Линдон ЛАРУШ - ВЫ НА САМОМ ДЕЛЕ ХОТЕЛИ БЫ ЗНАТЬ ВСЕ ОБ ЭКОНОМИКЕ? Страница 16

Может показаться, что этот подход отличается от точки зрения Лейбница. На первый взгляд, кажется, что это действительно так, но по сути используемого метода нет. Ясность в этот вопрос может внести обсуждение работ Лейбница. Вспомним данное нами ранее описание того, как Лейбниц использовал термин «работа».

В первом приближении Лейбниц предполагал, что если определенный тип производимых физических товаров является полезным, то общество будет крайне нуждаться в их производстве. Учитывая это, уровень производства подобных товаров одним работником служит приемлемым стандартом для сравнения. В этих условиях экономия труда, полученная при помощи тепловой машины, является негэнтропийной. Но не количество произведенных физических товаров определяем работу. При таком подходе работа измеряется как экономия выполненного труда. Именно экономия труда сама по себе и является «микроэкономическим» эмпирическим коррелятом экономической стоимости.

С этой позиции авторское определение стоимости не отличается ни от «лейбницевского», ни от определения ведущих экономистов американской системы, ни от принципа, понимаемого и более или менее эффективно служащего большинству менеджеров на производстве, имеющих либо инженерное образование, либо эквивалентный ему накопленный опыт в сфере производства. Каждый компетентный менеджер, с которым был знаком автор благодаря своему опыту работы в области менеджмента, консалтинга и т.п., соглашался с проводимой практикой повышения квалификации наемных рабочих одновременно с введением новых технологий и вложениями в основные фонды. Если же в корпорациях с компетентным менеджерским составом начинает доминировать противоположная тенденция, то она является результатом влияния финансовых интересов Уолл-стрита и рекомендаций «Гарвардской школы бизнеса» [1].

Различие между лейбницевским рассмотрением термина работа и формулировками в этой книге состоит лишь в предложенных нами дополнениях и уточнениях. Работы Гаусса, Римана и др., описанные в предыдущем разделе, сделали возможным более глубокое понимание принципов технологии, чем то, которое, по видимому, мог представить себе Лейбниц [2]. Мы можем считать, что Лейбниц одобрил бы наши уточнения как полностью совпадающие с его собственным мнением по данному вопросу. Сегодня мы можем познать более глубокое значение термина работа до степени, невозможной при том уровне развития науки, который существовал во времена Лейбница.

Прежде чем мы разовьем и дополним некоторые из основных свойств этого нелинейного определения стоимости, используя в качестве, примера гипотетическое комплексное агроиндустриальное предприятие, хотелось бы отметить некоторые аспекты, связанные с важностью введения и использования этой, «более сложной», концепции.

Последовательно приближаясь к данной стадии наших рассуждений, мы постоянно подчеркивали единство технологии как главного предмета экономической науки и технологии с точки зрения основ математической физики. Именно единству уделялось столько внимания ведущими кругами Политехнической школы в Париже на протяжении всего периода 1794-1815 гг. Если мы хотим обеспечить оптимальные темпы роста экономии труда, мы должны рассматривать ее не просто как вопрос инвестиционной политики, но как вопрос того, какие технологии мы можем внедрить. Таким образом, продуманная инвестиционная политика должна стать политикой научных инвестиций, политикой, направляющей инвестиционные вклады в науку как таковую. Тому, кто прочтет эту книгу до конца, станет совершенно ясно, что принципы технологии, в том виде, как мы их здесь определили, имеют прямое отношение к наиболее фундаментальным характеристикам научных исследований. Следовательно, наиболее дальновидная инвестиционная политика концентрируется не столько на практике инвестиций в науку, сколько на инвестициях, позволяющих подтолкнуть открытия в определенных областях науки, касающихся, например, фундаментальных вопросов математической физики, доступных для изучения на протяжении ближайших десятилетий. Учитывая все это, необходимо дать строгое определение экономической стоимости. Для принятия долгосрочных интегральных решений об инвестициях в науку и их окупаемости через возврат продукции в виде физических товаров нам потребуется мера стоимости, равно применимая как к научным исследованиям, так и к производственному процессу как таковому. Эта мера должна быть ориентирована на фундаментальные принципы науки (например, математической физики) и одновременно, таким же образом, на основные факторы экономии труда в производительном процессе.

