Роберт Макки - История на миллион долларов: Страница 61

Предположим, мы имеем дело с человеком, которому нравится его жизнь, устраивают отношения, сложившиеся с другими людьми, и карьерное продвижение. Затем он получает сообщение о смерти любимой женщины. Он, конечно, станет горевать, но со временем придет в себя и будет жить дальше. Или представьте, что существование этого человека ужасно, он живет в состоянии постоянного стресса и его приводит в уныние все, за что бы он ни взялся. Тогда, получив неожиданное известие о смерти любимой, он вполне может последовать за ней.

В кинематографе под чувством подразумевают настроение, которое создается с помощью особого света и цвета, темпа действия и монтажа, подбора актеров, стиля диалогов, технологии производства и музыкального сопровождения. Совокупность всех структурных особенностей создает определенное настроение. Как и завязка, оно является формой предопределения, способом подготовки или формирования зрительских ожиданий. Если динамика сцены определяет выбор позитивного или негативного заряда эмоции, то настроение кадр за кадром придает ей специфические особенности.

Следующий набросок, например, придуман для того, чтобы вызывать позитивные эмоции. Некогда расставшиеся любовники не разговаривали друг с другом более года. Без любимой женщины жизнь героя приняла опасный оборот. Отчаявшийся и разорившийся, он возвращается в надежде одолжить деньги. В начале сцены две ценности, которые имеют негативный заряд: стремление выжить и любовь.

Он стучит в ее дверь. Она видит его на пороге и отказывается впустить. Он поднимает шум, достаточный, чтобы побеспокоить соседей, в надежде, что это заставит ее пригласить его в дом. Она снимает телефонную трубку и грозит вызывать полицию. Он называет ее обманщицей и кричит через дверь, что оказался в страшной беде и тюрьма, возможно, единственное безопасное для него место. Она громко отвечает, что такой вариант ее вполне устраивает.

Испуганный и злой, он выламывает дверь. Но, взглянув ей в лицо, понимает: таким образом вряд ли можно одалживать деньги. Он лихорадочно рассказывает об угрозах ростовщиков переломать ему руки и ноги. Но слышит не сочувствие, а смех и слова о том, что будет хорошо, если они проломят ему еще и голову. Он заливается слезами и ползет к ней на коленях, умоляя о помощи. Его безумный вид вызывает у нее страх, и она достает из ящика стола пистолет, чтобы напугать его. Он хохочет и говорит, что помнит, как год назад дал ей этот пистолет, но у него сломан боек. Она с усмешкой отвечает, что отремонтировала его, и в качестве доказательства стреляет в стоящую недалеко от него лампу.

Он хватает ее за руку, они падают и начинают кататься по полу, пытаясь достать до пистолета, и вдруг просыпается то чувство, которое они не испытывали более года. Они начинают заниматься любовью рядом с разбитой лампой и развороченной дверью. В его голове проносится: «Это может сработать», но сразу же возникает брешь между ним… и его телом. Улыбаясь, она решает, что в том-то и заключается его истинная проблема. Поддавшись чувству жалости и сострадания, она решает вернуть его в свою жизнь. Сцена заканчивается позитивно: он получает ее помощь, а их любовь возрождается.

Если зрители сопереживают персонажам, то переход от негатива к позитиву должен пробудить в них положительный отклик. Но какой? Вариантов много.

Допустим, сценарист хочет, чтобы все происходило в разгар летнего дня, на окнах стояли яркие красивые цветы, а дома утопали в зелени деревьев. Продюсер приглашает на главные роли Джима Кэрри и Миру Сорвино. Режиссер снимает их в полный рост. Вместе они создают комическое настроение. Комедия требует яркого освещения и цвета, среднего и общего плана съемок, потому что комики играют всеми частями тела. Кэрри и Сорвино блестящие шутники. Аудитория обязательно почувствует уколы страха, приправленного смехом, когда Кэрри будет врываться в дом, Сорвино начнет доставать пистолет и когда оба попробуют заняться любовью. Стоит ей позволить ему остаться, как последует взрыв радости.

