Круг перемен - Ирина Анатольевна Богданова Страница 3

Олег успел выругать себя за странную мысль о поездке на общественном транспорте, но следовало держать марку, и он галантно пропустил Инну вперёд:

— Сначала дамы, потом кавалеры.

Поворот турникета на мгновение отделил её от него, и Олег сразу же уловил заинтересованный взгляд высокого парня с шевелюрой пшеничных волос, которым тот успел одарить Инну.

Уголок рта Олега дрогнул в усмешке: «Завидуй, родной. Подобные девушки созданы для мужчин в шикарных автомобилях, а не для пассажиров петербургского метрополитена».

Здесь, посреди пёстрой толпы, он почувствовал свою принадлежность к другому миру, существующему в параллельной вселенной, сотканной из запахов элитного парфюма, напряжённых разговоров о биржевых курсах и светских тусовках. Там собирались сливки общества, чтобы как бы невзначай блеснуть последними достижениями и завести полезные знакомства.

Вон та девушка в потёртом пуховике, что стоит впереди него, уткнувшись в телефон, небось и не знает, что такое фондовая биржа NASDAQ или DeutscheBorse. Да и зачем, собственно, ей это знать, если она вполне удовлетворена однушкой в хрущёвке, а отдых в Египте или Турции воспринимается сказочным восточным раем? Каждому своё. То ли дело его Инес!

Он познакомился с ней полгода назад на случайной вечеринке в кафе и сразу понял, что девушка — высший класс. Бывают такие женщины, что прошла мимо — и все особи мужского пола сражены наповал без единого выстрела. Когда он в первый раз увидел Инес, её большие глаза цвета гречишного мёда, тёмный шёлк волос, обворожительную улыбку с влажным блеском жемчужных зубов, то сразу решил — моя! В её движениях сквозила какая-то особая грация, брала ли она в руку бокал с вином или небрежно поправляла волосы. На неё хотелось смотреть и смотреть не отрываясь.

Чтобы Инна не ускользнула в объятия соперника, Олег немедленно переговорил с её подругой Галей и без обиняков заявил, что он человек небедный, является совладельцем отцовской фирмы по торговле лесом и сумеет быть благодарным за посредничество в близком знакомстве.

Подруга, невзрачная блондиночка с блёклым взглядом голубых глаз, хитро сощурилась:

— Инка тоже не с помойки. Отец был археологом. Он умер несколько лет назад, а мать вышла замуж за финна и живёт в Финляндии на собственном хуторе. Сама Инна заканчивает Высшую школу экономики, откуда студентов с последнего курса разбирают на престижную работу. В общем, деньгами ты её не заманишь. Да и женихов вокруг неё пруд пруди, один лучше другого. Так что тебе, дружок, придётся постараться обратить на себе внимание. — Галя с издёвкой улыбнулась и добавила: — Учти, совет бесплатный. Я подругами не торгую.

Но брать штурмом неприступную крепость не пришлось, потому что при первом же общении у Олега и Инны обнаружилась масса точек соприкосновения, начиная от общих знакомых и заканчивая взглядами на проблемы современного мира. «Мы совпадаем даже по маркам автомашин», — определил Олег их отношения. От других девушек Инну отличали весёлость и незлопамятность. Она не намекала на походы в ресторан (хотя он с удовольствием водил бы её каждый день), не требовала отчёта о свободном времени, не ревновала и не капризничала. Словом, состояла из одних добродетелей, что, по мнению Олега, склоняло к дарованию Инес гордого титула его жены. Удивительно, но против Инес не устояла даже его строгая мама, которая прежде напрочь отметала всех представленных ей кандидаток. Нельзя сказать, что мама выразила восторг, но, по крайней мере, не ушла демонстративно из-за стола, как случалось с несколькими прежними подругами, и не отказывала Инес в присутствии на семейных праздниках.

Длинный эскалатор змеёй уползал под землю, заканчиваясь у будки контролёра. Контролёр поднесла микрофон к губам:

— Молодые люди, не сидите на ступенях эскалатора. Помните, метро — источник повышенной опасности.

Группа ребят на противоположном эскалаторе дружно засмеялась. Олег стоял лицом к лицу с Инной, и её губы были в такой доступной близости, что он не смог удержаться.

— От тебя пахнет мёдом.

— Молодые люди, не целуйтесь на эскалаторе. Помните, метро — источник повышенной опасности! — грозно предостерёг их металлический голос, усиленный динамиками.

Олег изумлённо поднял брови:

— И это нельзя?

— Наверное, она никогда не целовалась, — шепнула ему на ухо Инна.

— Просто она уже старая, — сказал Олег, хотя прекрасно видел, что контролёр молодая и очень даже симпатичная.

Хихикая и обнимаясь, они подошли к платформе. Судя по табло, поезд ушёл две с половиной минуты назад, и ожидающих пассажиров набралось порядочно.

* * *

В этот день настроение у Людмилы Константиновны стремилось к нулевой отметке. Ночью соседи сверху сначала слушали музыку, а потом выясняли отношения. Под утро, когда удалось наконец забыться коротким сном, дворники под окнами стали громко стучать крышками баков от помойки. Потом заурчали машины жильцов (и кто только разрешает оставлять их во дворах?! Шины бы им всем проткнуть!). В довершение ко всему ровно в восемь позвонила дочка и ноющим голосом сообщила, что внучка Анжелка выдала температуру, а ей самой сегодня никак нельзя брать больничный.

— Мама, только до обеда! А в час дня я тебя отпущу! Обещаю! У нас на работе аврал, а если я не сдам вовремя отчёт, то начальник лишит премии. Мама, ну пожалуйста!

— Мужа своего бездельника припахай, — буркнула в трубку Людмила Константиновна и стала собираться на выезд.

Несмотря на температуру, Анжелкиной энергии с лихвой хватило, чтобы забросить на шкаф футляр с бабушкиными очками. Охая и ругаясь, Людмила Константиновна взгромоздилась на стремянку, потянулась к верхнему краю шкафа, одновременно поняв, что спину узлом скрутил приступ радикулита. Только этого ещё не хватало!

Трясущимися пальцами Людмила Константиновна выколупала из блистерной упаковки пару таблеток обезболивающего, заранее зная, что от них не будет никакого толку.

Домой она ехала рассерженная и скрюченная, как еловая коряга из гнилого болота. Какая-то женщина в метро задела её сумкой на колёсиках и даже не извинилась. Мальчишки-школьники гоготали, словно стая гусей, и подпихивали друг друга локтями. Парочка влюблённых стояла поперёк дороги и держалась за руки. Они не расцепились, когда Людмила Константиновна пошла прямо на них. Оба высокие, красивые, хорошо одетые…

Последнее обстоятельство почему-то окончательно вывело Людмилу Константиновну из себя. Ей стало до боли обидно за свою нищую юность лимитчицы, за жизнь от зарплаты до зарплаты, за голодные девяностые, когда её завод закрылся, а она рыдала на скамейке у проходной, потому что не знала, чем кормить дочь и непутёвого мужа.

Нынешняя молодёжь, выросшая в сытости и довольстве, никакого