Семён Федосеев - Пулеметы русской армии в бою Страница 27

В результате пулеметное вооружение России оказалось весьма пестрым в отношении систем и калибров. Скажем, в ведомости Петроградского склада огнестрельных припасов уже за ноябрь 1916 г. значатся: «3-линейные боевые винтовочные остроконечные с посадкой пули на 2 линии, то же на 3 линии… боевые винтовочные германские остроконечные… боевые австрийские винтовочные тупоконечные, то же с разрывными пулями… английские калибра 0,303 к пулеметам Льюиса… боевые винтовочные французские калибра 0,303… 3-лин. боевые американской выделки… 3-лин. боевые с зажигательными пулями с углубленным капсюлем» (последние предназначались для стрельбы по самолетам). Заметим, как изменился боекомплект пулеметов, — война потребовала целой гаммы специальных пуль (бронебойных, зажигательных, трассирующих).

УСТАНОВКИ ПУЛЕМЕТОВ И ОСНАЩЕНИЕ ПУЛЕМЕТНЫХ ЧАСТЕЙ

«…Я хочу просить о переводе меня в пулеметную команду.

— Вы знакомы с пулеметом?

— Знаю системы Шоша, Бертье, Мадсена, Максима, Гочкиса, Бергмана, Виккерса, Льюиса, Шварцлозе»

Увеличение производства требовало упрощения станка. Станок Соколова лишился заднего ролика и подушки на хоботе. Затем убрали откидные ноги. Кроме ускорения производства и облегчения станка это отвечало и условиям его применения — огонь из пулемета обычно вели из положения лежа либо ставили его на бруствер окопа.

В 1915 году к «Максиму» приняли более простой в производстве станок системы мастера И.Н. Колесникова. Станок Колесникова выпускался «казенными заведениями» — Петроградским орудийным заводом, Петроградским, Брянским арсеналами, заказ на щиты к нему в августе 1916 г. получили Сормовский и Ижевские заводы. Ижевский сталеделательный завод к маю 1917 г. сдал 2386 щитов к станку Колесникова и 1937 к станку Соколова, оружейный завод — соответственно 2350 и 1760 щитов. Прочно установилась окраска пулеметов, их станков и щитов в защитный цвет.

К пулемету «Кольту» в конце 1915 года предложили треногу с сиденьем, деревянным прикладом-рукояткой и сменным медным барабаном с лентой. В пехоте установка применения не нашла, но приклад и барабан пригодились для авиации.

Вообще в ходе Первой мировой войны пулеметчикам русской армии пришлось применять четыре системы станковых пулеметов на колесных и треножных станках, а если кроме трофейных австрийских «Шварцлозе» учитывать и германские MG.08, то добавляется салазочный станок.

Продолжал дебатироваться вопрос о щите. Он возник раньше Первой мировой войны и решался еще долго после нее. Бронещит имело большинство станковых пулеметов, поступавших на вооружение в разных странах. Хотя еще Русско-японская война показала значение подвижности пулемета и удобства его маскировки, новые установки принимались со щитом (ведь и артиллерия получила тогда щиты). Во время Первой мировой воюющие стороны пытались снабдить переносными или «катучими» щитами даже отдельных стрелков, ставился вопрос о щитах для ручных пулеметов. Где уж тут снимать щиты со станковых пулеметов. Между тем щит не только увеличивал вес и габариты станкового пулемета — крепление щита быстро разбалтывалось, и его дрожание при стрельбе ухудшало кучность. Однако ни русская армия, ни РККА не смогли отказаться от щита — последний станок к станковому пулемету со щитом был принят в 1943 году.

Менялось и другое снаряжение пулеметных команд — так, вместо патронных и пулеметных двуколок была принята одна патронно-пулеметная четверной запряжки. Несмотря на то что штатом пулеметных команд предусматривалось наличие в них биноклей и дальномеров, вопрос об оснащении пулеметных частей артиллерийскими приборами перед войной так и не был решен. Еще в 1904 году в табельное имущество пулеметной роты ввели пять призматических артиллерийских биноклей и призматический дальномер Сумье, но работа с ним была слишком мешкотной.

