Екатерина Останина - Трагические самоубийства Страница 7

Массу сомнений вызывает и Иудин поцелуй. Почему он именно таким образом предает Иисуса? Если рассуждать с чисто человеческих позиций, то этот поступок остается просто необъяснимым. Ведь Иуда мог указать на учителя хотя бы рукой, но он выбрал «поцелуй любви». Его роль злодея высвечивается с большей силой, поскольку трудно себе представить такого негодяя, который может целовать человека во время предательства. Даже если он действительно настолько коварен и черен душой, как это представляют традиционные толкования Библии, то разве может такой человек, совершенно испорченный, законченный злодей, затем вдруг раскаяться? Способен ли злодей вообще испытывать какие-либо муки совести? Тем более такие, которые могут привести к самоубийству?

Один из современных авторов, задающихся подобными вопросами, С. Михайлов писал: «История человечества столь богата многочисленными ошибками, когда предателей возводили в ранг героев, а из героев, наоборот, делали предателей, что никакой стереотип уже не может казаться абсолютным. И не является ли несчастная фигура Иуды Искариота дополнительным свидетельством ошибочного и скороспелого обвинения? Возможно, и не возникло бы подобное сомнение в его вине, не предоставь само Евангелие к тому достаточный материал. Первый вопрос, который естественно возникает: зачем Иуде, владеющему казной, каких-то 30 сребреников? Далее, зачем он, коль уж решился на сей шаг, так скоро, по сути, тотчас испытал раскаяние, причем такое сильное, что жить с ним не представляло возможности, отчего Иуда и лишил себя жизни, предварительно бросив стражникам „заработанные“ сребреники? Не ожидал ли подобной реакции на факт выдачи Иисуса, рассчитывал на что-то иное, не выдержал ли всеобщего презрения или просто неожиданно испытал неведомые до сих пор муки совести?».

Ни одно из Евангелий, по мнению современных авторов, не дает объяснения психологической мотивировке поступка Иуды. Ссылка на его корыстолюбие, как на изъян, который и позволил Сатане войти в его душу, весьма относительна. Как писал С. Михайлов, «…корыстолюбие – это лишь внешняя маскировка истинных причин». Но какими же были истинные причины? Именно по этому поводу так яростно спорят авторы, пытаясь разобраться, что стоит за предательством Иуды и как воспринимать его поступок. Как относиться к человеку, который все-таки был учеником Иисуса? Христа, завещавшего миру столь прекрасные слова: «И не вводи нас во искушение, но избавь от лукавого» (Евангелие от Матфея). Иисус же не делает ничего, чтобы предостеречь Иуду от совершения злодеяния, напротив, он как будто подталкивает того на предательство: «Что делаешь, делай скорее» (Евангелие от Иоанна).

Непонятной кажется и реакция Иуды на «напутствие» учителя – он воспринимает это как нечто само собой разумеющееся, нисколько не возмутившись словами Иисуса и не смутившись. Михайлов по этому поводу замечает: «Столь ли крепки были его нервы или настолько талантлива игра?». Говорить о том, что Иуда обладал невероятной крепостью духа, сложно, ведь он все-таки покончил жизнь самоубийством. Что же касается исполнения роли изменника, то на этот счет существует несметное число всякого рода версий.

Иисусу был необходим предатель, чтобы принять смерть на кресте, вознестись на небо и стать Христом. Ему нужен был такой предатель в глазах всех людей. Следуя евангельскому сюжету, можно увидеть, что Иисус сам посылал Иуду к первосвященникам. На такое ответственное дело он мог избрать только единственного преданного ученика, способного принести себя в жертву. А остальные выполняли лишь роль зрителей или… Одиннадцать учеников Иисуса знали о предстоящем предательстве и не воспрепятствовали этому. Не менее странным кажется и то, что они знали, кто будет предателем, и не остановили его. Так было предписано, и изменить что-либо они не могли. Тогда почему же они заклеймили имя Иуды?

Один сознательно пошел на крест, другой сознательно – на вечный позор. И если это так, то, как писал С. Михайлов, «Иисус был предан. Но не Иудой, а теми одиннадцатью, которые боялись признаться людям, что были с ним знакомы. Только две женщины пришли на Голгофу. Остальные его предали. Его и Иуду – единственного верного ученика. Иуда знал, на что идет, знал, чем жертвует, а жертвовал он не только жизнью, но и добрым именем, обрекая себя на вечные проклятия. Без Иуды не было бы спасения, не было бы Христа. Не предатель, а жертва предательства. И предаем его мы. Проклиная его, клевеща на него, втаптывая его имя в грязь. Такова ирония этой истории».

