Лариса Лихачева - Энциклопедия заблуждений. Третий рейх Страница 9

Сплошные проигрыши для Германии содержал план «Барбаросса» и в тактическом отношении. Главный удар, по замыслам немецких стратегов, наносился на центральном направлении, где на 500-километровом фронте разворачивались 48 дивизий, из которых 10 — подвижные. Вспомогательное наступление на Киев в пределах 1250 км обеспечивали 49 дивизий, в том числе 7 подвижных. Указанное количество составляли войска союзников, прежде всего Румынии. На севере находились 29 дивизий, из них 5 танковых и моторизованных. Перед ними вообще не была поставлена определенная оперативная задача. Подобное «равномерное и пропорциональное» разворачивание не обеспечивало решающего успеха ни на одном из направлений. Вместе с тем, предполагалось закончить уничтожение основных сил русской армии к двадцатому дню войны.

В директиве № 21 говорилось: «Театр военных действий разделяется припятскими болотами на северную и южную части. Направление главного удара должно быть подготовлено севернее припятских болот. Здесь следует сосредоточить две группы армий. Южная из этих групп, являющаяся центром общего фронта, имеет задачу наступать особо сильными танковыми и моторизованными соединениями из района Варшавы и севернее ее и раздробить силы противника в Белоруссии. Таким образом, будут созданы предпосылки для поворота мощных частей подвижных войск на север, с тем, чтобы во взаимодействии с Северной группой армий, наступающей из Восточной Пруссии в общем направлении на Ленинград, уничтожить силы противника, действующие в Прибалтике». После успехов, достигнутых на этих направлениях, предусматривалась 20-дневная пауза, затем — окончательное наступление на Москву, предполагающее уничтожение последних 30–40 русских дивизий. Эта фаза кампании, впрочем, в плане вообще не прорабатывалась.

Одним словом, недоработанный и содержащий большое количество ошибок план молниеносного захвата Советского Союза даже теоретически не мог привести Германию к победе. Что касается первоначальных успехов вермахта, якобы свидетельствующих об успешном воплощении в жизнь «Барбаросса», то блицкриг фашистской армии стат возможен лишь потому, что весьма абсурдному немецкому плану наступления был противопоставлен еще более абсурдный советский план обороны. Пребывающее в первые месяцы войны в полной растерянности большевистское политическое и военное руководство наделало столько ошибок, что немцам почти удалось выполнить большинство пунктов директивы № 21. Однако уже 22 июля 1941 года Йозеф Геббельс в дневнике записал следующее: «Военное и политическое положение в данное время требует особого внимания, прежде всего, учитывая то, что народ в скором времени потребует подробных разъяснений. Но операции на Восточном фронте еще не настолько развились, чтобы можно было говорить правду. Вследствие этого мы вынуждены в течение нескольких дней скрывать от народа истинную картину».

А истинная картина выглядела так: при всей неподготовленности Сталина к войне с Германией, «Барбаросса» не позволил нацистам оккупировать Советский Союз. И, возвращаясь к дневникам Геббельса, эту статью можно закончить словами главного пропагандиста Третьего рейха: «Мы должны постепенно подготовить народ к продолжительной войне. Следует разъяснять, что война будет жестокой. С необоснованными иллюзиями нужно покончить…» Иллюзии — это расчет на молниеносную войну…

Болезни Гитлера. Ихь бин больной?

Ты чавой-то не в себе!Вон и прыщик на губе!Ой, растратишь ты здоровьеВ политической борьбе!..

Существует заблуждение, что в течение последних лет существования Третьего рейха Германией управлял совершенно больной человек. Исследователи и журналисты «диагностировали» у Гитлера целый букет болезней, начиная от импотенции и заканчивая паранойей или шизофренией. Якобы на одной из тайных встреч директор берлинской клиники «Шарите» профессор Кринис подтвердил циркулирующие слухи о том, что фюрер страдает быстро прогрессирующей болезнью Паркинсона. Однако уже тогда правдивость как этих слухов, так и высказываний медицинских светил была поставлена под сомнение. В частности, глава внешней разведки РСХА Вальтер Шелленберг утверждал, что за всеми разговорами о болезни Гитлера стоит рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер, который раньше других осознал неизбежность краха Третьего рейха и начал искать пути собственного спасения. По версии Шелленберга, он готовил так называемый заговор врачей, основывающийся на распространении слухов о физической и, прежде всего, психической неполноценности Гитлера.

