Душа после смерти: Современные «посмертные» опыты в свете учения Православной Церкви - Иеромонах Серафим Страница 44

у стоящих на пороге смерти наблюдалось во все века, и сегодняшние опыты не новость. Тем не менее следует повторить изложенное выше (глава I, часть 2): только при благодатных посещениях праведников, когда являются им святые и Ангелы, мы можем быть уверены, что приходящие — и в самом деле существа из мира иного. В обычных же случаях, когда умирающий видит почивших друзей и родственников, это может быть лишь естественным «преддверием» невидимого мира, в который он вот-вот войдет; действительная же природа появляющихся в тот момент образов почивших известна, возможно, одному лишь Богу, — и нам нет нужды вникать в сие.

Очевидно, Бог дарит нам этот опыт, чтобы умирающий ясно осознал, что мир иной, несмотря ни на что, не чужд нам, что жизни потустороннего мира присуща любовь, которую каждый в жизни земной питает к близким. Епископ Феофан трогательно выражает сие в словах к умирающей женщине: «Там встретят тебя батюшка и матушка, братья и сестры. Поклонись им и наши передай приветы, — и проси попещись о нас. Тебя окружат твои дети со своими радостными приветами. Там лучше тебе будет, чем здесь».

Встречи с духами

Выйдя же из тела, душа оказывается среди других духов, добрых и злых. Обычно она стремится к тем, которые более сродны по духу, а если, находясь в теле, она была под влиянием некоторых, то остается в зависимости от них, выйдя из тела, как бы неприятны они ни оказались при встрече.

Нам серьезно напоминают, что мир иной, даже если и не окажется для нас чужим, не будет просто приятной встречей с близкими людьми в «солнечной стране» счастья — духовное соприкосновение с ним испытает расположение нашей души в земной жизни: приблизилась ли она к Ангелам и святым, проведя жизнь в добродетелях и послушании заповедям Божиим, или пренебрегала ими, пребывала в неверии и тем самым сделала себя пригодной для общества падших духов. Епископ Феофан Затворник хорошо сказал (см. выше, в конце главы VI), что разбирательство на воздушных мытарствах может оказаться испытанием искушениями, а не обвинениями.

Хотя сам факт суда в будущей жизни — как частного, сразу после смерти, так и Страшного, при кончине мира, — не вызывает сомнений, внешний (outward) приговор Божий будет лишь подтверждением внутреннего (inward) расположения души, которое она создала в себе по отношению к Богу и небесному миру.

Первые два дня после смерти

В течение двух дней душа пользуется относительной свободой, может посещать места на земле, ею любимые, а на третий день направляется в иные пространства.

Здесь архиепископ Иоанн повторяет учение, известное Церкви с IV века. Предание сообщает, что Ангел, сопровождавший в пустыне преп. Макария Александрийского, сказал, объясняя церковное поминовение усопших на третий день после смерти: «Когда в третий день бывает в церкви приношение, то душа умершего получает от стерегущего ее Ангела облегчение в скорби, каковую чувствует от разлучения с телом, получает потому, что славословие и приношение в церкви Божией за нее совершены, отчего в ней рождается благая надежда. Ибо в продолжение двух дней позволяется душе, вместе с находящимися при ней Ангелами, ходить по земле, где она хочет. Посему душа, любящая тело, скитается иногда возле дома, в котором разлучалась с телом, иногда возле гроба, в который положено тело; и таким образом проводит два дня, как птица, ища гнезда себе. А добродетельная душа ходит по тем местам, в которых имела обыкновение творить правду. В третий день же Тот, Кто воскрес из мертвых, повелевает, в подражание Его воскресению, вознестись всякой душе христианской на небеса для поклонения Богу всяческих»267.

Преп. Иоанн Дамаскин в православном чине погребения усопших ярко изображает состояние души, разлучившейся с телом, однако все еще пребывающей на земле, но бессильной общаться с любимыми людьми, которых она может видеть: «Увы мне, яковый подвиг имать душа, разлучающаяся от телесе! Увы, тогда колико слезит, и несть помилуяй ю! Ко Ангелам очи возводящи, бездельно молится; к человекам руце простирающи, не имать помогающаго. Тем же, возлюбленнии мои братие, помысливше краткую нашу жизнь, преставленному упокоения от Христа просим и душам нашим велию милость»268.

Свт. Феофан Затворник в письме мужу упоминавшейся выше умирающей сестры пишет: «Ведь сестра-то сама не умрет; тело умирает, а лице умирающего остается. Переходит только в другие порядки жизни. В теле, лежащем под святыми, а потом выносимом, ее нет, и в могилу ее не прячут. Она в другом месте. Так же жива, как теперь. В первые часы и дни она будет около вас. И только не проговорит, да увидеть ее нельзя, а то тут... Поимейте сие в мысли. Мы, остающиеся, плачем об отшедших, а им сразу легче: то состояние отраднее. Те, которые обмирали и потом вводимы были в тело, находили его очень неудобным жильем. То же будет чувствовать и сестра. Ей там лучше, а мы убиваемся, будто с нею беда какая случилась. Она смотрит и, верно, дивится тому»269.

Следует иметь в виду, что это описание первых двух дней смерти составляет общее правило, которое ни в коей мере не охватывает все случаи. И действительно, многие примеры, взятые из православной литературы и процитированные на страницах настоящей книги, не подходят под такое правило, и по весьма ясной причине: святые, которые всегда жили в чаянии перехода в мир иной, которых никогда не привлекали блага мира сего, не останавливаются на местах своих подвигов, они тотчас начинают восход к небу. Некоторые, подобно К. Икскулю, начинают свое восхождение до истечения двух дней — по особому велению Божия Промысла. Но современные «посмертные» опыты, как бы фрагментарны они ни были, все без исключения подпадают под данное правило: состояние «вне тела» есть не что иное, как этап бестелесного «странствования» души по местам ее земных пристрастий; но никто из людей не пробыл мертвым так долго, чтобы встретить Ангелов, которые должны были его сопровождать.

Некоторые критики православного учения о загробной жизни считают, что подобные отклонения от общего правила в посмертных опытах суть доказательство «противоречий» в православном учении, но такие критики просто все понимают слишком буквально. Описание первых двух дней (равно как и дней последующих) не является догмой, оно лишь «образец», отражающий наиболее часто встречающийся порядок бытия души после смерти. Многие случаи — как в православной литературе, так и в рассказах о современных опытах, где мертвые мгновенно являлись живым в первый день