Кирилл Королев - Китайская мифология. Энциклопедия Страница 7

Мировое древо древнекитайской мифологии — дерево Цзянь (цзяньму), растущее на равнине Дугуан, в «центре Поднебесной». Эта равнина, согласно трактату «Хуайнаньцзы», отличается необыкновенным плодородием: «Растут там привольно жирные бобы, рис, просо и гаолян. Все злаки тут сами произрастают и зимой, и летом. Распевают там птицы луань и танцуют птицы фэн (фениксы. — Ред.), приносит плоды дерево долголетия линшоу, всяких трав и деревьев там множество, и собираются там стада зверей. Травы же эти ни зимой, ни летом не сохнут». Дерево Цзянь — единственное из чудесных деревьев китайской мифологии достигавшее небес — растет посредине равнины Дугуан. Его ствол уходит в облака, ветвей на нем нет, только девять сучьев на макушке, а корни переплетены между собой «девятью отростками». По этому дереву сходили на землю и поднимались обратно в небеса небесные владыки (согласно «Каталогу гор и морей», по этому же древу поднялся на небо великий предок Фуси).

Вариантами мирового древа выступают многочисленные «солнечные» и «лунные» деревья — например, шелковичное дерево Фу, на ветвях которого сидят вороны-солнца, дерево Жо, на верхушке которого гнездятся десять солнц; также следует упомянуть дерево бессмертия даньму, расцветающее раз в пять лет и находящееся под покровительством Желтого предка (Хуанди), персиковое дерево, символизировавшее плодородие (и позднее переосмысленное как дерево бессмертия), дерево Трех Жемчужин, упоминаемое в «Каталоге гор и морей» и изображавшееся на погребальных рельефах и др.

Гора Куньлунь (равно как и ее «ипостаси» — другие горы, многократно упоминаемые в том же «Каталоге»; вообще для мифорелигиозной традиции Китая характерен культ камней и гор, почитавшихся как предки[16]) и дерево Цзянь соединяют между собой три мира — небеса, землю и преисподнюю (нижний мир), вход в который расположен в пещере на вершине горы. Небо, как считалось, состоит из девяти слоев («сводов»), первый из которых расположен непосредственно над Куньлунем. По небу, сменяя друг друга, движутся солнца и луны (их столько же, сколько дней и ночей в году); позднее появился миф об уничтожении «лишних» солнц (см. ниже). Также на небе находятся пять звездных дворцов-гун, соотносимых с пятью сторонами света, — это Срединный, Восточный, Южный, Западный и Северный гуны; они олицетворяются созвездиями — Тай-и, Цинлун, Чжуцяо, Байху и Сюаньу.

Что касается горизонтальной проекции древнекитайского мифологического мироздания, она строится на пятичленном делении мироздания — помимо привычных нам четырех сторон света важное значение имеет центр, или середина (самоназвание Китая — Чжун Го, то есть «срединная земля»).

Дерево денег. Китайская народная картина.

Куньлунь находится в Цзичжоу — это либо одна из «девяти областей», либо единственный обитаемый континент из «четырех пределов». Свою форму горизонтальная проекция приобрела после бесчинства Гунгуна и починки неба, произведенной Нюйва: как сказано в трактате «Хуайнаньцзы», «небо накренилось на северо-запад, куда и движутся солнце, луна, звезды и планеты. Земля стала неполной на юго-востоке, куда и текут реки и потоки (или пыль)». На востоке от обитаемой земли, на неведомом расстоянии, лежит огромная пропасть, бездонная пучина, в которую стекают все воды — «со всех сторон света, девяти пустынь и Небесной реки» («Лецзы»). В море, где находится эта пучина, плавают острова Блаженных — Пэнлай, Дайсюй, Юаньцзяо, Фанчжан и Инчжоу (это даосский «вклад» в древнюю мифогеографию); два из них утонули во время катаклизма, вызванного нападением великанов (подробнее см. в главе III), уцелели Пэнлай, Фанчжан и Инчжоу. По «Каталогу гор и морей», с суши Цзичжоу окружали земли, населенные самыми невероятными созданиями — карликами, великанами, «твердогрудыми», «свинорылыми», «безутробными» и т. п.

Свой окончательный вид китайское мифологическое мироздание приобрело после двух катастроф и устранения их последствий. Первая катастрофа — чудовищный зной, которым опаляли землю десять солнц; вторая — новый всемирный потоп.

Охотник, стреляющий в воронов-солнц. Рельеф из Сычуани. Эпоха Хань.

