Аллан Кардек - Небо (рай) и ад. Божественная справедливость с точки зрения спиритуализма Страница 10

Эти демоны своими формами напоминают богов Тартара и идолов, которых изображали финикийцы, моавитяне и другие язычники, живущие в соседстве с Иудеей. Эти демоны действуют не случайно; каждый имеет свое назначение и свое дело; зло, которое они творят в аду, находится в соотношении со злом, которое они внушали людям на земле.[9]

Осужденные испытывают наказание всеми своими чувствами и всеми органами, потому что согрешали всеми чувствами и всеми органами; так, обжоры будут наказываться демоном обжорства, лентяи – демоном лености, прелюбодеи – демоном блуда и т. д. столькими способами, сколько есть способов грешить. Они, сгорая, будут чувствовать холод, замерзая – изнемогать от жара; будут в одно и то же время жаждать отдыха и желать движения; вечно чувствовать голод и жажду; испытывать усталость большую, чем раб к концу дня; болеть мучительнее умирающих; будут изломаны, избиты, покрыты ранами, как истинные мученики, – и это не кончится никогда.

Никогда ни один демон не откажется исполнять свою ужасную миссию; они все в этом отношении хорошо дисциплинированы и верно исполняют долг мести, принятый ими на себя; иначе что бы сталось с адом? Наказуемые отдыхали бы, пока их палачи ссорились бы между собою или сами отдыхали. Но нет отдыха одним, нет ссор между другими; как бы злы ни были и какое бы их ни было количество, они отлично понимают друг друга и действуют вполне согласно. Никогда не бывало на земле нации, более покорной своим властелинам, армии, более послушной своему начальнику, монастырской общины, более смиренной перед своим настоятелем.[10]

Мало известны низшие разряды, так сказать, плебеи, демонов, из которых составлены легионы вампиров, жаб, скорпионов, воронов, гидр, саламандр и других безымянных гадов, из которых состоит фауна адских областей. Но известны имена нескольких князей, повелевающих этими легионами, среди них: Бельфагор – демон сладострастия; Аббадон, или Аполлион, – демон убийства; Вельзевул – демон нечистых желаний и покровитель мух, порождающих тление; Мамон – демон скупости; Молох, Белиал, Ваалгад, Астарод и множество других и над ними – их всеобщий глава, мрачный архангел, который на небесах носил имя Люцифера, а в аду – Сатаны.

Вот вкратце описание ада, рассматриваемого с точки зрения физической природы и физических мучений, испытываемых там осужденными. Откройте писания отцов церкви и древних ученых; справьтесь с нашими благочестивыми легендами; посмотрите на статуи и картины наших церквей; прислушайтесь к тому, что говорится с кафедр, – и вы узнаете еще больше.

13. Автор сопровождает эти картины следующими размышлениями, важность которых всякому понятна:

Воскресение тела – есть чудо; но Бог совершает двойное чудо, давая этому мертвому телу, уже изношенному преходящими испытаниями жизни, возможность без разрушения противостоять огню в горниле, где расплавились бы даже металлы. Если бы сказали, что душа есть свой собственный палач, что Бог не преследует ее, а только покидает ее в несчастном положении, которое она сама себе избрала, это можно бы еще понять (хотя покинуть навек заблудшее и страдающее существо кажется несовместимым с благостью Создателя); но то, что говорится о душе и муках духовных, никак не может относиться к телу и телесным мукам. Чтобы продолжить до бесконечности эти телесные муки, недостаточно, чтобы Бог отвел руку Свою; нужно, наоборот, чтобы Он наложил ее, чтобы Он действовал, без чего тело не устоит и распадется. Богословы предполагают, что Бог и совершит после воскресения это второе чудо, о котором мы говорили. Он извлечет из могил наши бренные тела такими, какими они были туда положены с их прирожденными недостатками и повреждениями старости, болезни и порока, и Он отдаст их нам в этом состоянии, дряхлыми, больными, полными надежд, покрытыми всеми язвами, причиненными жизнью и смертью, и это – первое чудо; затем этим жалким телам, готовым рассыпаться в прах, Он придаст свойства, которых они никогда не имели и это – второе чудо. Он даст им бессмертие, тот самый дар, который Он в гневе своем (вернее, в милости) отнял у Адама при выходе его из Эдема. Когда Адам был бессмертен, он был неуязвим, а когда он перестал быть неуязвимым, он стал смертен.

Итак, это воскресение наших слабостей с прибавлением еще новых, бесконечно более ужасных.

