Станислав Бычков - Изумрудное оперение Гаруды (Индонезия, записки) Страница 35

В Пеучанге, единственном, состоящем из нескольких домов населенном пункте заповедной зоны, встретивший нас на причале администратор первым делом спросил у меня то, что в Индонезии называют «сурат». Под этим подразумевайся любая официальная бумага с изложением полномочий, прав, обязанностей, рекомендаций. Узнав, что я приехал без сурата, не удивился и разрешил остаться в заповеднике, но... до отхода катера в обратный путь, в Лабухан, то есть всего на два часа с небольшим.

Моторист и два его подручных принялись разгружать катер, выносить на деревянный причал канистры с керосином, ящики с консервами, тюки, одеяла, а я, поблагодарив администратора за любезность, отправился по его совету в лес по дорожке, которая должна была привести меня к смотровой вышке.

Идти пришлось то по тенистому бамбуковому коридору, то под темными сводами исполинских, опутанных лианами деревьев, то через папоротники в рост человека, густо осыпавшие меня светло-зеленым «конфетти». Сущим наказанием были колючки, которые цеплялись за одежду, больно царапали обнаженные руки. Казалось бы, и тропинка довольно широкая, и топчут ее люди, видимо, каждый день, но все равно невинно свисавшие над ней на вид мягкие, гибкие ветви при попытке отстранить их рукой превращались в больно кусающую колючую проволоку. Здесь я понял, почему местные жители, уходя в джунгли, непременно берут с собой паранг. Только этот тяжелый и острый тесак может справиться с охраняющими неприкосновенность джунглей колючими кустарниками.

Богатый животный мир леса был слышен, угадывался, но оставался недоступным глазу. Располагаясь преимущественно в верхнем и среднем ярусах джунглей, он прятался в кронах деревьев, густом зеленом хаосе разнокалиберных жестких и глянцевитых листьев. Лишь иногда я видел тяжело перелетающую с ветки на ветку, трудно различимую в сумраке ветвей какую-то птицу с огромными крыльями, группки обезьян, шумно объедавших молодые побеги. Завидев меня, они на мгновение замирали, словно в удивлении, а затем с визгом скрывались в зеленом море. Часто попадались стремительно бегавшие по веткам тупайи — белки со светлыми полосками на спине.

Зато с обитателями тенистого нижнего яруса можно было познакомиться поближе. В папоротниках, перемежающихся древовидными рододендронами, в паутиновых гамаках в ожидании жертвы замерли уродливые пауки размером с ладонь, в палой листве бесшумно скользили черные змейки, на выпирающих из земли извилистых, узловатых корнях сидели почти слившиеся с ними цветом ящерицы. В одном месте дорожку пересекала процессия темно-красных термитов, в другом ее перебежала большая крыса, пугливо сверкнувшая в мою сторону черными бусинками глаз.

Около вышки из-под широкого листа на мгновение высунулись крошечная головка и точеная ножка с миниатюрным копытцем пеландука — маленького олененка — любимейшего персонажа сказок о животных. Этот размером с кошку изящный зверек благодаря хитрости и отваге побеждает самых грозных зверей, включая хозяина джунглей — тигра.

Со смотровой, срубленной из бревен вышки открывался вид на залитую солнцем большую поляну, посреди которой зеркалом сверкало озерцо.

Высота башни и пространственная брешь позволяли окинуть взглядом встававший на краю поляны стеной лес. Он являл грандиозную картину буйного хаоса, величия, многоцветья. Куда бы я ни бросил взгляд — везде видел новое дерево, новое кружево высокой травы, новую гирлянд укрупных цветов с нежными, как бы выкрашенными акварелью лепестками.

Вот царь тропического леса — рассамала с 50-метровым светло-серым стволом-колонной, шаровидной кроной, под которой свободно уместится наша березовая рощица. А здесь — густая, темно-зеленая шапка баньяна, окутанного свесившимися с ветвей дождем нитями — воздушными корнями. Это дерево почитается индонезийцами священным. Есть легенда о том, как в него превратился царственный юноша в результате интриг злых сил.

Рядом с баньяном светлая зелень бамбуковой заросли. Поистине нельзя представить индонезийский быт без этого астения. В бамбуковых коленах хранят и разносят воду и напитки, из бамбука делают водопроводы, стены домов, музыкальные инструменты, молитвенные пеналы... Без трепещущих стреловидными листочками бамбуковых рощиц не обходится ни один парк.

В сезон дождей бамбук удлиняется в день на 15-20 сантиметров.

