Борис Зайцев - Солнечные узоры Страница 28

До нашего времени дошли единичные образцы подобных стилей. Конечно, в свою пору их было больше. А вот солнечные наличники распространены повсеместно в Московской области. Пожалуй, можно предположить, что существовала артель резчиков, которая являлась после плотников украшать избяные срубы. Но в исторических документах подобной артели не отмечено.

Действительно, широкое распространение повторяющегося мотива, сработанной резьбы по трафарету было бы весьма тягостным зрелищем. Но мы, наоборот, наблюдали при, казалось бы, общей схеме великое разнообразие индивидуального исполнительского мастерства. И также странно было бы, если бы в каждом селе резали орнамент на свой мотив. Откуда бы взяться такому массовому профессиональному совершенству?

Ясно одно, солнечная резба жила в народе испокон веков, и в пору язычества, и в пору христианской религии, не сумевшей выхолостить дух народного творчества.

Старинная Владимирка — в основном довольно ровная дорога. То по ее обочинам пойдет лес, чередуясь с полями, а то потянется вдоль дороги большая деревня. А облик деревень удивительно молодой. Везде видишь новостройки. Наибольшее количество домов построено после войны. Среди них выделяются весьма затейливые избы со светелками с щипцовым покрытием.

Перед каждым домом в палисадниках кусты сирени, яблони, вишни прячут от любопытных глаз скромно украшенные фасады. И лишь вычурные светелки, вознесясь над купами, приветливо поглядывают на улицу. Они прямо-таки сошли со страниц русских сказок, украшенных рисунками Билибина.

Но постепенно наше первое восторженное впечатление уступает место рассудочному восприятию. Все чаще и чаще мелькают за окнами автобуса резные светелки-близнецы с крохотными оконцами. И вот замечаешь, что они крайне малы по отношению к срубу избы. Декоративный балкончик, на который не выйдешь, оконце, в которое не высунешься, — это ли присуще мудрому в своей простоте плотницкому искусству?

Город Ногинск не смог нас задержать. В наши дни он в корне перестраивается. На месте деревянных бараков Глу-ховского комбината появляются современные комфортабельные многоэтажные дома текстильщиков. Еще увидишь в Ногинске рядом с сиянием витражей уютного кафе неказистый деревянный домишко, свидетель дореволюционного Богородска, но дни, даже часы его сочтены.

Ногинск поражает обилием транспорта. Здесь та же беда, что и в Загорске, — шоссейный транзит пронизывает город. Впрочем, последнее обстоятельство позволило нам легко покинуть Ногинск.

Мы ехали на автобусе по родным подмосковным полям. Где-то поодаль погромыхивала гроза. Из-за каймы идущих по горизонту лесов надвигались тяжелые тучи. Встречный ветер крепчал. Редкие капли показались на ветровом стекле. И вдруг едва успели закрыть окна, как оказались в сплошной завесе ливня. Ехать вперед было невозможно. И мы улыбались, будто это по нашей команде хлынул ливень, будто это мы так ждали его в жаркие июльские дни и сейчас радовались, что ливень напоит оскудевшую от зноя землю, омоет зеленя, и, набрав от дождя силу, заколосятся под выглянувшим из-за туч солнцем хлеба на всем обозримом окрест пространстве.

И вот уже мы, миновав 16 километров, не отметив на пути для нашей темы ничего примечательного, подъезжаем к селу Воскресенскому.

Давно мы слышали, что стоит до сих пор в селе постройка старинной плотничьей артели, церковь петровских времен. И хотя была у нее точная дата-1705 год, но явно, что рубили ее в традициях XVII столетия.

В окружении лип и берез за околицей села вздымал ввысь свою главу двусветный четверик церкви. Он производил довольно-таки внушительное впечатление. Под тесовой обшивкой угадывались мощные венцы сруба. Над крутой четырехскатной кровлей храма на квадратном постаменте стоял восьмеричок и поддерживал изящную шейку луковичной главки»

В общем, поначалу храм произвел на нас обычное впечатление. Да, его возраст солидный, но мы видели подобные деревянные храмы с традиционным делением на срубы алтарной, храмовой и трапезной частей. По сути, такие постройки скупы на декор. Но, обходя храм, мы с изумлением обнаружили резные консоли, некогда поддерживающие обходную галерею. Правда, нечто подобное мы могли видеть в селе Сосновка Озерского района. Но там консоли ничего не несли, а лишь служили украшением здания, напоминая о постепенном забвении строительной логики плотницкого искусства.