Для наглядной иллюстрации изложенной выше точки зрения рассмотрим следующую ситуацию. Сейчас лучшим вариантом приоритетной политики, рекомендованной так называемым развивающимся странам странами ОЭСР, являются рекомендации следовать по пути «постепенного» приближения" к уровню технологии, уже достигнутому в ведущих странах ОЭСР. Это значит, что в лучшем случае развивающиеся страны будут медленно освобождаться от колониальной зависимости [3], когда они выступают прежде всего как экспортеры сырья и открывают свои таможни для скудного рациона устаревших промышленных технологий, а особенно для производства заменителей импорта различных потребительских товаров. Жалкими оказались результаты подобной политики, особенно для развивающихся стран. По причинам, указанным далее в этой книге, ясно, что истинной целью политики экономического развития должна стать попытка достижения и освоения некоторых из наиболее развитых технологий, используемых в настоящее время в США, Европе и Японии.

С этой целью развивающаяся нация должна определить области научных исследований, в которых она собирается стать мировым лидером, и рассматривать это как долгосрочную, широкомасштабную национальную программу. Параллельно должны осуществляться развитие лабораторий, университетских факультетов и подготовка научных кадров, а также развитие промышленной базы для внедрения результатов научной работы. Особое внимание следует уделять развитию соответствующих отраслей станкостроения. Развитие научной базы, станкостроительного сектора и других элементов промышленности должно осуществляться комплексно и должно быть завершено в течение жизни одного поколения или даже быстрее.

Отчисления из скудных национальных ресурсов на этот зародыш будущего технологического процветания должны быть сбалансированы и согласованы с более традиционными, но тем не менее важными отраслями экономики, включая развитие сельскохозяйственного производства и др. Как по политическим, так и по различным практическим соображениям важно, чтобы эти объединенные усилия привели к ощутимому прогрессу в уровне жизни почти всех слоев населения, а также большинства народов в целом.

Совсем не трудно представить себе ситуацию, когда анархо-синдикалистские демагоги изрыгают проклятия правительству и деловым кругам, которые, вкладывая средства в развитие средств производства, якобы «вынимают кусок хлеба из детского рта» или что-то в этом роде. Для эффективного проведения средне- и долгосрочной политики развития стран «третьего мира» необходимо прочное, основанное на полной информированности, общественное согласие. Поддержка такого консенсуса в движении к избранным целям возможна лишь при условии, если обещания будут сопровождаться реальными достижениями. Весьма желательно, чтобы разработка экономической политики в развивающихся странах была более научно обоснована, чем в развитых. Это важно, поскольку последствия серьезных ошибок здесь более опасны, чем в других регионах мира. Ошибка, которая для нас означала бы необходимость отсрочить введение каких-либо дополнительных удобств, обернулась бы в развивающихся странах серьезными трудностями и страданиями.

В то же время не следует думать, что инвестиции развивающихся стран на осуществление технологического прорыва являются роскошью, чем-то вроде выбора, которым можно пренебречь. Без такого прорыва эти нации никогда не покончат со своей отсталостью. Указанный путь является неизбежным, хотя и не легким в осуществлении. В обоих крайних случаях, как для наиболее развитой, так и для самой бедной страны, именно экономическая политика быстрого роста экономии труда, благодаря науке в качестве двигателя экономики, является жизненно необходимой. Для этого нужны новые политические методы, стимулирующие взаимопонимание ученых, вовлеченных в фундаментальные исследования, и людей, управляющих экономикой.

Эту политику следует рассматривать в контексте трех разделов фундаментальных исследований, в рамках которых будет осуществляться весь технологический прогресс в течение ближайших 50 лет (предполагая, что мы остановим сползание к «новому средневековью» «постиндустриального общества»). Слияние фундаментальных научных направлений из трех различных областей естествознания едва ли является необычным событием в истории науки. Они сходятся воедино в той же области явлений, которую мы обсуждали в данной книге.