Дмитрий Мамичев - Преступники и преступления с древности до наших дней. Гангстеры, разбойники, бандиты Страница 9

С конца XVI века, со времени закрепощения крестьян, число воровских казаков на Дону быстро растет; толпы беглого люда постоянно прибывают сюда. Усиление крепостничества в XVII веке, обременение крестьян всякими повинностями и поборами, притеснения воевод, неправосудие — все это усиливает побеги и деревенских крестьян, и посадских людей. Деревни, села и целые посады пустеют. Служилые люди жалуются на безлюдье в своих поместьях, не могут отбывать воинской повинности, вконец разоряются… Начинается со стороны правительства усиленная ловля беглецов: они не могут даже по степной окраине осесть, им постоянно приходится скрываться, жить «вне закона», переходить с места на место, пробавляться «воровским промыслом». Разбои страшно усиливаются. Правительство то и дело что посылало воинские отряды да сыщиков ловить этих «лихих людей». В самой Москве разбои, грабежи, убийства принимают ужасные размеры. Все это было следствием не одной только нравственной грубости, а также и крайней бедности и бесправия низшего, черного люда. Беглецы, ушедшие из государства, из-под закона, становились злейшими врагами их, тем более что должны были ожидать преследования от них.

Голытьба, собравшаяся в огромном числе по низовьям Дона, Волги и Яика (Урала), только и ждала себе смелого вождя, чтобы начать «лихие дела» в больших размерах. Такой вождь нашелся. Это был Стенька Разин.

Он был настоящим порождением буйной, разбойничьей вольницы. Силач, могучего сложения, с мрачным, грозным видом, Стенька невольно обращал на себя внимание каждого: в его правильном, но суровом лице и диком, проницательном взоре, в его решительных движениях, в голосе сразу чуялась железная, непреклонная воля. На толпу его вид и речь производили подавляющее впечатление: суеверный люд видел в нем какую-то темную, неотразимую силу, считал ею колдуном. В его душе гнездилась ненасытная жажда зла; кровожадный и жестокий, он тешился муками своих жертв, ему необходимы были необычай ные, сильные, страшные ощущения; сострадания он не знал… Необузданная воля не выносила ничего, что может сколько-нибудь сдерживать ее: совесть, честь, справедливость для него не существовали. Он всею силою своей души ненавидел все, что ограничивает и направляет деятельность человека: закон, государство, церковь; он был вполне представителем тех голутвенных казаков-разбойников, «удалых добрых молодцев», как называют они себя. В одной казацкой песне говорится:

У нас-то было, братцы, на тихом Дону, Породился удал добрый молодец. По имени Стенька Разин Тимофеевич; Во казачий круг Степанушка не хаживал, — он с нами, казаками, думу не думывал, — Ходил, гулял Степанушка во царев кабак, Он думал крепку думушку с голытьбою! Судари мои, братцы, голь кабацкая. Поедем мы, братцы, на сине море гулять; Разобьем, братцы, басурмански корабли — Возьмем мы казны, сколько надобно!

Стенька с домовитыми казаками сойтись не мог: они верно исполняли царскую службу и соблюдали законность. Атаман их Корнилий Яковлев в Черкесске, уважаемый ими, сдерживал их от каких бы то ни было незаконных действий; зато тут же нашлось немало голытьбы, готовой идти за дерзким вожаком на какое угодно предприятие. Набрав себе шайку отчаянных казаков, Разин задумал было погулять по Азовскому морю, «пошарпать» турецкие берега; но Яковлев не допустил этого.

Тогда на нескольких стругах (легкие суда) Разин поднялся вверх по Лону и переволокся на Волгу… Скоро здесь заговорили о лихих разбойниках. Ватага Стеньки была разделена на сотни и десятки и управлялась по казацкому обычаю, а сам Разин был атаманом. На берегу Волги они заложили стан и поджидали добычу, и недолго пришлось ждать. Шел по Волге полый караван судов с товаром, в сопровождении отряда стрельцов; но у Разина было уже с тысячу товарищей, готовых на все… Караван был остановлен, ограблен, хозяев Стенька приказал повесить на мачтах, других утопить, а простым стрельцам и рабочим он объявил:

— Вам всем воля; идите себе, куда знаете. Силою я не стану вас неволить быть у себя, а кто хочет идти со мной — будет вольный казак…

Работники и стрельцы пристали к Разину.

Затем он пробрался на Яик, где было много воровских казаков; смелым обманом он завладел здешним городком и засел в нем на зиму. Царские отряды, высланные против него из Астрахани, были разбиты.

