Игорь Гетманский - Азбука литературного творчества, или От пробы пера до мастера Cлова Страница 22

15. Герой переносится, доставляется или приводится к месту нахождения предмета поисков.

Он летит по воздуху. На коне, на птице, в образе птицы, на летучем корабле, на ковре-самолете, на спине великана или духа, в коляске черта и т. д. Полет на птице иногда сопровождается деталью: ее по пути нужно кормить, герой берет с собой быка и пр. Он едет по земле или воде. Верхом на коне или на волке. На корабле. Безрукий несет безногого. Кот переплывает реку на спине собаки. Клубочек указывает путь. Лисица ведет героя к царевне и т. д.

16. Герой и антагонист вступают в борьбу.

Они бьются на открытом поле. Сюда прежде всего относится бой со змеем или с Чудо-Юдой и пр., а также бой с неприятельским войском, с богатырем и т. д. Они вступают в состязание. Герой при помощи хитрости одерживает победу. Цыган обращает в бегство Змея, выжимая кусок творога вместо камня, выдавая удар дубины по затылку за свист, и т. д.

17. Героя метят.

Герой во время боя получает рану. Царевна будит его перед боем, нанося ему ранку ножом в щеку. Царевна метит героя перстнем в лоб. Она его целует, отчего на лбу загорается звезда. Герой получает кольцо или полотенце. Соединение двух форм мы имеем в том случае, если героя ранят в бою и рана перевязывается платочком царевны или короля.

18. Антагонист побежден.

Он побеждается в открытом бою. Он побеждается при состязании. Он проигрывает в карты. Он проигрывает при взвешивании. Он убивается без предварительного боя (Змея убивают спящим). Он непосредственно изгоняется и т. д.

19. Беда или недостача ликвидируется.

Данная функция образует пару с вредительством. Этой функцией рассказ достигает своей вершины.

20. Возвращение героя.

Возвращение обычно совершается в тех же формах, что и прибытие.

21. Герой подвергается преследованиям.

Преследователь летит за героем. Змей догоняет Ивана, ведьма летит за мальчиком, гуси летят за девочкой. Он преследует героя, быстро превращаясь в различных животных и пр. Колдун преследует героя в образе волка, щуки, человека, петуха. Преследователи (Змеевы жены и др.) обращаются заманчивыми предметами и становятся на пути героя. "Забегу вперед и пущу ему день жаркий, а сама сделаюсь зеленым лугом: в этом зеленом лугу обращусь я колодцем, в этом колодце станет плавать серебряная чарочка… Тут и разорвет их по макову зернышку".

22. Герой спасается от преследования.

Герой бежит, во время бегства ставит преследователю препятствия. Он бросает щетку, гребенку, полотенце. Они превращаются в горы, леса, озера. Вертогор и Вертодуб выворачивают горы и дубы, ставят их на пути Змеихи. Герой во время бегства обращается предметами, делающими его неузнаваемым. Царевна превращает себя и царевича в колодец и ковшик, в церковь и попа. Герой во время бегства прячется. Речка, яблоня, печь прячут девушку.

На спасении от преследования очень многие сказки кончаются. Герой прибывает домой, затем, если была добыта девушка, женится. Но это бывает далеко не всегда. Сказка заставляет героя пережить новую беду. Опять является его враг, у Ивана похищается добыча, сам он убивается и т. д. Словом, повторяется завязочное вредительство, иногда в тех же формах, что и в начале, иногда в других, для данной сказки новых. Этим дается начало новому рассказу. Специфических форм повторного вредительства нет, т. е. мы опять имеем похищение, околдование, убиение и т. д. Но есть специфические вредители для этой новой беды. Это — старшие братья Ивана. Незадолго до прибытия домой они отбирают у Ивана добычу, иногда убивают его самого. Если они оставляют его в живых, то для того, чтобы создалось новое искательство, нужно опять как-то проложить огромную пространственную грань между героем и предметом его поисков. Это достигается тем, что Ивана сбрасывают в пропасть (в яму, в подземное царство, иногда в море), куда он летит иногда целых три дня. Затем повторяется все сначала, т. е. опять случайная встреча с дарителем, выдержанное испытание или оказанная услуга и пр., получение волшебного средства и применение его, чтобы вернуться домой в свое царство. С этого момента развитие иное, чем в начале. Это явление означает, что многие сказки состоят из двух рядов функций, которые можно назвать ходами. Новая беда создает новый ход, и таким образом иногда соединяется в один рассказ целый ряд сказок. Впрочем, развитие, которое будет обрисовано ниже, хотя и создает новый ход, является продолжением данной сказки.