Как будто Бог передумал и, чтобы прибавить к душевным мукам муки телесные, которые могли бы длиться вечно, Он вдруг изменяет законы, Им Самим определенные от начала веков, воскрешает больные и истлевшие тела и соединяет их разрозненные элементы, сами собой готовые распасться. Против всех законов природы Он поддерживает вечную жизнь в этом живом разложении и бросает его в огонь, не для того, чтобы очистить, но чтобы сохранить его таким, как оно есть; и такую-то плоть, подверженную болезням, страдающую, горящую, ужасную, Он делает бессмертной!

Богу недостаточно было после смерти предоставить души их собственной, совести, раскаянию и тоске с сознанием потерянного счастья. По учению теологов, Бог будет разыскивать их в этой вечной ночи, на дне мрачной бездны не для того, чтобы утешить и успокоить их, но чтобы одеть в отрицательные, зараженные тела, которые никогда не уничтожатся; и тогда только покинуть их навсегда. Но... Он даже и не покинет их, так как ад так же, как небо и земля, существует, благодаря постоянному воздействию Его воли. И как только Он лишит его своей поддержки, ад неминуемо исчезнет. И так Его рука будет бесконечно находиться на осужденных, чтобы помешать прекращению огня и растлению их тел, желая, чтобы эти несчастные бессмертные продолжительностью своих мук способствовали назиданию избранных.

14. Мы не без основания сказали, что христианский ад превзошел ужасами языческий. Действительно, в Тартаре мы видим виновных, мучимых совестью, непрестанно видящих свои преступления и свои жертвы, напрасно бегущих от пронизывающего света и от взглядов, которые их всюду преследуют; гордость там принижена и наказана; все носят на себе печать своего прошлого; все наказаны своими же собственными прегрешениями; так что для некоторых достаточно, если они предоставлены собственной совести, и нет надобности прибавлять еще другие наказания. Но там – это тени, т. е. души в их флюидической оболочке, подобии их земного воплощения; они не приняли вновь своей телесной оболочки, чтобы страдать физически теми утонченными способами мучений, которые преимущественно составляют основание христианского ада. Там есть непреклонные, но справедливые судьи, которые назначают наказания пропорционально прегрешениям; тогда как здесь, в царстве сатаны, все перемешаны в общих мучениях; все основано на физической, материальной боли, а правосудие и справедливость упразднены.

В настоящее время, конечно, в самой церкви немало людей здравого смысла, не допускающих буквального толкования этого учения и видящих в нем аллегорию; но мнение их единично и не составляет закона. Учение о материальном аде, со всеми его последствиями, тем не менее, до сих пор составляет догмат веры.

Спросят, конечно, каким образом могли люди все это видеть в экстазе, если этого не существует. Но здесь не место объяснять все случаи и источники фантастических видений, появляющихся иногда со всеми признаками реальности. Мы скажем только, что экстаз наименее верный способ откровений,[11] потому что это крайнее возбужденное состояние не всегда бывает способно к столь полному отделению духа, как это кажется, и очень часто в нем отражается влияние предыдущего дня. Мысли, которыми проникнут ум и отпечаток которых сохраняется в мозгу или в периспритной оболочке, воспроизводятся в усиленном виде, как мираже, перемешиваются, переплетаются и выражаются иногда в чрезвычайно странных образах. Исступленные всех религий всегда имеют видения того, во что они веруют; потому неудивительно, что Св. Терезия, проникшись идеей ада, каким ей его изображали, имела видения, которые на самом деле не что иное, как простые кошмары. Язычник, глубоко верующий, видел бы Тартар и Фурий, так же, как и Олимп, и Юпитера, держащего в руке своей громы.

Глава 5. Чистилище

1. Евангелие нигде не упоминает о чистилище, которое признано церковью только в 543 году. Этот догмат, конечно, более рационален и более согласуется со справедливостью Божьей, чем ад, так как устанавливает менее суровые наказания, дает возможность искупления менее тяжких преступлений.

Идея чистилища зиждется на справедливости по сравнению с человеческим правосудием – это временное заточение, а не вечное осуждение. Что сказали бы о стране, которая не имела бы других наказаний, кроме смертной казни за все преступления без различия? Помимо чистилища, души имели бы только две альтернативы или два выбора: абсолютное блаженство или вечное мучение. По этой гипотезе, души, виновные только в ничтожных проступках, должны разделить блаженство избранников, не быв совершенными, или нести наказание наравне с великими грешниками, не сделав большого зла, что было бы несправедливо и неправильно.