Из Яика Разин отправился промышлять на море, пограбил персидские суда, приставал к персидским берегам, опустошал села и города. Нападали казаки по большей части невзначай, так что жители со страху разбегались и покидали свое достояние, а там, где можно было ожидать отпора, Стенька пускался на хитрости… Добычу казаки промыслили себе небывалую, многих захватили в плен, пленных персиян обменивали на христианских невольников и потом хвалились, будто сражались за свободу своих братьев по вере и племени.

Персидский шах выслал против Разина семьдесят боевых судов. Казаки вступили с ними в бой, потопили большую часть их, а некоторыми завладели. Эта победа доставила Стеньке Разину громкую славу в казацком мире.

Велика была добыча лихих удальцов, много награбили они золота, дорогих тканей и всякого узорочья, но хлеба было у них мало, пресной водой трудно было раздобыться, и болезни стали одолевать их. Пришлось подумать о возвращении домой: довольно себе добыл каждый добра, было чем похвалиться и на что весело пожить…

В конце лета 1669 года Разин вернулся в устье Волги, навстречу ему вышел на судах отряд царской рати, но не для битвы. Воевода велел объявить Разину, что государь простит ему лихие дела его и позволит ему вернуться на Дон, если казаки отдадут свои морские суда (струги), пушки, захваченные из царских городов и судов, отпустят служилых людей, приставших к ватаге их, и персидских пленных.

Разин согласился, приехал в Астрахань, принес повинную, но всех требований не исполнил: не выдал всех пленных и пушек. Воеводы не решились настаивать — они, как по всему видно, сами сильно уже побаивались дерзкого атамана. Силы у них было немного; стрельцы и черный народ сочувствовали разницам…

Казаки стали под Астраханью станом. Десять дней проели они тут; каждый день ходили по городу; сбывали за бесценок награбленное добро: шелк, бархат, золотые изделия и проч. Ловкие астраханские торгаши, русские, армяне и персы, в несколько дней обогатились… Сподвижники Разина щеголяли в богатых персидских нарядах: рядились в шелковые и бархатные одежды, драгоценные камни и жемчуг сияли на их шапках. Атаман от других отличался лишь своим повелительным видом. Разин внушал всем какой-то страх и подобострастие; пред ним не только снимали шапки, но кланялись ему в ноги и величали его «батюшка Степан Тимофеевич».

Расхаживая среди народа, Разин со всеми встречными приветливо разговаривал, оказывал нуждающимся помощь, щедро, полными горстями, сыпал серебро и золото… Понятно, какое обаяние производила его личность на темный народ. С жадным любопытством сбегались толпы поглазеть на казачьи суда, полюбоваться атаманским стругом «Соколом». как называет его народная песня (веревки на нем были шелковые, паруса — из дорогих персидских тканей…).

Невежественный народ мало задумывался над тем, что «работнички Стеньки Разина», как называли себя разбойники, промышляли себе богатство разбоем и душегубством. Они грабили и губили басурман да своих разбогатевших людей, а бедняков и простого народа не трогали, даже сулили им всякие блага, — этого было довольно для многих темных людей; вот чем надо объяснить, что в иных народных песнях воспевается не только удаль и сила воровских казаков, но даже величаются они «удалыми, добрыми молодцами» и сравниваются с прежними богатырями могучими… Этим же объясняется, почему и Стеньку величали «батюшкою».

Дикий разгул казацкий и зверская необузданная натура самого Стеньки Разина не знали удержу. Один иностранец-очевидец рассказывает о таком ужасном случае. Стенька с ватагой своей катался по широкому раздолью Волги на струге; вино хмельное, по обычаю, лилось рекой и туманило казацкие головы. Подле Стеньки сидела пленница — персидская княжна. Роскошный наряд, вышитый золотом и серебром, бриллианты и жемчуг увеличивали блеск ее замечательной красоты. Пленница эта сильно нравилась суровому атаману.

Вдруг он вскакивает с места и, обращаясь к Волге, говорит:

— Ах ты, Волга-матушка, река великая! Много ты дала мне и злата, и серебра, и всякого добра, славою и честью меня наделила, а я тебя еще ничем не поблагодарил! На ж тебе, возьми!

При этом Стенька схватил княжну одной рукой за горло, а другой за ноги и кинул в реку.

По народному поверью, после удачного плавания по морю или реке следовало бросить в воду что-либо ценное в знак благодарности. Поверье это возникло, конечно, из древнего языческого обычая приносить жертвы водным божествам… Стенька в зверском порыве принес человеческую жертву Волге-матушке.