Саида Сахарова - Домашний повар Страница 2

Калинка лукаво на него взглянула:

— Спасибо…

— Простите,— усмехнулся Андрей,— я не знал, что произнес вслух.

— Ты ничего и не говорил,— недоумевал Володя, а про себя подумал:

«Не только мне мерещится, что ли? Фантом не только моего воображения!»

— Между прочим,— Калинка взглянула на Володю,— воображение необходимо Повару.

Она внимательно осмотрелась: светло-светло-фиалковые стены, отлично отмытый пол, беленькая «Россиянка», сливочно-матовый фонарь, найденный Наташей в паутине подвала и отмытый ею даже с применением соляной кислоты. Фонарь был замечательный, свет, льющийся в окно, играл на его гранях, зажигая мелкие голубоватые искры.

— Красиво…— сказала Калинка.— Молодцы…— И посмотрела на Наташины руки: одну в натянутой рукавице, а другую — крепенькую, чистую.

— Руки сохранила… Молодцы. Я вам помогу найти свои тропинки в сложном мире КУЛИНАРИИ. Помогу научиться подчинять себе домашние заботы, а не подчиняться им.

С чего Калинка начала обучение своих новых учеников?

Наверное, с технологии приготовления, с раскладки продуктов, с баланса жиров, углеводов, белков, с вредности сахара и соли? Так предполагает Читатель… Ну, значит, Читатель ничего не знает о Калинке. И до 12-й страницы этой книги даже не предполагал, что самому молодому Мастеру Волшебных Наук поручены Домашние дела. В чем уж Калинка твердо уверена, так в том, что в домашних делах, и в кулинарных в том числе, каждый может достичь волшебных высот. Было бы желание…

— Было бы желание,— сказала Калинка,— создать Дом свой для чудесной жизни! Было бы старание сделать свои руки умелыми. И были бы рядом те, для кого хотелось бы стараться!

Калинка раскинула руки и ловко перелетела на третью ступеньку. Она что-то еще сказала, но ни Наташа, ни Андрей и Володя не услышали. Их поразил не ловкий перелет через три ступеньки, а лестница. Их замызганная, залитая клеем, забрызганная алебастром, цементом и эмульсионкой, и даже в подтеках белой масляной краски, лестница!..

— Это новая? — спросила Наташа.— Ты купил новую лестницу, Володя? А мне не сказал.

— Нет, я не покупал, вот здесь щербатина от молотка. Помнишь, молоток упал? — Володя показал на нижнюю ступеньку.

— Да,— сказал Андрей,— это наша лестница. Мы ведь еще утром красили по-то-лок!

— Ваша,— согласилась Калинка.— Но в вашем безмебельном пространстве не на чем было сидеть. Не могла я оставить ее в таком… мм…— Калинка запнулась, подыскивая подходящее слово.

— Непристойном виде,— прямо определила Наташа.— Прости, Калинка, я не знала, что ее можно отмыть.

— Не надо было доводить до такого,— тихо сказала Калинка.— А отмыть просто: щетка, вода, сода, уксус или немного «Сосенки», резиновые перчатки…

— Я перенесла в ванну, полила из шланга, намылила… и так далее.

— Но когда ты это сделала? — Наташа провела рукой по нижней ступеньке, слегка влажной.

— Знаю, знаю,— Андрей вскочил со своего табурета.— Помнишь, когда Калинка в окно увидела летящий самолет и сказала об этом и мы все смотрели, как в голубом небе вскипает белый след!

— И что же? — Володя подозрительно уставился на Андрея. И тоже встал.— Ты хочешь сказать, что за одну минуту…

— Ах, о чем спор,— миролюбиво прервала Калинка.— Мне нужно было вымыть лестницу, и я это сделала. В вашей прелестной кухне было невозможно терпеть такое чудище.

Она как ни в чем не бывало посмотрела в окно, вернее в открытую форточку: оттуда доносились далекие звуки машин, чириканье воробьев, за деревьями сверкал на солнце высоченный строительный кран — его стрела была похожа на пусковую ферму ракетной установки…

— Можно я вас угощу? — спросила она.— Очень люблю мороженое «Щелкунчик»…

Не успела Калинка договорить — в форточку ворвался сверток, перевязанный красной лентой, перевернулся в воздухе… и неожиданно плавно опустился на «Россиянку». В свертке оказалось два «Щелкунчика», два «Эскимо», два вафельных стаканчика со сливочным мороженым и два картонных с малиновым.

— Пусть,— задумчиво сказал Володя,— пусть лестницы, летающие свертки… Но откуда ты знаешь, что я не терплю «Щелкунчика» и предпочитаю всему малиновое?