В 1906 году через частный магазин Рихтера закупили для изучения дальномеры Цейсса. Накануне войны планировали оснастить пулеметные команды дальномерами «Цейсе». На ружейном полигоне в декабре 1914 г. даже составили краткое описание «оптического дальномера Цейсса обр. 1912 г.», но ГУГШ признало «несвоевременным» даже его издание «до окончания войны», поскольку в войсках таких приборов не было. Однако ждать конца войны было нельзя и пришлось прибегнуть к заграничному заказу — правда, уже не у германских, а у английских фирм. 27 августа 1916 г.

Подготовительный комитет Особого совещания по обороне утвердил заказ британской фирме «Барр энд Страуд» в Глазго на 340 дальномеров, аналогичных тем, что использовали британские пулеметные части. Поставить производство этого дальномера хотели на Обуховском заводе, но стоимость патента оказалась слишком велика. Оптический отдел Обуховского завода получил право только производить чистку, ремонт и выверку дальномеров. Хотя дело было не только в стоимости патента. 31 октября того же года военный министр вынужден был признать в письме в Государственную Думу, что «отечественная оптическая промышленность не достигла необходимого развития и недостаточна для удовлетворения всех требований военного ведомства».

Кроме пулеметов с запасными частями и принадлежностью и дальномеров за рубежом пришлось закупать для пулеметных команд также бинокли, вьючные седла.

ПОСТАВКИ В ВОЙСКА

ФОРМИРОВАНИЕ И ПОДГОТОВКА ПУЛЕМЕТНЫХ КОМАНД

«Пулеметчики в полку были прекрасные, так как начальнику пулеметной команды было предоставлено право преимущественного выбора людей из приходивших рот пополнения».

Через год после начала войны, 22 августа 1915 г., помощник военного министра генерал Беляев писал своему коллеге Лукомскому: «Одним из вопросов, касающихся снабжения армии средствами борьбы и до сего времени не получивших сколько-нибудь удовлетворительного разрешения, является дело обеспечения частей войск пулеметами, как выразителями интенсивности стрелкового огня… Когда у противника пулеметами снабжены не только полки, а роты — в нашей армии число пулеметов в пехоте недостаточно, а в коннице — ничтожно… Запасные батальоны не имеют совершенно пулеметов, ввиду чего пришлось для обучения пулеметчиков сформировать особый пулеметный запасной полк, который, однако, и поныне не снабжен положенным ему числом пулеметов».

Потери материальной части при большом отступлении 1915 года еще более ухудшили ситуацию с оснащением войск пулеметами. В конце октября Главнокомандующий армий Северного фронта генерал Рузский донес в Ставку, что на 105 пехотных полков фронта приходится только 503 пулемета. Полки 3-й очереди по сформировании имели только по 4 пулемета или не имели их вовсе.

«Выручали австрийские Шварцлозе, переделанные под русский патрон, и, не в такой, правда, степени, германские Максимы (немцы были далеко не столь исправными поставщиками, как их союзники). В каждом нашем полку, помимо штатной пулеметной команды, имелась еще и сверхштатная, а то и две», — писал А.А. Керсновский в

«Истории Русской армии». Трофейные пулеметы действительно стали неплохим подспорьем для пополнения русских войск столь необходимым автоматическим оружием. Маршал Советского Союза A.M. Василевский вспоминал, как осенью 1915 г. прапорщиком прибыл в 409-й Новохоперский полк Юго-Западного фронта: «Многие солдаты, в частности весь наш полк, имели на вооружении трофейные австрийские винтовки, благо патронов к ним было больше, чем к нашим. По той же причине наряду с пулеметами „Максим“ сплошь и рядом в царской армии можно было встретить австрийский „Шварцлозе“». Значительное количество «Шварцлозе» было захвачено в 1914 году в Галиции. Часть трофейных пулеметов была переделана под русский 3-линейный патрон, остальные использовались с трофейными боеприпасами — в основном это были пулеметы, которые части сами оставляли у себя для пополнения в вооружении. Трофейные «Шварцлозе» использовались и для вооружения бронепоездов — их имел, например, бронепоезд «Хунхуз», построенный в конце 1915 года. Вообще-то использование трофейных пулеметов было обычным делом. Германские и австрийские войска, например, охотно использовали русские «Максимы». А британские войска на Западном фронте применяли германские пулеметы MG.08, переделанные под британский патрон.