Увы, и в Воскресенском консоли висели в воздухе. Галерею разобрали. И все же как ценно было увидеть эти консоли, от которых на других памятниках сохранились лишь следы спилов.

Рисунок подсечек консоли, состоящей из трех нависающих друг над другом бревен, напоминал набегающие волны и разительно был схож с консолями изб в Старой Купавне.

Трудно, конечно, по этим консолям определить величину галереи. К тому же на южном фасаде спилено восточное звено консолей. Отсутствуют и столбы галереи. Не говоря уже о полах, поручнях, заплоте.

Кровлю галереи в свое время украшал подзор из резных досок. Он придавал живость прямоугольным проемам, избавлял гульбище от навязчивой монотонности равного шага между частыми опорными столбами. А узнали о подзоре мы случайно. Заглянули на северном фасаде трапезной в подклет и изумились. Лаз в подцерковье был небрежно заколочен рублеными резными досками! Сетуя на такое отношение к народному искусству, мы все же были рады находке.

На крыльцо храма выходит тяжелая дверь в косящатых колодах. Полотнище ее обито коваными полосами. С усилием открывая такую дверь, невольно вспоминаем высокие ступени греческих храмов. Преодолевая тяжкий подъем, путник настраивался на торжественный лад. Или же вспомните низкие двери в древнерусских палатах. Они поневоле заставляли дерзкого гостя войти в дом с низко склоненной головой.

Пройдя сумрак низкой трапезной, мы оказались в высоком, достаточно светлом помещении храмовой части. Высота молельной залы подчеркивалась устремленной ввысь конструкцией подшитого потолка — «неба». Пирамидальный уклон каркасных брусьев, расстояние между которыми забрано расписным тесом, сходится к центральному кругу. Мерцающий золотом иконостас, словно театральный занавес, спадает литыми складками из сумеречного «поднебесья».

В церкви села Воскресенского сохранился полный чин икон в алтарной преграде. Среди них есть и очень ценные, написанные в XVII–XVIII веках. К тому же обилие церковной утвари и, что самое главное, деревянной скульптуры придают интерьеру церкви поистине музейный вид.

Пожалуй, мы не встречали на других памятниках таких больших окон. Поначалу они нам показались поздними, растесанными, но окна все же подлинные. Менялись времена, и к 1705 году русский плотник рубил окна шире. Русскому человеку петровского времени необходимо было больше света в храмовом общественном сооружении. На фасадах церкви Вознесения в селе Воскресенском мы не обнаружили ни одного узкого волокового окна.

Любой памятник деревянного зодчества удивляет своей, присущей только ему деталью. Ведь если бы мы не прощупали каждый вершок лавок у западной стены храма, то не поверили бы в их подлинность. Обычно лавки в древних церквах врублены в стены, край лавок украшен подзором. Здесь же решение необычное, прямо-таки оригинальное.

Лавки откидные! Простите за сравнение, но точно на манер откидных кресел в театрах. Рублены лавки, как водится, «без единого гвоздя».

Нам не пришлось более детально исследовать этот памятник. Его реставрация проводилась Всесоюзным производственным научно-реставрационным комбинатом. Наши коллеги выяснили, что верх церкви имел раньше не два постамента для главы, а один лишь нижний четверичок. Но вероятно, сразу же после окончания строительства или же спустя небольшое время плотник заметил некоторую непропорциональность завершения храма. И появился верхний восьмеричок, вытянувший завершение постройки.

Правда, встречаются и «приземистые» завершения деревянных церквей, как, например, в селе Рудня-Никитское Орехово-Зуевского района. Впрочем, как знать, не скрывается ли там под колпаком кубического трибуна старинный восьмеричок?

Реставраторы сохранили дошедший до нас облик завершия церкви Вознесения. Ступенчатый верх храма по типу «восьмерик на четверике» вносит живость в силуэт здания, вызывая в памяти образы ярусных церквей. Массивная глава церкви, по ширине равная нижнему четверику-постаменту, имеет примечательную луковичную форму, типичную для XVII века.

Сколь бы выиграл образ памятника в пластичности, если бы реставраторы освободили его венцы от тесовой обшивки. Представьте на минуту, что нет этих поздних, исказивших образ плотницкой постройки одежд. Сочная игра светотени на круглых венцах сосновых бревен, упругая кривизна повала венцов в подкровельной части основного объема церкви, восстановленная галерея-гульбище с глубокими тенями в проемах- вот вам и Кижи Подмосковья.