Калинка взглянула на него ясными-ясными глазами и, раскручивая обертку с «Щелкунчика», ответила:

— Мне так показалось…

Андрей молча взял вафельные стаканчики.

Наташа лизнула любимое эскимо и подумала, что находится с Калинкой каких-нибудь двадцать минут, а такое ощущение, будто знает ее давным-давно. И спросила:

— Калинка, какие книги ты любишь читать?

Калинка ответила:

— Философские трактаты, книги о будущем науки, травники-лечебники, иногда детективы, Сименона, например, или восточную поэзию, Фирдоуси. Но когда я устаю или мне не спится, что поделаешь, волшебникам тоже иногда не спится, я завариваю чашечку мяты с донниковым медом и полчаса листаю какую-нибудь кулинарную книгу. Очень успокаивает… Предпочитаю не безликие сборники рецептов, а авторские книги, в которых проявляются характер, привычки, пристрастия кулинара. И вкус, конечно, вкус — эта таинственная совокупность разных особенностей и ощущений.

Помню, что написано в Словаре Ожегова о вкусе: «Склонность, любовь к чему-то, привычка, пристрастие… Стиль, художественная манера…»

А что говорится в Словаре Даля? «Вкус… одно из пяти внешних чувств, которого орудия расположены во рту, главнейшее в языке, для распознания… свойств пищи, как сладости, горечи, кислоты, солоности, пресноты и прочего…»

Стиль, особенности свойственны не только великим кулинарам, но и обыкновенной стряпухе. Можно поспорить, кто больше прав: великий кулинар, составляющий блюдо из пятидесяти компонентов, или стряпуха, вытягивающая на рогаче из печи горшок с кашей, состоящей из молока, крупы да соли? Но такого вкуса!

А кулинарные книжки бывает интересно просто читать, не задаваясь целью практической, как бы и через такую призму познавая прошлое. Вот послушайте, сейчас вспомню поточнее: «Несколько свежих или вымоченных трюфелей сварить в полутора стаканах белого вина…» Какое это время? Кто из современных поваров знает вкус трюфелей, какая из ваших мам льет в соус вино?

— Это из какой-то древней книги,— определила Наташа.— Знаю, что ищут эти грибы чуть ли не с особо натасканными собаками,— она вздохнула.— Я как-то попробовала приготовить творожники по толстенной книге «Кулинария». Там 2989 рецептов! Это оказалось непосильно. Все перечислено в граммах, даже яйцо в граммах! Я измучилась, выясняя, сколько чего взять: сама оказалась в муке, кухня в муке… Особенно было непонятно «жарить до готовности». Что такое до готовности? Час или два?

— Пятнадцать творожников, как раз вам троим на завтрак,— улыбнулась Калинка,— в обычных условиях я готовлю за двенадцать минут.

— За сколько? — удивилась Наташа.— Мне кажется, мама их только жарит целый час.

Володя и Андрей, поглощенные мороженым, проснулись от гипнотического кулинарного сна и одновременно спросили:

— Калинка, с чего мы начнем?

— Только не с приготовления мороженого,— засмеялась Калинка.— Мы начнем с кухонных полок, шкафов, с кухонной экипировки. Невозможно заниматься поварским делом без кастрюль и шумовки.

Володя, смутившись, взглянул на Наташу, минутку поразмыслив, ответил:

— Знаешь, Калинка, экипировки не будет. Мы уже истратили деньги, купили стол с тремя стульями и угловым диваном, «Россиянку», а на самые наскребушки — электрорубанок. Больше ничего купить не сможем. Сковородки, кастрюли, конечно, осилим, но никаких супергарнитуров.

— Я знаю,— сказала Калинка.— Кухонную мебель вы сделаете сами, а на утварь нужно не очень много. Рублей пятьдесят, я думаю.

— Они найдутся,— Наташа улыбнулась.— Я хотела купить туфли, но обойдусь.

— Наташа, ты чудо! — Калинка достала из кармана толстенькую тетрадку.— Здесь планировка кухни, рисунки, чертежи и вообще все-все. Посмотрите!

— Поизучайте. А что касается материалов, то найдете их по этому адресу,— она записала в тетради.— Вот вам адрес. Там свалка досок и других так называемых списанных материалов с пластиковым покрытием, из которых не то что мойку, корабль можно построить!

— Кто нам разрешит взять?

— Директор.— Калинка сурово сосредоточилась, показывая, как надо действовать.— Доски сожгут через неделю. Поторопитесь!

Три головы склонились над тетрадкой в красной обложке, а Калинка посматривала на них сверху вниз.

Первым оторвался от тетрадки Володя, он подошел к лестнице и, протянув Калинке свою огромную ручищу, сказал: