Сергей Голубицкий - Великие аферы XX века. Том 1 Страница 8

Ривис получил шесть лет тюремного заключения. На свободу он вышел другим человеком: бог с ним, с утерянным богатством и дворянскими титулами! Ведь он лишился самого главного – веры.

Здесь мы вплотную подошли к разгадке сокровенной тайны успеха барона из Аризоны. Может показаться, что заключалась она в удивительном умении подделывать документы, но это, конечно же, не все. Да и не настолько уж талантлив был Ривис, раз допустил такие огрехи, которые хоть и с трудом, но выявили государственные чиновники. Тайна Ривиса – в его вере. В абсолютной убежденности, что и Мигель Пералта, и собственное дворянское происхождение, и Донья Кармелита – все это истинная правда и ничего, кроме правды. Джеймс верил в свои химеры с раннего детства, а когда подрос, ничем другим и не занимался, как только воплощал грезы в реальность. Без этой искренней убежденности Грант Пералты не продержался бы и недели. Не случайно доктор Виллинг так и не решился извлечь из сундука свои свитки – он в них не верил.

Глава 2. Точка всемирной канализации

Часть первая: французская

Это необычная история. Необычная потому, что впервые героем выступает не человек и даже не компания, а… географическое место! Место, всякое соприкосновение с коим сразу же приводило к жутким махинациям и злейшим правонарушениям, которые заканчивались попеременно грандиозным финансовым скандалом, политическим кризисом, войной, а то и вовсе революцией. Место это называется Панама. Вернее, Панамский перешеек, потому как в начале нашей истории никакой Панамы не существовало даже в теории. Лишь многие годы спустя, в результате меркантильных манипуляций, родилась идея государственного новообразования.

Если б Панамский перешеек был просто перешейком, никакой истории не вышло бы, а сама территория и по сей день дрейфовала в бессобытийной провинциальной дреме на задворках Колумбийской империи. Однако волею судеб беспокойный французский гений соединил Панамский перешеек с идеей Великого Канала, и судьба географического места трагически переменилась. В этой главной точке всемирной канализации сгинуло такое количество чужих денег, изничтожилось столько человеческих жизней, заржавело так много самой разнообразной техники и оборудования, что расположенный неподалеку Бермудский треугольник смотрится лечебным профилакторием.

История Панамского канала состоит из двух больших глав: французской и американской. Неугомонные французы объявились первыми, расковыряли живописный ландшафт, очень скоро надорвались и свернули работы на полпути, ввергнув по ходу дела собственное государство в финансовую и политическую катастрофу. Выпавшее знамя короткое время бесцельно кантовалось в руках переходных коммерческих структур, а затем было выкуплено американцами. Именно они довели французское дело до победного конца, потратив 386 миллионов долларов, потеряв 20 тысяч рабочих и замутив камерную революцию.

Но вот что удивительно: не успели смолкнуть литавры и погаснуть фейерверки, как стало ясно, что все действующие лица оказались в большом финансовом прогаре: и герои наций вроде графа Фердинана де Лессепса и президента Франклина Делано Рузвельта, и рядовые французские вкладчики, и налогоплательщики Соединенных Штатов. Зато на задворках сцены суетливо мельтешили не ведомые общественности гении аферостроительства: Корнелиус Герц, Жак де Райнах, Филипп Бюно-Варийа. Отметились и рыбешки покрупнее: Джесси Зелигман, Джей Пи Морган. Все они обогатились сказочно и безмерно. Именно этим скромным бойцам невидимого финансового фронта мы и посвящаем нашу историю.

Истоки

Панамский перешеек – самый узкий участок суши между Тихим и Атлантическим океанами. Неудивительно, что идея соединить водные пространства с помощью искусственного канала будоражила европейские умы с тех незапамятных времен, как они объявились в этих местах. Первым о канале заговорил в 1550 году Антонио Гальвао, португальский путешественник и историк. Дальше разговоров, однако, не пошло. Испанский писатель Лопес де Гамара подхватил идею Гальвао и донес ее самолично до самого королевского двора, однако августейшие особы были заняты по-настоящему важными делами – войной с Англией и борьбой с еретиками.

В 1838 году французскому еврею Августину Соломону, проживавшему на острове Гваделупа, во сне явилась та же идея, однако, в отличие от своих средневековых единомышленников, он сумел ее успешно пролоббировать: подергав неведомые ниточки, Августин получил от колумбийского правительства ни много ни мало – персональную концессию на строительство канала, а заодно – простой и железной дороги через Панамский перешеек. Концессия предоставлялась Соломону сроком на 60 лет для канала и 40 лет для дорог.