23. Герой неузнанным прибывает домой или в другую страну.

24. Ложный герой предъявляет необоснованные притязания.

25. Герою предлагается трудная задача.

26. Задача решается.

27. Героя узнают.

28. Ложный герой или антагонист изобличается.

29. Герою дается новый облик.

30. Враг наказывается.

31. Герой вступает в брак.

Разумеется, не во всех сказках наличествуют все функции; строгая последовательность функций может и нарушаться, возможны перескоки, добавления, синтез, однако это не противоречит основному ходу. Сказка может начинаться с первой функции, с седьмой или с двенадцатой, но — если, конечно, сказка достаточно старинная — вряд ли она будет возвращаться вспять, восстанавливать пропущенные куски.

На этом мы свои наблюдения над "пропповскими функциями" закончим; посоветуем лишь — тем, у кого появится охота, — поупражняться, сравнить приведенный перечень с сюжетом любого приключенческого фильма; удивительно, как много обнаружится совпадений и как будет почти в точности соблюден тот же порядок: вот что значит традиция сказки, как она нетленна, как вечно живет в нашей культуре. Той же канвы придерживаются и многие приключенческие книги.

Нас эти функции интересуют потому, что на их основе мы можем строить бесконечное множество рассказов, подобно тому как можно сочинять сколько угодно мелодий, располагая двенадцатью нотами (не считая четвертьтонов, то есть оставаясь в рамках принятой на Западе строго ограниченной звуковой системы периода доэлектронной музыки).

На своем семинаре в Реджо-Эмилии, чтобы испытать "пропповские функции" на продуктивность, мы свели их произвольно к двадцати, кое-какие опустив, а иные заменив тем же количеством тоже сказочных тем. Два наших друга-художника изготовили двадцать игральных карт, на каждой из которых значилось краткое название соответствующей функции и был изображен рисунок — условный или карикатурный, но всякий раз очень точный:

1. Предписание или запрет. 2. Нарушение. 3. Вредительство или недостача. 4. Отъезд героя. 5. Задача. 6. Встреча с дарителем. 7. Волшебные дары. 8. Появление героя. 9. Сверхъестественные свойства антагониста. 10. Борьба. 11. Победа. 12. Возвращение. 13. Прибытие домой. 14. Ложный герой. 15. Трудные испытания. 16. Беда ликвидируется. 17. Узнавание героя. 18. Ложный герой изобличается. 19. Наказание антагониста. 20. Свадьба.

Затем группа приступила к работе над придумыванием рассказа, построенного по системе "пропповского ряда", из двадцати "пропповских карт". Должен сказать, проходила она превесело, с заметным уклоном в пародию.

Я видел, что с помощью этих "карт" ребятам ничего не стоит сочинить сказку, потому что каждое слово ряда (обозначающее функцию или сказочную тему) насыщено сказочным материалом и легко поддается варьированию. Помню, как своеобразно был истолкован однажды "запрет": уходя из дома, отец запретил детям бросать с балкона горшки с цветами на головы прохожих…

Когда речь зашла о "трудных испытаниях", кто-то не преминул предложить, чтобы герой отправился в полночь на кладбище: до определенного возраста ребенку это представляется верхом мужества — страшнее ничего быть не может.

Но ребята любят также тасовать карты и придумывать свои правила; например, строить рассказ на вытащенных наугад трех картах, или начать сочинять с конца, или поделить колоду пополам и действовать двумя группами, соревнуясь, у кого рассказ получится занимательнее. Бывает, что на мысль о сказке наводит и одна-единственная карта. Так, карты с изображением "волшебных даров" оказалось достаточно одному ученику четвертого класса, чтобы придумать историю о пере, которое само делает уроки.

Колоду "пропповских карт" — из двадцати штук или тридцати одной, а то и из пятидесяти, как кому вздумается, — может сделать каждый: достаточно написать на картах названия функций или сказочных тем; без иллюстрации можно и обойтись.

Кое-кто впадает в ошибку, полагая, что эта игра напоминает головоломку, где тебе дают двадцать (или тысячу) кусков какого-нибудь рисунка с заданием этот рисунок-мозаику восстановить. Как уже было сказано, карты Проппа позволяют создать бессчетное число завершенных рисунков, ибо каждый отдельный элемент неоднозначен, каждый поддается множеству толкований…"