых опасных эпизодах, работал под дождём (очень не везло с погодой), в любых условиях. Бои с участием Жерара были по-настоящему опасными. Во время съёмок ему рассекли лоб и проткнули руку остриём сабли.

В сцене на крыше, во время которой Жерар, стоя на десятиметровой высоте, сражался с Ноэлем Роквером, Филип настолько перевоплотился в своего героя, что перестал отдавать себе отчёт в возрасте своего противника. Роквер, задетый за живое, стал задиристым и агрессивным. Бой становился настолько натуральным, что в какой-то момент Жерар прятался за трубу уже не во исполнение указаний сценария, а по-настоящему, спасаясь от удара сабли Роквера…

Кристиан-Жак вспоминал ещё один любопытный эпизод: «В непосредственной близости от бочки с порохом разгоралось пламя пожара. На бочке сидел мальчик. Может быть, я немного поздно подал знак… По моему сигналу Жерар бросился вперёд, едва успел схватить малыша и вынести его из огня. Он подошёл ко мне с опалёнными ресницами и волосами и сказал просто, с обычным своим полунасмешливым, полудобродушным выражением: „Мне кажется, что всё прошло очень точно!“»

Жерар был Фанфаном и в повседневной жизни. Ни один завтрак не проходил без дружеских потасовок, во время которых в ход шли картофелины, крем, да и многое другое. Безвинными жертвами становились столы и посуда. Сколько же их было перебито в такие часы, когда начиналась радостная возня!

Кристиан-Жак сделал фильм весёлым, брызжущим типично французским остроумием, каскадом шуток, иронических реплик… Для того чтобы заставить противника говорить на непонятном языке, Кристиан-Жак записывает французский текст на плёнке наоборот.

Зрители устроили фильму поистине триумфальный приём. Успех был головокружительным. За несколько месяцев Жерар Филип стал Фанфаном-Тюльпаном от Парижа до Пекина, от Нью-Йорка до Москвы, от Квебека до Варшавы. Актёр Жан-Марк Теннберг, снимавшийся в фильме и присутствовавший в тот вечер, когда его показали на Каннском фестивале, писал: «Мы все, как дети, полюбили Фанфана. Спасибо, Фанфан! Начиная с Жерара и до рабочих киностудии, все мы гордимся тобой…»

«Цветок на съёмочной камере!» — восклицал Мишель Браспар. «Фильм с нашивками на мундирах и кавалькадами, с запахом пороха и фейерверком остроумия», — добавляла газета «Монд».

Слава об актёре, сыгравшем Фанфана, приходила в другие страны намного раньше самого фильма. Его ждали с нетерпением. Люди восьмидесяти национальностей на пяти континентах рукоплескали «Фанфану-Тюльпану».

В Нью-Йорке Жерара Филипа прозвали «реактивным французом». В Токио ему присвоили титул «Самурая весны». В Будапеште написали: «В лице Фанфана-Тюльпана мы снова встречаемся с Францией июльского праздника».

Существует красивая легенда. А возможно, такой случай произошёл в действительности. В 1955 году Жерар Филип посетил Москву. Когда он любовался Красной площадью, к нему подошёл мальчик, извинился и робко спросил: «Вы Жерар Филип?» «Нет!» — шутя ответил Филип. «Простите. Конечно, я ошибся, — растерянно сказал мальчик, отходя, а потом повернулся и, улыбаясь, добавил: — Вы не Жерар Филип… Вы Фанфан-Тюльпан…»