Александр Мирошниченко - Учить учить. Заметки на полях инструкторской тетради, или Странные вещи в лётном обучении Страница 2

Получается, что инструктор может быть тренером, а может быть учителем. Что же более важно для летного обучения?

Ответ представляется следующим: и тренировка, и фасилитация – это различные инструменты, коими должен владеть пилот-инструктор.

И это еще не все инструменты, что должны храниться в ящике для инструментов пилота-инструктора. Там ещё у хорошего инструктора хранится «инструктор-наставник», «инструктор-аналитик», «инструктор-методист», «инструктор-няня», «инструктор-вожатый (старший товарищ)», «инструктор-психолог», «инструктор-добрый экзаменатор», «инструктор злой экзаменатор», «инструктор-философ», «инструктор-преподаватель (арифметики, географии, литературы)», «инструктор-мамапапа» и многие другие инструменты, о необходимости и наличии, которых и не подозреваешь подчас.

Пилот-инструктор – кто ты?

Название профессии любой профессии должно показывать суть профессии, но в нашем случае именно название, пилот-инструктор, и запутывает больше всего. То есть человек, который называется пилотом-инструктором должен одновременно уметь летать и учить. Учить летать. Учить летать безопасно, надежно, эффективно, комфортно, etc. То есть учить профессии линейный пилот. При этом мы понимаем, что требования к профессии пилот и требования к профессии инструктор довольно разные, а зачастую и не пересекаются.

Кого мы учим?

Здесь мы просто вынуждены остановиться чтобы вспомнить, а кто такой линейный пилот? Естественно, что в зависимости от того, кого и чему учит учитель, меняются и требования к самому учителю. Меняется суть профессии

На занятиях я часто использую простой и очень действенный способ определения профессионально-важных качеств линейного пилота. Если попросить перечислить профессионально-важные качества пилота дискуссия будет унылой и малопродуктивной, если будет вообще. Для большего вовлечения присутствующих в аудитории в обсуждение лучше попросить слушателей представить, что они оказались в ситуации, когда самый близкий им человек собирается лететь пассажиром самолётом незнакомой компании. А директор этой компании по случаю очень хороший знакомый. И в такой ситуации можно его попросить поставить в нужный вам рейс капитана, который… Который что? Имена капитанов незнакомы. А вот выбрать качества, которыми должен будет обладать капитан – пожалуйста. Обычно дискуссия начинается с пожелания опытного капитана. Давайте посмотрим, как опыт коррелируется с безопасностью. Первое, что приходит на ум при обсуждении влиянии опыта на безопасность – это полёты с нулевым опытом. Первый самостоятельный полёт – это полёт с нулевым опытом. Если мы вдруг решили, что опыт влияет на надёжность, то первые самостоятельные полёты должны быть самыми небезопасными и изобиловать происшествиями и инцидентами. Однако это не так. Именно при выполнении первого самостоятельного полёта надёжность и безопасность обычно на самом высоком уровне. Правда, здесь может иметь место возражение, что для первого самостоятельного полёта выбираются более благоприятные условия. Но это не так. Условия конечно подбираются, но погода, состояние авиатехники и другие факторы, влияющие на надежность, не в курсе, что предстоящий полёт – это первый самостоятельный полет. Поэтому бывают и уходы на второй круг, и уходы на запасной, и различные неисправности в процессе первого самостоятельного полёта. И тем не менее надежность обеспечивается. Стало быть, сам по себе опыт не то, что гарантирует, но и не повышает надежность. С другой стороны, влияние опыта на лётную деятельность есть. Это невозможно отрицать. В чем же это влияние проявляется? Рассмотрим простой случай. Возьмём для чистоты эксперимента полёт на некий аэродром уездного города N двух пилотов с абсолютно одинаковым опытом работы. С той лишь разницей, что пилот №1 летает часто на этот аэродром, а пилот №2 никогда прежде не летал сюда. В чём будет разница в выполнении полётов на этот аэродром наших пилотов? Во-первых, готовится к полёту пилот №2 будет значительно дольше. Во-вторых, пилот №1 может выполнить полёт более эффективно, за счет знаний особенностей полётов на этом аэродроме. А как же с надёжностью? Надежность будет одинакова. Вот и получается, что опыт помогает достичь необходимого результата меньшими усилиями. Опыт позволяет обеспечивать более высокую эффективность полётов. И то и другое очень важно. Но если мы говорим об обеспечении безопасности полётов, то опыт не оказывает критического влияния на этот фактор.