C. Михайлов, автор книги «Иуда Искариот», выдвигает версию о том, что евангельская история «не более чем хорошо разыгранный спектакль». По его мнению, Иисус явился миру с уже заготовленным сценарием. Каждый из учеников должен был играть отведенную ему роль, причем автор и режиссер сценария с невероятной точностью подбирал актеров. И в данном случае Иуде была отведена исключительно роль предателя, никак иначе.

Трагедия, потрясающая человечество вот уже два тысячелетия, была разыграна точно по нотам, ведь ни один актер не подвел Иисуса и не вышел из образа. Сам же Спаситель зачастую выступал и как суфлер, подсказывая дальнейшее развитие событий. Он пророчествовал о своем Распятии и последующем Воскресении, он давал Иуде конкретные указания, как тому следует поступать, он предрек Петру троекратное отречение… Его пророчества выглядят действительно как суфлерские реплики, помогающие всем исполнителям следовать роли в соответствии со сценарием, чтобы ничего не перепутать и не испортить «столь грандиозное предприятие». Все актеры сыграли свои роли без помарок, так же и Иуда, который выдержал взятый вначале верный тон до конца трагедии. И то, что спектакль игрался вживую, а казнь Спасителя и позорная смерть предателя произошли на самом деле, – это уже не столь важно, по мнению С. Михайлова: сыграно-то великолепно и более чем правдоподобно!

Автор развивает далее мысль о сценарии, выдвигая в качестве автора самого Бога, «которым появление Сына Человеческого в мире было заранее просчитано и предопределено». «Впрочем, Сын Человеческий идет, как писано о Нем; но горе тому человеку, которым Сын Человеческий предастся: лучше было бы этому человеку не родиться» (Евангелие от Матфея). Этой фразой, – утверждает Михайлов, – вносится еще один штрих в „дело Иуды“. Да, Иуда предает Учителя, однако (как здесь уместно это оброненное вскользь слово „впрочем“!) действия его предначертаны Богом, заведомо заложены в сценарий в качестве необходимого сюжетного элемента». Иуда, даже если бы захотел, уже не смог бы изменить ход событий, переписать свою роль. Тем более что он не знал, каковы будут последствия его поступка, ему не ведомы «истинные намерения Бога-режиссера», возможно, поэтому он не возражал против возложенной на него миссии. У Иуды не было выбора – к такому выводу приходит Михайлов – ведь его поступками руководила высшая воля.

Но поскольку человек, созданный по образу и подобию Божию, все-таки существо свободное в выборе своих поступков и действий, то, стало быть, Иуда все-таки сознательно идет на предательство. Возможно, его и одолевали сомнения и муки, но он сделал свой выбор, он взял на себя ответственность, он сделал шаг, который был так необходим для исполнения Писания, для завершения трагедии. «За что – непонятый, униженный, растоптанный – и держит ответ перед судом поколений, на века заработав позорное клеймо „предатель“», – заключает Михайлов. Нельзя перебрасывать всю вину на Бога, ведь все-таки именно Иуда предал его, вернее, он не отказался от своей роли.

Скептики же склонны считать, что ответственность за содеянное все же лежит на Всевышнем. «В этом случае, – продолжает исследователь, – вся вина за смерть Иисуса ложится на его Отца, который оказывается по отношению к собственному Сыну слишком жесток и „бесчеловечен“: он не только посылает его на верную гибель, но и вынуждает лично подготовить ее, включая набор главных исполнителей и формирование „общественного мнения“. Очевидно, что при таком подходе Бог Отец, а вместе с ним и его „сообщник„ Иисус приобретают в глазах неискушенного читателя весьма неприглядный вид“.

Иисус пришел в этот мир по воле Божьей, он был призван спасти людей от греха. Финалом же Божественного плана должно стать установление Царствия Божьего на земле. Иисус избирает на главные роли апостолов опять же по воле Божьей: «Они были Твои, и Ты дал их Мне» (Евангелие от Иоанна). Каждый апостол затем сыграл свою роль в процессе установления христианства, каждый внес свой вклад в это грандиозное и святое дело. Но они не были лишь актерами, безвольно исполнявшими свои роли. Они не были «послушными марионетками, управляемыми манипуляциями Божественных пальцев». Каждый из них был вправе выбирать. Как отмечал Михайлов, «…каждый из них жил, действовал и служил общему делу в соответствии с зовом сердца, в меру своего понимания миссии Иисуса и любви к своему Учителю. Каждый из них соответствовал той роли, на которую был избран, каждый исполнил то, что должен был исполнить согласно Божественному замыслу, – однако каждый из них сознательно выбирал свою жизненную стезю, и выбор тот был проявлением свободного волевого акта».