Самодержавие духа - Митрополит (Снычев) Иоанн Страница 8

Первые былины были сложены, вероятно, еще до крещения Руси и носили черты очень древнего языческого эпоса, хотя в последующем в достаточной мере "христианизировались". Они отличаются от более поздних былин слабым развитием исторического, достоверного содержания и хронологической неопределенностью времени действия. Из героев былин к дохристианскому циклу принадлежат Святогор, Микита Селянинович, Вольга… Многие их мотивы относятся к так называемым "бродячим сюжетам", коренящимся в общности религиозно-культовых элементов дохристианской Европы. Порой языческое влияние чувствуется и в былинах более позднего происхождения, а точнее говоря, – там, где в дохристианские сюжеты народная фантазия внесла действия своих любимых героев позднего времени.

Крещение Руси и эпоха святого равноапостольного князя Владимира стали ядром обширного былинного цикла, в основании которого лежат достоверные исторические события и личности. Главными действующими лицами киевских былин являются богатыри-воины, защищающие святую Русь от посягательств иноверцев. Центральной фигурой этого цикла, да и всего русского эпоса, стал Илья Муромец. Его мощи вплоть до революции почивали нетленно в ближней Антониевой пещере Киево-Печерской лавры[6]. Сохранились свидетельства путешественников, еще в XVI веке видевших эти нетленные мощи. Настоятель собора Василия Блаженного отец Иоанн Лукьянов, посетив Киев проездом на пути в Иерусалим в 1701 году, так описывает мощи преподобного: "Видехом храброго воина Илию Муромца в нетлении под покровом златым, ростом яко нынешних крупных людей; рука у него левая пробита копием; язва вся знать на руке; а правая его рука изображена крестное знамение…".

Сознание религиозного содержания его бранных подвигов – особого пути православного служения – пронизывает все былины. В одной из них, в частности, говорится: "Прилетала невидима сила ангельска и взимала-то его со добра коня, и заносила во пещеры во Киевски, и тут старый преставился, и поныне его мощи нетленныя". В другой былине перенесение преподобного Илии в Киево-Печерский монастырь происходит после того, как во время паломничества в Константинополь он находит на дороге дивный крест, под которым спрятано великое сокровище – серебро и злато. Сокровища преподобный жертвует князю Владимиру на строительство храма, а сам чудесным образом переносится в лавру, где по его успении остаются нетленные мощи.

При общем числе былинных сюжетов, доходящем до 90, с бесчисленными их вариантами, Илие Муромцу посвящено более десятка, причем большинство из них имеет отношение к защите Православия на Руси. Все это говорит о том, что богатырство на Руси представляло собой особый вид церковного (а возможно, даже иноческого) служения, необходимость которого диктовалась заботой о защите веры. Вспомним события, предшествовавшие Куликовской битве в 1380 году. Святой благоверный князь Дмитрий Донской приехал в Троицкий монастырь за благословением преподобного Сергия Радонежского. Великий старец не только благословил князя на битву за Святую Русь, не только пророчествовал победу, но сделал, казалось бы, невозможное для монаха. Кроткий подвижник послал на бой двух смиренных иноков, Пересвета и Ослябю, "за послушание" отправив их с великим князем на Куликово поле. Именно Пересвет, монах-воин, и был богатырем, сразившимся перед началом битвы с татарским великаном Темир-Мурзою.

Главнейшие сюжеты былин о преподобном Илие следующие:

1. Илья получает богатырскую силу. "Просидев сиднем" долгие годы, парализованный Илья получает "силушку богатырскую" чудесным образом от "калики перехожего" – Божьего странника, фигуры столь хорошо на Руси известной и столь любимой русским народом. В Толковом словаре Владимира Даля "калика" определяется как "паломник, странник, богатырь во смирении, в убожестве, в богоугодных делах… Калика перехожий – странствующий, нищенствующий богатырь". Подвиг странничества (часто соединяющийся с подвигом юродства о Христе) являет собой одна из высших состояний духа христианина, поправшего все искушения и соблазны мира и достигшего совершенства, но слову Господа Иисуса Христа: "Аще хощеши совершен быти, иди, продаждь имение твое, и даждь нищим;… и гряди в след Мене" (Мф. 19:21).