На краю поляны растут дикие бананы. В веерах свисающих дугой широченных листьев прячутся усыпанные завязью молодых плодов длинные ножки, заканчивающиеся большим, свернутым, фиолетовым цветком. Так вот как растет банан! Цветок роняет лепесток за лепестком, и, когда последний достигнет земли, начнут набирать силу плоды банана, чтобы, созрев, тяжелой гроздью упасть на землю к радости диких кабанов.

На втором этаже джунглей доминировали ярко цветущие кустарники, достигавшие высоты одноэтажного дома. Их упирали бегонии, бальзамины, другие травы с человеческий рост.

На опушке в солнечном свете купались орхидеи, рододендроны, кружевные папоротники. Все это было перемешано в фантастическом нагромождении, туго и прочно перевязано лианами.

Большей частью лианы ведут паразитический образ жизни. Есть и другие паразиты. Среди них особой жадностью отличается фикус суматранский, прозванный «убийцей». Присосавшись к здоровому стволу, он кормится за его счет до тех пор, пока тот не превратится в безжизненный, голый и сухой остов, и затем перебрасывает свою удавку на соседнее дерево. К паразитирующим растениям относится и знаменитая пальма-лиана ротанг, которую считают самым длинным растением в мире. Не найдешь ей ни начала, ни конца. Она по стволу какого-нибудь дерева добирается до его макушки, живой гирляндой перистых листьев переходит на верхушку другого, оплетает его до корней, затем ползет по земле к еще одному дереву, и так бесконечное число раз, с дерева на дерево.

Гигантский лесной спрут известен во многих странах своими прочными и упругими стеблями, из которых изготовляют отличную плетеную мебель.

Но самый удивительный тропический тунеядец — цветок раффлезия-арнольди, названная в честь первых описавших ее англичан: основателя Сингапура Раффлза и его личного доктора Арнольди. Это чудо природы кажется неземным. Его бурые, густо обсыпанные беловатыми пятнами пять широких лепестков, раскрывшись, образуют «тарелку» диаметром в... метр. Человеку, привыкшему к скромным цветам средней полосы, трудно представить, что на земле может расти такой гигант.

Опушка дала возможность рассмотреть кое-что и из богатой фауны. Через поляну со свистом пролетали стрижи с хвостами-иглами, изящными цветными веерами парили огромные бабочки, королевой среди которых была черно-зеленая раджа-брук с размахом крыльев 30 сантиметров, рядом на дереве стучал ярко-красный дятел с желтой головкой, в молодых папоротниках копошились бурые лесные курочки, дружными стаями с куста на куст перелетали маленькие попугаи, шумно возились в верхушке дерева небольшие обезьяны лотонги.

Животный мир дождевого тропического леса не перестает удивлять зоологов новыми открытиями с тех пор, как в Европе впервые из «Книги» Марко Поло стало известно о носороге. Водятся в странах Южных морей, сообщил венецианец, «единороги, ничуть не меньше слонов; шерсть у них, как у буйвола, а ноги, как у слона, посреди лба толстый и черный рог». Спустя почти два столетия после появления этого описания немецкий живописец Альбрехт Дюрер использовал его при создании графического образа животного в своей экспрессивной, напряженной манере. На его гравюре носорог грозен, свиреп, закован в тяжелую, непробиваемую броню.

Позднее европейцы узнали об обезьянах с острова Калимантан, которых местные жители за внешнее сходство с человеком назвали орангутанами — «людьми леса». Кстати, это сходство, видимо, послужило причиной того, что первые посетившие калимантанские берега европейцы назвали их «страной сатиров». Орангутан, весьма напоминающий злую карикатуру на человека, вполне мог стать причиной этого.

Путешественники открыли Западу прячущуюся в лесах Суматры птицу-носорога с желтым костяным наростом на верхней половине огромного клюва. Нарост служит резонатором, благодаря которому эта массивная черная птица с длинным хвостом издает пугающий остальных обитателей джунглей каркающий звук.

После токования самка птицы-носорога забирается в дупло, которое самец замуровывает глиной, оставляя небольшое отверстие для кормления заточенной до появления птенцов супруги. Это делается для ограждения совершенно беспомощной в период высиживания яиц птицы от различных врагов.

Были описаны длиннорукие гиббоны — единственные обезьяны, умеющие петь. Знаменитый Брем записал их в свою «Жизнь животных» как «наиболее благозвучно поющих млекопитающих». Стала известной обитающая на Молукках фантастически красивая райская птица, узнали европейцы о достигающих четырех метров в длину ящерах с острова Комодо и других поражающих воображение диковинных животных.