Стрелок, или Лучник И (Хоуи), был в числе тех, кого Небесный владыка послал на землю, чтобы помочь людям. Он совершил ряд подвигов, которые с полным основанием позволяют причислить его к культурным героям, — победил нескольких чудовищ (то есть упорядочил хаос); впоследствии за эти подвиги его стали почитать как божество, прогоняющее бесов. Еще он сражался с божествами, мешавшими людям, — Ветром-Дафэн, Хэбо, богом реки Хуанхэ, Девятью Младенцами. Главный же подвиг И — уничтожение «лишних» солнц. По трактату «Хуайнаньцзы», это случилось во времена легендарного правителя Яо, правление которого в конфуцианской традиции служит олицетворением «золотого века». На небосвод одновременно поднялись десять солнц, жар которых испепелял все живое; как писал Цюй Юань, «там десять солнц всплывают в небесах и расплавляют руды и каменья». Тогда И взял красный лук и белые стрелы — подарок Небесного правителя — и меткими выстрелами поразил девять солнц из десяти. Эти девять солнц рухнули наземь в облике золотых воронов, «и тогда в Поднебесной широкое стало узким, опасное — легким, далекое — близким, и с тех пор установился в мире порядок» («Хуайнаньцзы»). По замечанию Э. М. Яншиной, «можно предположить, что исходным моментом… уничтожения Охотником девяти из десяти солнц была ритуальная охота-погоня-добывание богом-охотником небесного светила», то есть еще один подвиг культурного героя — наделение людей светом. Э. М. Яншина видит в мифе о Хоуи метафору завершения обустройства мира: «Смысл подвигов Охотника в том, что они знаменуют собой уничтожение хтоничности, представления о которой были характерны для раннеродовой эпохи, и водворение гармонии и соразмерности, что соответствует взглядам на природу в более позднюю эпоху».

Однако, если следовать «внутренней хронологии» китайской традиции, завершающий этап обустройства мира — это усмирение нового потопа, случившегося в правление Шуня, преемника государя Яо. Потоп начался еще при Яо и продолжался более двадцати лет; трактат «Мэнцзы» гласит: «Во времена Яо воды повернули вспять и затопили весь Китай. Повсюду поселились змеи и драконы (олицетворения хтонической природы и водной стихии. — Ред.), и людям негде было жить. Жившие в низинах сооружали гнезда, жившие в горах селились в пещерах… Быстро размножались звери. Хлебные злаки не созревали. Звери и птицы вытесняли людей, а следы зверей и птиц пестрели по всему Китаю». Яо призвал советников, которые высказались за то, чтобы послать на борьбу с потопом Гуня, внука Небесного владыки.[17] Гунь девять лет строил дамбы, но не преуспел в своих начинаниях. Отчаявшись, он похитил у Яо саморастущую землю (сижан), чтобы усмирить воды, но снова не справился и по велению Яо был казнен. Его тело три года пролежало нетленным на вершине горы,[18] а на четвертый год из чрева Гуня вышел его сын Юй, который продолжил — и сумел успешно завершить — отцовский труд.

Юй попросил у Небесного владыки сижан и получил его, а также сонм больших и малых драконов во главе с Инлуном, некогда победившим бога войны Чию (см. ниже). Согласно ряду текстов, Юй строил плотины, рыл канавы и каналы, сравнивал холмы, а дракон Инлун чертил хвостом по земле указывая путь потопа. В трактате «Моцзы» говорится: «Некогда Юй, усмиряя воды потопа, прорывал русла рек и давал им проход через земли Четырех варваров и Девять областей. Он дал название тремстам горам, провел русла трем тысячам больших рек, а скольким малым и не счесть. Юй сам нес торбу и лопату и делал сток рек Поднебесной. На ногах и бедрах у него стерлись волосы. Умывал его сильный дождь, причесывал быстрый ветер. Так он трудился для Поднебесной». Сыма Цянь, подытоживая деяния Юя, прибавляет: «Наибольшие заслуги были у Юя, он прорубил девять гор, устроил стоки для девяти озер, проложил русла для девяти рек и установил девять областей, каждая из которых приносила дары сообразно с занятиями ее [населения], что не нарушало интересов областей… Затем Юй сыграл девять напевов, [на звуки которых] явились удивительные твари, прилетела и стала кружить пара фениксов. [Так] со времени юйского императора [Шуня] в Поднебесной началось раскрытие всех добродетелей». Иными словами, борьба Юя с потопом вполне может трактоваться как последнее космогоническое деяние, которым завершилось обустройство мира.[19]

К тому времени, когда обустройство мира наконец завершилось, его уже давно населяли люди. Однако, в духе «Вопросов небу» Цюй Юаня, пора задаться вопросом: откуда они взялись на земле?

Юй — усмиритель потопа. Рисунок эпохи Хань.