Черты странничества и юродства о Христе есть и в поведении самого Ильи. У него нет ни постоянного дома, ни хозяйства, он не связывает себя никакими житейскими попечениями и заботами, презирая богатство и славу, отказываясь от чинов и наград. "Странничество, – говорит преподобный Иоанн Лествичник, – есть невозвратное оставление всего, что сопротивляется нам в стремлении к благочестию… Странничество есть неведомая премудрость, необнаружимый помысл, путь к Божественному вожделению, обилие любви, отречение от тщеславия, молчание глубины… Странничество есть отлучение от всего, с тем намерением, чтобы сделать мысль свою неразлучною с Богом… Велик и достохвален сей подвиг…"

Юродивые, обличая лицемерие и фарисейство современников, часто совершали на глазах у людей поступки оскорбительные, выходящие за рамки приличия. Этим они пытались пробудить у своих осуетившихся сограждан ревность о Боге, о защите "оскорбляемых" православных святынь, о подвижнической, благочестивой жизни. Буйство юродивого – это его напоминание нам о страшном определении Божием равнодушному и боязливому христианину: "Знаю твои дела; ты носишь имя, будто жив, но ты мертв… Ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден или горяч! Но, как ты пепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих" (Откр. 3:1;15-16).

Юродствует и преподобный Илия. В одной из былин, недовольный равнодушием князя к своему богатырскому служению, он уходит из дворца, собирает по всему Киеву "голи кабацкие", сшибает стрелами золоченые маковки киевских церквей и на выручку от них поит "зеленым вином" собранную им по кабакам толпу.

В сюжете об исцелении преподобного несомненно присутствует мотив преемственной передачи благодатного дарования – "харизмы". Дар получен для служения "Святой Руси" и. народу "святорусскому", для сохранения в стране православной государственности и чистой веры. И если в "Слове о законе и благодати" митрополита Илариона особенно отчетливо отражено начинающееся сознание православной соборности как народного русского качества, то в былинах об Илье Муромце отражается начавшееся осмысление второго драгоценного качества народа "святорусского" – его державности. Державности, отлившейся в XIX веке в чеканную формулу московского митрополита Филарета: "Любите врагов своих, сокрушайте врагов Отечества, гнушайтесь врагами Божиими". То есть, осмысление религиозной ответственности каждого за здоровье общества и крепость православной государственности. Не принудительной ответственности "за страх", а добровольного служения "за совесть".

2. Вторым сюжетом, в котором явственно отражена мысль о харизматической преемственности богатырства, является сюжет былины об Илье и Святогоре, которая называется еще "Смерть Святогора". Происхождение образа Святогора очень сложно, и вряд ли может быть однозначно определено. Любопытно, однако, что в нем есть черты сходства со святым великомучеником и победоносцем Георгием. Содержание былины следующее: Святoгop и Илья находят гроб. Для Ильи гроб велик, а Святогору как раз. Он ложится в гроб, крышка закрывается, и открыть ее Илья не может, как ни старается. Святогор остается в гробу, а силу свою передает Илье.

Как только не пытались объяснить появление этого сюжета! Его истоки искали в египетских мифах об Озирисе и даже в повествованиях Талмуда о Моисее и Аароне. В действительности дело гораздо проще и "православнее".

В своем послании к Галатам апостол Павел говорит: "Я умер для закона (имеется в виду закон фарисейского иудейства), чтобы жить для Бога. Я сораспялся Христу…" (Гал. 2:19). И в другом месте: "Я не желаю хвалиться, разве только крестом Господа нашего Иисуса Христа, которым для меня мир распят и я для мира" (Гал. 6:14). Эта добровольная смерть, это распятие миру есть содержание и путь монашеского подвига. Такова и "смерть" Святогора.