Что же свидетельствует о большом количестве болезней, якобы имевшихся у фюрера Третьего рейха зимой-весной 1945 года? Прежде всего, воспоминания современников. Многие из тех, кто был допущен в последнее прибежище Гитлера — в его подземный бункер, — утверждают, что вождь немецкой нации превратился в больного старика. Командующий обороной Берлина генерал Вейдлинг, встречавшийся с фюрером 24 апреля 1945 года, впоследствии написал, что вид главного наци поразил его: «Он стал развалиной: голова у него бессильно свисала, руки дрожали, он что-то невнятно бормотал». Похожий портрет Гитлера оставил и командующий бронетанковыми войсками Рейха — Хайнц Гудериан: «У него теперь уже дрожала не только левая рука, но и вся левая половина туловища… Он с трудом волочил ноги, движения стали замедленными. Когда он хотел сесть, ему пододвигали стул». Известны и другие очевидцы, которые описывали клиническую картину прогрессировавших у фюрера болезни Паркинсона, шизофрении и маниакального бреда. Однако если внимательно проанализировать эти воспоминания, то складывается впечатление, что их авторы вольно или невольно пытаются подтвердить теорию о Гитлере-параноике, на которого легко свалить все преступления Третьего рейха.

На самом же деле, не сбрасывая со счетов действительно колоссальную физическую усталость и близкое к нервному срыву психическое состояние Гитлера, говорить о его серьезных болезнях вряд ли корректно. Английский историк Дэвид Ирвинг изучил медицинские бумаги, связанные с фюрером, и самым внимательным образом ознакомился с архивами Морелля, лечащего врача главного наци. Ему также удалось получить доступ к результатам анализов основателя Третьего рейха, его кардиограммам, рентгеновским снимкам и так далее.

Проанализировав все документы, исследователь пришел к выводу, что Гитлер не был импотентом и не страдал какими-либо другими сексуальными расстройствами. У него не наблюдалось шизофрении или паранойи, а также болезни Паркинсона. Гитлер, хотя и злоупотреблял некоторыми лекарствами, не был наркоманом. Советские историки Д. Мельников и Л. Черная цитируют вывод английского коллеги: «Что следует из истории болезни диктатора? Был ли он сумасшедшим, накачивали ли его наркотиками и ядами? Ничего подобного. Конечно, желудочно-кишечный тракт, дыхательные пути и нервная система Гитлера всегда функционировали небезупречно. Несомненно также, что Морелль искусственно взбадривал своего пациента, мобилизуя его физические ресурсы с помощью таблеток стрихнина, витаминов, гормональных препаратов, вливаний глюкозы, воздействия чистого кислорода, что в конце концов привело к тотальному истощению его организма. Но не более».

Так что не стоит заблуждаться: и фюрер Третьего рейха, и все его клевреты прекрасно осознавали, что они творили. И, как говорится, нечего под дурачка косить…

Борман. Где и когда он умер?

Штирлиц шел по лесу и вдруг увидел. что в дупле дерева светятся чьи-то глаза. «Наверное, дятел…» — подумал Штирлиц. «Сам ты дятел», — подумал Борман.

В течение многих лет время от времени в прессе появляется информация о том, что один из военных преступников — Мартин Борман — не разделил судьбу своих друзей по несчастью, а под чужим именем прожил долгую жизнь. Якобы он бежал на секретной подводной лодке в Латинскую Америку, где ему была сделана пластическая операция. После этого он руководил нацистским подпольем в Аргентине и Парагвае. Правда, падкие на сенсации журналисты доказательств таких данных не приводят, предлагая поверить рассказам анонимов.

О том, что Борман намного пережил своего фюрера, постоянно говорил и Симон Визенталь — бывший глава Еврейского центра документации в Вене и руководитель Венского центрального архива. По его мнению, военный преступник бежал в Парагвай, где предусмотрел несколько убежищ. Основное его укрытие якобы находилось на юго-востоке страны, в районе Параны. Из этого убежища Борман в случае угрозы имел все возможности сбежать в Аргентину или Бразилию и затеряться там. Однако подкрепить свои подозрения убедительными аргументами Симон Визенталь не смог. Писатель Ладислав Фараго, также без каких-либо документальных подтверждений, заявлял, что Борман живет в Аргентине и будто бы является миллионером. Время от времени появлялись сообщения о том, что доживший до почтенных лет партайгеноссе Гитлера умер в Чили от рака кишечника. Говорят даже, что специальные команды, состоявшие из разведчиков чуть ли не всех стран мира, искали следы Бормана в Латинской Америке. Слухи это или правда — неизвестно, но, по некоторым данным, в 1971 году в глухой провинции Гватемалы из-за сходства с Борманом был арестован крестьянин Хуан Фалеро Мартинес, а в 1973 году в Колумбии — лесоруб Иоганн Хартман. Оба не миллионеры и явно не руководители нацистского подполья, но чем-то неуловимо напоминали военного преступника. Их спасло только то обстоятельство, что отпечатки пальцев Бормана были хорошо известны прокуратуре Франкфурта-на-Майне. Кстати, находилось немало свидетелей, которые уверяли, что лично видели таинственного беглеца в Италии, Испании и даже в Польше — в облике католического пастора.