Самодержавие духа - Митрополит (Снычев) Иоанн Страница 30

ЗНАМЕНАСЯ НА НАС СВЕТ ЛИЦА ТВОЕГО, ГОСПОДИ…

НЕ МЕНЕЕ ЗНАЧИТЕЛЬНА была роль преподобного Иосифа в разрешении так называемого "спора о монастырских имениях". Роль государства в защите церкви была уже ясна, а вот какова роль церкви в укреплении государства? Где границы ее участия в мирской деятельности? Подобные вопросы породили проблему церковного имущества.

Первоначально мнение о необходимости насильственного уничтожения монастырских вотчин являлось частью еретического учения жидовствующих. Это было ничто иное как попытка лишить церковь возможности просветительской и благотворительной деятельности, первым шагом на пути к конечной цели – уничтожению монашества как источника благодатного воздействия на мир, на его жизнь, на весь народ. Сердце России билось в обителях монашеских, поэтому именно монастырские имения стали объектом разрушительной критики еретиков. В 1503 году на церковном соборе Иоанн III поднял вопрос о "землях церковных, святительских и монастырских". Ересь уже агонизировала, и решение собора лишь оформило юридически всем понятную необходимость церковного землевладения. Монастырские имения решено было оставить и узаконить.

Вопрос о церковных имениях часто становился предлогом для противопоставления двух святых подвижников – Иосифа Волоцкого и Нила Сорского (1453-1508). Их приверженность к двум разным формам проявления единого монашеского подвига – общежитию (киновии) и скитскому житию – пытаются представить в виде "противоречий" и "спора". В действительности для этого нет никаких оснований. История вкратце такова.

Как митрополичьи, так и епископские кафедры обладали землей. Земельные владения сформировались постепенно из дарственных и завещанных участков. В силу ханских привилегий и грамот князей церковные земли не платили государственных податей и были освобождены от уплаты дани татарам. Монастыри, владевшие землями, получали возможность не только быть центрами просвещения, книгоиздания, но и питать окрестное население в голодные годы, содержать убогих, увечных, больных, помогать странникам и нуждающимся. К XV веку в России насчитывалось до 400 больших монастырей, богатство которых было основано трудом монастырской братии "на послушании" и крестьян, живших и трудившихся на монастырских землях. При этом жизнь самих монахов в богатых монастырях с многочисленным братством была очень строгой. Достаточно указать на монастырь преподобного Иосифа или Свято-Троицкую лавру преподобного Сергия.

Преподобный Иосиф Волоцкий был ревностным сторонником идеи общественного служения церкви. Самую монашескую жизнь он рассматривал лишь как одно из послушаний в общем всенародном религиозном служении. В то же время его воззрение на монашество как на особого рода "религиозно-земскую службу" не имеет ничего общего с вульгарным "социальным христианством". Мистическая, духовная полнота Православия со всей своей животворностью являла себя в монастыре преподобного Иосифа, где одними из первейших обязанностей инока почитались "умное делание", "трезвение", "блюдение сердца" и занятия Иисусовой молитвой. Мысль святого подвижника о необходимости осознания жизни народа как общего "Божия тягла" закономерно завершалась включением в это тягло и самого царя – лица, мистически объединяющего в себе религиозное единство общества.

Гармоническим и закономерным дополнением воззрений преподобного Иосифа на духовную организацию русского народа являлись взгляды его великого современника преподобного Нила Сорского. Он вместе с Иосифом участвовал в борьбе с еретиками, обличая "растленных разумом" злоумышленников. В историю русской святости преподобный Нил вошел как проповедник "скитского" жития монахов (в маленьких поселениях вдали от населенных мест), как провозвестник нестяжательства, обличавший соблазны сребролюбия и скупости, связанные с владением имуществом.

Как и преподобный Иосиф, он был наставником "умного делания", оставившим после себя поучение об этом священном искусстве очищения сердца от зла и страстей. В миру святой Нил носил имя Николай Майков, происходил из дворянского рода и в молодости был на государственной службе. Приняв монашеский постриг, он совершил путешествие на Восток, в Константинополь, был на Афоне. Вернувшись на родину, основал первый в России скит на реке Соре, недалеко от Кирилло-Белозерского монастыря. Своими руками он выкопал колодец, срубил келью, а когда к нему присоединились несколько человек братии, построил и деревянную церковь Покрова Богородицы. "Переселился я вдаль от монастыря, нашел благодатию Божией место, по мыслям моим мало доступное для мирских людей", – писал святой. В соответствии с географическим положением, преподобного Нила и его сожителей стали называть "заволжскими старцами". Символично, что лучшие из его сподвижников – инок Дионисий и Нил (оба из княжеского рода) были ученикам преподобного Иосифа Волоцкого.

Преподобный Нил Сорский принимал участие в соборах 1491 и 1503 годов, на которых рассматривались вопросы о еретиках-жидовствующих и о монастырских землях. Любвеобильный кроткий подвижник напоминал на них о необходимости милосердия к падшим и предостерегал против соблазнов, могущих произойти среди иноков от владения землями. Тем не менее его призывы к милосердию вовсе не означали примирения с ересью а предупреждения против соблазнов сребролюбия не значили, что святой предлагал разорить все 400 общежительных русских монастырей. Более того, в монастырь преподобного Иосифа святой Нил пожертвовал (как вклад на помин своей души) список книги преподобного Иосифа "Просветитель", собственноручно им переписанной и украшенный заставками.

"Нелюбки" иноков Кириллова и Иосифова монастырей, учеников двух святых подвижников, начались уже после их смерти, да и те ограничились высказываниями различных точек зрения на вопросы церковных землевладений. Монахи Кириллова монастыря, ученики преподобного Нила, отстаивали слова учителя: "Чтобы у монастырей сел не было, а жили бы чернецы по пустыням, а кормили бы ся рукоделием…" "Аще у монастырей сел не будет; – резонно возражали ученики преподобного Иосифа, – отколе взять на митрополию, или архиепископа, или епископа и на всякия честныя власти? А коли не будет честных старцев и благородных – ино вере будет поколебание…" "Божьими судьбами" церковные имения все же сохранились, – пишет в 40-х годах XVI века автор "Письма о нелюбках", свидетельствуя о своем признании в этом деле промыслительного Божия смотрения[27].

Широкое и свободное обсуждение русским обществом важнейших аспектов, связанных со всесторонним религиозным осмыслением своего бытия, не случайно пришлось на начало XVI века. Именно к этому времени русское самосознание поднялось до постановки судьбоносных для России вопросов о ее вселенской, промыслительной роли. Близился час прозрения – русская мысль напряженно и неуклонно торила тропку, которая во время царствования Иоанна IV вывела народ на простор ясно понимаемого, добровольно принятого служения защитника вселенского Православия.

ЛИТЕРАТУРА

1. Толстой М. В. История русской Церкви. Издание Валаамского монастыря, 1991, с. 334, прим. 14.

2. См.: Бренье Ф. Евреи и талмуд. Париж, 1928; Ковальницкий А., протоиерей. Нравственное богословие евреев-талмудистов. СПб. 1888; Вольский К. Евреи в России. СПб, 1887, и другие исследования.

3. О Курицыне см., например,: Лурье. Я. С. Русские современники возрождения. Л., 1988, гл. «Великокняжеский дьяк».

4. Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях главнейших деятелей. М., 1991, с. 195.

5. Костомаров Н. И. Указ. соч., с. 199.