Петкана - Хабьянович-Джурович Лиляна Страница 27

А сколько кротости и смирения было в Нем Самом! Агнец Божий! Он всем был Слугой.

Так, непрестанно укоряя себя пред Господом, мучимая стыдом и раскаянием, продолжала я мою тяжкую брань против козней и прелести бесовской.

То была самая долгая и тяжелая битва. Ибо зло уже успело пустить корни в моей душе. И, вопреки моим усилиям, нечистые всходы разрастались буйной порослью, угрожая заглушить все доброе, что мне удалось вернуть ценой страшного прозрения. Стоило мне хоть сколько-то очистить мое сердце бдением, самоуничижением, покаянием и богоугодными мыслями, как гнусный и подлый диавол шептал мне: «Всё! Ты победила!» Ия снова скатывалась в пропасть и пустоту богооставленности.

Так продолжалось много лет. Пока однажды я не сказала ему: «Господь мой одержал и эту победу! Он спас меня. И каждый раз Он будет брать верх над тобой, отравителем міра. Ныне и присно, и во веки веков. Аминь».

Пав на колени, я в умилении воздела руки к Нему, моему Спасителю. Сердце мое было исполнено самоосуждения и самоуничижения. И горячей, искренней любви ко Вседержителю.

Тогда отступил мрак міра. Исчез. Рассеялся. Перед дивным сиянием имени Господня.

* * *

Когда сыновья Зейнебы стали воинами, Господь ослабил натиск мерзопакостного на мою душу. И я начала словно новую жизнь — в бесстрашии и смиренномудрии. Но все равно не теряла бдительности, помня, что повелитель тьмы никогда не уходит совсем. Он только отступает. И, затаившись, дожидается своего часа, будучи всегда готов к любой подлости и пакости.

Однажды прямо перед моей пещерой распустился цветок. Необычайно красивый. Как будто из райского сада. Никогда прежде я не видела здесь ничего подобного. Но я слышала от Зейнебы, что в пустыне есть растения, которые цветут всего лишь один раз на людском веку. В таком цветке Всевышний являет человеку всю красоту міра. «Может быть, сейчас Господь послал его мне?» — подумала я с благодарностью. Я подошла к цветку, желая коснуться лицом его дивных лепестков. Как сладко он благоухал! Чересчур сладко... «Если ты от Бога — добро пожаловать. Но если от нечистого — исчезни!» — промолвила я, осенив его крестным знаменьем. В то же мгновение прекрасный цветок растаял в воздухе. А я поспешила вознести хвалу Создателю, оградившему меня от бесовских козней.

После сего случая я ко всему относилась с такой же осторожностью, произнося при этом одни и те же слова. К травам. К тучкам небесным. К звездам. К солнечным зайчикам на стене моей пещеры. К птичкам с волшебно ярким и пестрым оперением, которые садились на песок возле моих ног или ко мне на плечи.

Неусыпно стояла я и на страже собственных дум и помышлений, дабы не принять случайно вражьего лукавого помысла. Время от времени всеобщий ненавистник и завистник пытался внушить или подбросить мне свои коварные мысли, однако я уже научилась распознавать подобные уловки и пресекала их тотчас же, не давая злу укорениться.

«Злой помысл пусть исчезнет. И да приидет добрый», — неизменно говорила я в таких случаях. Благодаря чему не только избегала опасных и пагубных мыслей, но и получала много духовной пользы, заменяя змеиный яд целебным нектаром.

Когда противостоять нечистым помыслам было особенно трудно, я добавляла к обычному правилу Иисусову молитву. Так я сберегала свой ум. Делая его глухим и немым. И заключая в собственном сердце. Каждый раз я призывала имя Спасителя со всем усердием и терпением, стараясь не прерывать молитву ни на миг и не терять надежду.

