Коллектив авторов - Ислам и модерн Страница 7

Модерн опирается на приоритет прагматической рациональности, а потому склоняется к утилитаризму и рассматривает все, что несет материальную пользу и выгоду, как благо, а все, что сопровождается трудностями, как отрицательное и малоприемлемое. Утилитаризм, таким образом, становится важным критерием оценки хорошего и плохого, несмотря на то, что за ним не стоит представление об истине как таковой. В этике утилитаризм представлен концепциями Джереми Бентама[31] и Джона Стюарта Милля[32]. Оба упомянутых мыслителя, считающихся классиками либерализма, полагали либеральную демократию идеальной моделью управления обществом.

Бюрократия считается одним из неизбывных атрибутов модерна – прямым следствием процесса индустриализации. В то же время, с точки зрения Макса Вебера, она ведет к уничтожению морали. Так или иначе, Вебер признает ее неизбежным злом.

Современное государство обладает рядом значительных особенностей, отличающих его от классического государства, одной из которых является легитимность, основанная на народном суверенитете (Бауман, 1378 (1999): 29). Важными функциями современного государства являются: создание в широких масштабах единого слаженного социально-политического пространства (которое в прошлом проявляло себя через разнообразные локальные процессы), непосредственное управление процессом образования, установление приоритета единой правовой дисциплины над всеми формами лояльности, иными словами, основная функция государства заключается в национальном строительстве. Современное государство секулярно, и его нормы носят правовой, светский характер, а не апеллируют к сверхъестественному.

Традиция и традиционное общество

Традиционное общество характеризуется отсутствием признаков, свойственных модерну. Принято считать, что общество, не являющееся современным, или традиционное общество, отличается неразвитостью рациональности, приоритетным статусом религии, а также экономической отсталостью. Популярности подобного представления способствует господство прозападных критериев в определении современности. Согласно такому подходу, ислам относится к досовременному состоянию – премодерну.

На наш взгляд, говоря о традиционализме, следует иметь в виду следующие особенности традиции:

– она опирается на авторитет сведений, которые люди применяют в своей повседневной практике, не подвергая его сомнению;

– она предлагает готовое понимание и толкование мира;

– она представляет собой источник легитимации власти;

– она рассматривается как источник формирования идентичности посредством ретрансляции ценностей, убеждений и поведения.

А коль скоро модерн – это, по сути, отрицание традиционализма, в процессе расширения ареала модерна традиционализм и всё, что с ним связано (включая место и роль религии), шаг за шагом отступают. Именно этот сценарий имел место на Западе, начиная с эпохи Ренессанса и вплоть до последнего столетия. Иначе говоря, религия отступала, оставляя одну позицию за другой, и их тут же занимала наука (Стейс, 1377 (1998): гл. 3).

В частности, вызов эпохи модерна был адресован теологии. «Модерн предлагает альтернативу теологии. Теология – это тот феномен современного либерального общества, освобождение от которого достигается путем материального прогресса. Такой прогресс осуществляется благодаря рынку и научным технологиям. Экономика и естественные дисциплины пользуются поддержкой философии науки и представляют собой две основные альтернативы теологии, предложенные модерном. Экономика объясняет, почему чаще всего рынок функционирует неким волшебным образом. […] Естественные науки, представляющие другой фланг альтернативы теологии в модерне, формулируют основные истины в отношении природы мироустройства, которыми они заменяют все теологические системы и их ошибочные учения» (Рей Гриффин, 1381 (2002): 31). По мнению У.Т. Стейса[33], роль философии науки и заключается в демонстрации того, что научный метод – самый надежный способ раскрытия истины.

Таким образом, основные постулаты и свойства модерна получают статус единственных правомочных критериев оценки чего бы то ни было, а традиция и всё укорененное в историческом прошлом отрицается и отвергается.

Конфликт между традицией и модерном в исламском мире

Как утверждает Дон Кьюпитт, «…благодаря науке и технологиями модерн сумел спустя некоторое время одержать верх над традициями, имевшими распространение в Европе, а потому христианская религия также была реинтерпретирована, получив современное осмысление. Именно под таким углом следует изучать протестантизм и с такой точки зрения рассуждать о либеральной теологии» (Хосейнзаде, 1379 (2000): 95).