После того как мы разобрались с опытом, в разной интерпретации идёт обычный набор требований к капитану: знания и навыки. Причём объём и предмет знаний, а также навыки, которые требуются капитану в процессе дискуссии может сильно меняться, но останавливается на том, что капитан должен иметь все необходимые капитану знания и обладать всеми необходимыми навыками. Если дискуссия останавливается на этом, то мы вспоминаем любую авиационную катастрофу и выясняется, что капитан обладал всеми необходимыми навыками, имел все требуемые знания, но тем не менее результат оказался более чем нежелательным. Значит нужно что-то ещё и это «ещё» мы обязаны найти чтобы учить летать безопасно.

Сейчас мы можем обратиться к современным документам, которые регламентируют процесс лётного обучения (например, «Подготовка персонала на основе анализа фактических данных. Руководство по внедрению. Doc. 9995 AN/497 Manual of Evidence based Training) и увидим, что то к знаниям и навыкам нам придется добавить, то что в английской версии обозначается, как attitude. Прямой перевод этого слова на русский язык, который напрашивается человеку авиационному и который показан первым в словарях – это отношение. В официальном переводе вышеприведённого документа слово attitude переводится как «установки» и как «поведение». Складывается такая ситуация, что переводят лингвисты, термин из психологии, а работать с ним нам практикующим инструкторам. Чтобы решить, что мы будем делать с attitude покопаемся и мы трудностях перевода. Глядишь и поймём, что же советует нам указанное выше руководство. Для начала attitude имеет своим переводом слово аттитюд. В психологии это социально фиксированная предрасположенность к определенному поведению.

Тоже не совсем понятно, как инструктору летного обучения с этим работать. Но вот удача, оказывается есть ещё перевод – мироощущение. А это синоним слова «убеждения». С убеждениями уже можно работать. И работа эта называется воспитание.

В результате мы получаем, что результатом работы инструктора должен быть надёжный пилот, то есть пилот, который обладает всеми необходимыми знаниями, оттренирован всем требуемыми навыкам и его убеждения обеспечивают правильное отношение к использованию имеющихся знаний и навыков.

Получается, что пилот-инструктор – это человек, который:

Обладает необходимыми для безопасного выполнения полёта знаниями, умеет их передавать в оптимальной для усвоения форме с учетом их важности.

Обладает техникой пилотирования самолёта и другими необходимыми техническими и нетехническими навыками на уровне, позволяющем безопасно пилотировать самолёт со стажером в контуре управления, и владеет навыками методики лётной тренировки в такой степени, которая обеспечит требуемый уровень этих навыков у тренируемого.

Умеет создать у обучаемого убеждения необходимые для обеспечения безопасной лётной эксплуатации воздушного судна.

Получается, что пилот-инструктор – это преподаватель, тренер и воспитатель в одном лице. Причём выделить более или менее важное в летном обучении невозможно. Пилот, обладающий недостаточными знаниями, обязательно попадет в ситуацию, в которой не помогут никакие навыки. Пилот, не владеющий техникой пилотирования на должном уровне – это не пилот. И пилот, не имеющий правильных убеждений просто не воспользуется теми знаниями и навыками, которым вы его научили.

Если же разговор зашел о воспитании, то

Первая странная вещь

следует иметь в виду, что в руки инструктора стажёр попадает уже имея определённый результат предыдущего воспитания, образования. И инструктору приходится работать с тем, что есть. Но чтобы инструктору не приходилось, как в том анекдоте паровоз напильником доводить до формы Миг-29, желательно иметь уже более приемлемую «заготовку» (образованного и воспитанного пилота) для летного обучения.

Здесь придётся сделать небольшое отступление. Дело в том, что в российском лётном обучении начиная с середины нулевых началась революция. Раньше кандидату для того чтобы начать подготовку пилотом на самолеты с вместимостью пассажирских кресел в районе ста и больше нужно было пройти определенный путь от выпускника летного училища через маленькие поршневые самолеты, через региональные самолеты с турбовинтовыми или газотурбинными двигателями чтобы начинать осваивать самолеты категории нынешних Б737 и А320 (имеются в виду самолёты Ту-154, Як-42, Ил-18, Ан-12, Ту-134). В этом случае на входе процесса переподготовки мы имели пилота, которому необходимо было только дать знания особенностей эксплуатации новых самолётов или особенности пилотирования. А общие навыки пилотирования, убеждения, необходимые для линейного пилота, кандидат на обучение уже имел. Подготовка к полетам на новом типе воздушного судна за границей так и называется Transition course, то есть переход от одного типа воздушного судна к другому.