Но давайте представим, что все происходит глубокой ночью, свет луны и уличных фонарей выхватывает из темноты дом, стоящий в тени деревьев, которые стонут под порывами ветра. Режиссер снимает с угла и отдает распоряжение приглушить цвета. Продюсер приглашает для съемок Майкла Мэдсена и Линду Фьорентино. В сцене не изменен ни один кадр, однако теперь она пропитана настроением триллера. У нас душа будет уходить в пятки из-за опасений, что один из них не выйдет оттуда живым. Представьте, как Мэдсен ломает дверь, Фьорентино хватается за пистолет и оба вступают в отчаянную борьбу. Когда в конце концов они окажутся в объятиях друг друга, мы вздохнем с облегчением.

Дуга сцены, последовательности или акта определяет основную эмоцию. Настроение придает ей конкретные черты. Однако настроение не должно замещать эмоцию. Если нам хочется пережить какое-либо настроение, мы идем на концерт или в музей, а за получением осмысленного эмоционального опыта обращаемся к рассказчику. Плохо, когда сценарист пишет сцену, где в экспозиции ничего не меняется, затем делает местом действия сад, освещенный лучами заходящего солнца, полагая, что прекрасное настроение возобладает над всем остальным. Ему удается всего лишь создать никому не нужный и слабый текст, который придется «вытягивать» режиссеру и актерам. Не подходящая для инсценировки экспозиция вызывает скуку при любом освещении. Фильм – это не художественная фотография.

ПРИРОДА ВЫБОРА

Поворотный пункт строится вокруг того выбора, который персонаж делает под давлением, стараясь определить действие, необходимое для достижения стоящей перед ним цели. Природа человека такова, что каждый из нас всегда выбирает «хорошее» или «правильное», исходя из того, что мы сами считаем «хорошим» или «правильным». По-другому и быть не может. Следовательно, когда персонаж попадает в ситуацию, где ему приходится выбирать между добром и злом, правильным и неправильным, зрители, зная его предпочтения, могут заранее предположить, каким будет этот выбор.

Выбор между хорошим и плохим или правильным и неправильным вообще нельзя считать выбором.

Представьте себе Аттилу, царя гуннов, который, подойдя к границам Европы пятого века, оглядывает свои войска и думает: «Должен ли я вторгаться в эти земли, убивать, насиловать, грабить, жечь и разорять… или мне следует вернуться домой?» Для Аттилы такого выбора вообще не существует. Он должен вторгаться, убивать, грабить и разорять. Он провел десятки тысяч своих воинов через два континента не для того, чтобы, вплотную приблизившись к своей цели, повернуть назад. Однако его жертвы воспринимают такое решение как преступное. Но это их точка зрения. Вполне вероятно, что для Аттилы сделанный им выбор не только правомерен, но и нравственен. Без сомнения, как и многие другие великие тираны, он считал, что выполняет священную миссию.

Или возьмем более близкий нам пример. На улице вор бьет дубинкой по голове женщину, чтобы взять из ее кошелька пять долларов. Возможно, он знает, что это безнравственно, однако такие понятия, как нравственно/безнравственно, правильно/неправильно и законно/незаконно, часто не связаны друг с другом. Вполне вероятно, он сразу же пожалеет о том, что сделал, но в момент убийства, если исходить из точки зрения вора, не сделает ни одного движения, пока не убедит себя, что его выбор правильный.

Если мы не понимаем, что человек способен поступать правильно или хорошо, только веря в это или логически обосновывая свои действия, то мы мало что смыслим в этой жизни. Выбор между хорошим и плохим или правильным и неправильным очевиден и прост.

Настоящий выбор - это дилемма. Она возникает в двух случаях. Во-первых, если приходится выбирать между двумя несовместимыми вещами: для персонажа существуют две желаемые вещи, ему хочется иметь обе, но обстоятельства вынуждают выбрать только одну. Во-вторых, когда речь идет о том, чтобы выбрать меньшее из двух зол: есть две нежелательные для персонажа вещи, обе ему не нужны, но ситуация заставляет сделать выбор. Подобный выбор служит ярким выражением его человеческой сущности и мира, в котором он живет.

Принцип дилеммы известен писателям со времен Гомера, они понимали, что история, рассказывающая о двусторонних отношениях, не может быть долгой и простой конфликт между героем А и героем Б не удовлетворит читателей.

Позитивное / Нейтральное / Негативное

Двусторонний конфликт – это не дилемма, а колебание между позитивным и негативным. Например, такие вопросы, как «она любит меня / она любит не меня», «она любит меня / она не любит», заставляют метаться между плохим и хорошим и оказываются без ответа. И решение этих проблем не только наводит скуку своей повторяемостью, но и не имеет конца.