После установления гегемонии над Западом, благодаря духу авантюризма, охватившему европейские державы в их стремлении открывать новые земли и расширять торговлю, модерн устремился в другие регионы мира. Нараставшее присутствие Запада в исламских странах, где формировались новые политические и культурные структуры, черпавших вдохновение в модерне, привело к постановке важного вопроса: в чем секрет западного превосходства и почему мусульмане потерпели поражение в противостоянии ему?

В поисках ответа на данный вопрос предлагались как практические (политические) действия, так и теоретические решения, что выразилось, к примеру, в реформах, затронувших Османскую империю XIX века, и в египетских реформах под руководством Мухаммеда Али-паши, в попытках реинтерпретировать религию (ал-Афгани) или в возникновении таких движений, как «Ихван ал-муслимун» (Братья-мусульмане) Хасана ал-Банны. В Иране разного рода попытки решить проблему вылились в 1979 г. в Исламскую революцию.

Исламская революция и модерн

В настоящей статье мы сосредоточимся на задаче отразить влияние модерна в Иране и характер его восприятия мыслителями этой страны. По сравнению с другими странами, такими как государства Ближнего Востока и Индийского субконтинента, знакомство с модерном в Иране началось с некоторым опозданием, причина которого, вероятно, заключалась в том, что Иран никогда не находился под непосредственным колониальным управлением западных стран.

Началом конфликта между модерном и традицией в Иране можно считать эпоху правления Фатх-Али-шаха[34] из династии Каджаров и русско-персидских войн. В ходе этих войн (1803–1829 гг.), закончившихся поражением иранцев, Аббас-Мирза[35] и Каим-Макам Фарахани[36], осознавая бессилие Ирана перед лицом соввременных военных технологий, занялись модернизацией армии. С этого времени модерн начал проникать в страну такими путями, как отправка молодежи за рубеж для обучения, дипломатические контакты и создание посольств, импорт товаров и технологий, перевод на персидский основополагающих западных трудов и литературных произведений, появление различных общественных объединений. На тот момент Иран был аграрной страной, поэтому на общественно-политические процессы влияли лишь улемы и крупные торговцы. По мере проникновения западной культуры наряду с этими двумя социальными группами начал формироваться слой интеллигенции, которая так или иначе подвергала нападкам основы религии и богословия, тем самым закладывая фундамент модернистской мысли в Иране. Элементы модерна и соответствующая им риторика стали формироваться в Иране именно в этот период.

Осмыслению подверглись такие понятия, как «рациональность», «свобода», «секуляризм», «наука», «прогресс», «развитие», «равенство», «право» и «демократия». Это говорило о том, что западная экспансия не ограничивалась военными и экономическими аспектами, но оказала влияние и в культурной сфере (Падрам, 1382 (2003): 20). Формировавшиеся в тот период различные интеллектуальные направления стремились отреагировать на те или иные элементы западной культуры – каждое на свой манер. Например, в движении аятоллы Наини[37], при поддержке прозападной интеллигенции, под религиозно-правовым углом рассматривались задачи конституционного строительства.

В ходе процесса адаптации к модерну сформировалось три типа интеллектуального дискурса: дискурс интеллектуалов-западников, религиозно-реформаторский дискурс (делающий акцент на подлинном понимании религии) и эклектичный дискурс (подчеркивающий значение идей модерна и западной мысли, но помещающий их в религиозный контекст).

Как мы отметили, начиная с эпохи Каджаров в Иране стала формироваться интеллигенция, которая обрела власть в ходе борьбы за конституцию и укрепила свои позиции после государственного переворота Реза-хана. Дискурс интеллектуалов-западников соответствовал их стремлению осуществить модернизацию сверху. Секуляризация общества, создание светской судебной системы, распространение новой образовательной системы в противовес традиционной, создание политических институтов, борьба с религиозными традициями – все эти меры были направлены на становление в обществе элементов модерна, осуществлявшееся путем насильственного насаждения. Естественно, в этот период религиозно-реформаторский дискурс отошел на второй план.