«Господи, Ты пришел ради блага людей и против сил князя бесовского. Молюся Тебе, о Победитель, словами молитвы святого пророка Давида: "Буди Соперник соперникам моим!"» — восклицала я. И Господь откликался на мою мольбу. Все чаще и все дольше мы с Ним были единым целым. Душа моя взмывала к Божественным высотам, пламенея несказанной радостью, а сердце переполняла неизмеримая сладость. Весь мой ум парил на сей благодатной вышине, в бесконечной глубине вечности! Я забывала все временное и преходящее. Забывала себя самое. И могла сказать словами Симеона Нового Богослова, которые, благодаря нашему с ним единству в Господе, достигали моего слуха: «О, чудеса! Вижу внутри себя Создателя міра, и беседую с Ним, и напояюсь Им, и, сочетаясь с Ним, затмеваю небеса. И где тогда тело? Не знаю. Ибо Господь меня любит и принимает в Себе Самом и на руках держит, и, пребывая одновременно и на небесах, и в моем сердце, предстает взору моему и здесь, и там». Я чувствовала то же, о чем благовествовал святой апостол Павел. Пребывая в сей благодати, я не только не хотела покидать мою пещеру, но готова была укрыться в недрах земли, дабы там — за пределами тварного міра — непрестанно созерцать своего бессмертного Творца и Владыку.

Но никогда не забывала я и премудрые поучения того, кто, по милости Божией, обозначил каждую ступень лествицы, ведущей на небеса: «Не спеши чувствовать себя в безопасности, пока Судия не вынес решения! Многие были свергнуты с небес, хотя и были святы и бестелесны».

Поэтому, принимая от Господа благодатные дары, я всякий раз смиренно благодарила Его и воскрешала в памяти собственные прегрешения. Вспоминала свои падения. И то, как поддалась дьявольскому обману и искушениям. Вспоминала, как сердце мое отравляли страсти. Как я пыталась насытить душу свою гнилыми плодами. Как часто утрачивала я благодатное тепло и срывалась в ледяную пропасть богооставленности.

И никогда, никогда уже отныне не переставала я слезно взывать, по примеру святых отцов:

«О, сколь немощен мой дух, угашаемый, словно пламя свечи, одним лишь слабым дуновением. Как мне укрепить его? Дабы был он как дух святых, смиряющий бурю».

Я вспоминала, сколь немощна я была. Как была побеждаема в своей немощи и сравниваема с землею. И, памятуя сие, не переставала укорять себя пред Господом.

Я понимала, что Промысл Божий дозволяет мраку міра восхитить нас в свою тьму — ради нашего смирения. Ибо искушения делают нас сильнее. И лучше. Как учил меня когда-то еще мой брат Евфимий. Поэтому я благодарила Господа за все, что Он делал, дабы приблизить меня к себе и дать мне возможность лицезреть Свой дивный свет. А сердцу моему — слышать каждый глагол уст Его.

Если же благодать Его во мне, грешной, уменьшалась, то я уже не пугалась, как прежде, но вспоминала — перед лицом мрака и страдания — слова Господни: «Аз есмь свет міру». Каждый порыв ледяного ветра богооставленности я встречала с Его обещанием на устах: «Аз же пребуду с вами во вся дни до скончания века».

Я верила Ему. Знала, что Он всегда здесь. Рядом со мной. Как и со всеми, кто Его ищет и призывает всем сердцем.

Я непрестанно ощущала Его живое присутствие. Повсюду вокруг себя. И ясно понимала слова апостола Павла, обращенные к жителям Афин: «Ибо мы Им живем и движемся и существуем...» И разумела глаголы псалмопевца Давида, свидетельствовавшего: «Всюду вижу Господа. Он есть одесную меня, да не оступлюсь».

МРАК МІРА

О, как, должно быть, ликуете вы, давно знающие конец этой истории, всегда готовые посмеяться над моим постыдным поражением и бессилием! Но нам, сражавшимся не на жизнь, а на смерть, было не до смеха. Даже мне. Она же искренне страдала и мучилась крестными муками своего Господа, как об этом впоследствии раструбили попы и поэты.

Не один десяток лет пытались мы сломить друг друга в постоянной борьбе, не зная, кому из нас суждена победа. И так — до конца ее жизни. Как и должно быть. Ибо смерть есть час последнего и окончательного решения. Кому будет принадлежать душа? Ему или мне? Пастырю или Зверю?

Сколько раз упускал я добычу в самый последний момент. Они ускользали от меня вместе с предсмертным стоном. В последний миг, когда душа отделяется от тела, она якобы вдруг осознает свои грехи и в безмерном раскаянии молит моего Соперника о милости. А Он, конечно же, рад простить! Как любящий Отец. Разумеется, по великому милосердию Своему и безграничной Своей милости к заблудшим овечкам, как уверяет эта наивная сказка!