Свалившаяся удача в буквальном смысле слова пришибла Августина Соломона своей монументальностью: он никак не мог придумать, что ему делать с полученными правами: денег на такое строительство не было даже рядом, а перепродавать концессию – боязно. Пока Соломон сидел собакой на сене на своем теоретическом богатстве, вокруг шныряли бесчисленные эмиссары самых различных государств, тщетно пытаясь выудить у колумбийцев хоть какую-нибудь льготу. Больше всего суетились французы, которые чувствовали себя откровенно обделенными в распределении американского колониального пирога. Читатели наших «Великих афер» помнят, что в XVIII веке у Франции были самые большие владения в Северной Америке, однако уже через полвека не осталось практически ничего. Впрочем, тому были объективные причины: любой революции больше всего на свете нужны деньги, поэтому Франция и продала Соединенным Штатам Америки все до самой последней речки и горки.

Как бы там ни было, узнав, что самые лакомые кусочки достались хоть и соотечественнику, но по фамилии Соломон, французские эмиссары впали в жуткую ярость. Сохранилась телеграмма, отправленная одним таким чиновником в министерство путей сообщения: «Ключи к миру лежат здесь, однако имя сеньора Соломона звучит не достаточно по-христиански, чтобы можно было доверить ему роль хранителя ключей Святого Петра».

Кончилось все тем, что в 1843 году Колумбия отозвала концессию у Соломона на строительство канала, однако не по причине вульгарного французского антисемитизма, а в силу бездействия самого концессионера: за пять лет Соломон так и не придумал, с какого боку приступить к освоению золотоносного пространства. Ради исторической справедливости добавим, что у Соломона еще какое-то время оставались права на строительство простой и железной дорог, но и их он потерял в скором времени: железную дорогу в 1855 году построила одна нью-йоркская компания.

Идея канала на какое-то время снова заглохла.

Великий Француз

Граф Фердинан-Мари де Лессепс родился в семье выдающегося французского дипломата. Насколько выдающегося – можно судить по тому факту, что Фердинан появился на свет в Версале, в непосредственной близости от королевского дворца. Что не удивительно: де Лессепсы служили Франции на протяжении многих столетий.

В 19 лет юный, но уже хорошо образованный Фердинан получил назначение на должность помощника французского посла в Лиссабоне. Оно тоже не удивительно: посол был его родным дядюшкой. Затем молодой де Лессепс поработал в Тунисе вместе со своим отцом, а в 1832 году, сразу после смерти батюшки, продолжил дипломатические экзерсисы в Роттердаме, Малаге, Барселоне, Мадриде, и – под конец – надолго обосновался в Египте.

В 1854 году вице-король Египта Саид-Паша даровал Фердинану де Лессепсу концессию на строительство Суэцкого канала. Окрыленный дипломат вернулся в Париж и при личной поддержке императора Наполеона Третьего и императрицы Евгении организовал успешную подписку на сбор средств для строительства канала. Работы начались в 1859 году, и уже через десять лет 168-километровый канал был торжественно открыт для навигации. Триумф энергичного дипломата не имел границ: его обожали и боготворили не только во Франции, но и во всей Европе: в любой самой отдаленной деревушке Баварии или Сицилии слышали о Le Grand Francais, Великом Французе.

Больше всего де Лессепс гордился финансовым аспектом своего строительного подвига: уже в 1874 году Суэцкий канал достиг рентабельности – всего через пять лет после начала эксплуатации. Невиданное достижение даже по сегодняшним меркам! Инвестиции в проект поступали за счет выпуска облигаций и продажи ценных бумаг акционерного общества, специально созданного де Лессепсом для строительства канала.

В 1875 году добрые люди рассказали Фердинану де Лессепсу о Панамском перешейке. Великий Француз загорелся не на шутку и стал энергично обрабатывать общественное мнение, проталкивая идею канала на международном политическом Олимпе. В то же самое время с другой – скрытой от публики – стороны велась не менее важная работа, и партия эта исполнялась не менее виртуозно: сначала был создан некий частный синдикат, который в 1878 году обработал колумбийский Конгресс и получил концессию на свое имя. Затем, уже в следующем году, концессию торжественно вручили Великому Французу. Купаясь в лучах мировой славы, Фердинан де Лессепс явно упускал момент, чтобы вовремя разобраться в ситуации. А именно в том, что его роль в проекте очень напоминает роль зиц-председателя.