Алексей Барышников - Протер Страница 10

– Конечно, мы здесь тоже не совсем свободные, потому что мы принадлежим системе, и живем по законам системы, служим этой системе, но все практически согласно своим склонностям, потребностям и желаниям.

– А какие у меня желания? – задумался доктор. – Спать не хочу, чувствую себя бодро, пить и есть тоже не хочется. Вроде бы как лет тридцать скинул.

– Кажется, просыпается любопытство ученого, – чуть иронично заметила г. Останцони.

– Что это за мир, куда мы все попали? – поинтересовался, наконец, доктор Все от души рассмеялись.

– Ну, с днем рождения вас, любезный доктор! – поздравил доктора высший фантом Останцони. – Мы уже улетаем, нехорошо свои владения надолго оставлять, тем более что договор мы наш выполнили, довели вас всех до самоликвидации, а вернее, до нового рождения в новом теле. Теперь пора и назад, в свою галактику, надо посмотреть, что там и как.

– Довели до самоликвидации, а проще сказать, до самоубийства, – повторил доктор. – Хороши же вы, высшие!

– А что в этом такого? Если мы все бессмертны, тогда скажите, что есть смерть?

– Не знаю, – насупился доктор.

– Череда рождений – и только, – докончил свою мысль Останцони-высший. – Так что наслаждайтесь и не горюйте, тем более что горевать-то вам лично особенно не о чем.

– Господин Останцони! – обратился высший фантом к своему среднему. – Насколько мне известно, вам надо сейчас же связаться с Предиктором для получения дальнейших инструкций.

– Хорошо, конечно, – ответил г. Останцони-средний и тихо пробормотал про себя: – «Полетать, полетать, новые возможности!» Возможности, может, и новые, а пахота прежняя!

– Ну так что, дорогой доктор-высший, вы возвращаетесь в мою галактику или тут ностальгию родственную потешите?

– Уговорили, попробую побыть в роли планетарного логоса!

– Ну вот, все и устроилось! – удовлетворенно констатировал г. Останцони-бог. Три высших фантома на прощанье помахали крыльями, от которых начали рассыпаться во все стороны фейерверки, и отвалили в сторону своей новой галактики, вероятно, для приятного божествования и логоствования.

– Ну, полетели и мы! – предложил г. Останцони-средний, которому было дано задание встретиться с Предиктором

– Куда и как? – спросил доктор.

– Во-первых, летать мне непривычно, я, того и гляди, залечу куда-нибудь, а во-вторых, вопрос – куда?

– К Предиктору! Нам же ясно сказали! – вмешалась в разговор госпожа Останцони. – А летать – это просто! Гравитация тут значительно ниже, чем на Земле, вес наших тел тоже. Полет мы можем регулировать: снижение, взлет, посадку, скорость. Немножко только при переходах с плана на план потряхивает, а так – сплошное удовольствие!

– А как все это возможно реально осуществить? – удивился доктор.

– Ах, дорогой светило, как вас там все привыкли называть! Кстати, где ваш свет? А полет мы регулируем силой мысли, защиту создаем желанием, так же и все необходимые нам блага. Берем мы на это окружающую материю. Вы, кстати, не заметили, что воздуха тут как такового нет? Мы окружены чистейшим эфиром, а с плана на план переходим через сознательную регулировку массы нашего тела!

– А! – вспомнил доктор. – Эфир – это та материя, о которой говорили оккультисты и существование которой они так и не смогли доказать.

– Примерно так, – подтвердил г. Останцони.

– Вы знаете, где находится Предиктор? – спросил доктор.

– Да, конечно, уважаемый доктор, полчаса перелета – и мы будем снова в Нью-Йорке.

– Он там и живет?! – удивился доктор.

– А где ему жить?

– Ну, я не знаю, где-нибудь на небе, в крайнем случае, на горе, в замке, поближе к небу, уж больно величественно звучит его титул… Предиктор! – … и носить длинный парчовый халат, смешные загнутые кверху туфли, смотреть в подзорную трубу и говорить глупости! – рассмеялась г. Останцони.

– Нет, все гораздо прозаичнее, – ответил на вопрос доктора г. Останцони. – В общем-то скоро сами все увидите.

– А зачем мы туда летим? – не унимался доктор. У него, видимо, было опасения по поводу полета. Обычно он летал лишь в первом классе надежнейших самолетов и немного побаивался быть пилотом для себя самого, тем более что никакого курса обучения он не проходил.

– Зачем? Известно только Предиктору. Я думаю, не к теще на блины зовет.

– Ну, поехали! – бодро произнес Останцони. И почти вертикально взмыл в небо метров на двести от Земли, завис и стал наблюдать за происходящим. Г. Останцони взвилась, как ведьма на помеле, примерно на километр ввысь, и оттуда был слышен ее радостный хохот. К ужасу наблюдавшего за ее полетом доктора, она на огромной скорости ринулась с облаков вниз, сделала пару мертвых петель и четко приземлилась в двух метрах от доктора. К еще большему ужасу доктора, она была совершенно голой, и от нее исходил дурманящий запах трав, леса, воды.

– Я, знаете ли, дорогой доктор, всегда раздеваюсь, когда летаю. Мешает одежда, а так натуральнее и естественней!

– И она рассмеялась звонким, заразительным смехом, причем в ее зеленых глазах пробегали желтые озорные искорки. По ее плечам рассыпалась копна рыжих волос, что придавало ей еще больше обворожительности.

– Ты что, милая, хочешь сразу заморочить голову нашему другу? Дай ему хоть немного понаслаждаться свободой, а то у него и так голова подкруживается от всех этих перемен, предстоящего полета, а тут еще ты, рыжая и голая!

– Ваш муж не так ревнив, как мне поначалу казалось! – удивился доктор.

– Ревность – это что? – спросила сама себя г. Останцони и сама себе же и ответила: – Это просто какая-то средневековая черта характера. Мы же свободные духи, о чем и вам, профессор, я советую не забывать! Что это было, так и осталось непонятным. То ли г. Останцони говорила в общем, то ли намекала на что…. Доктор решил больше не затягивать с полетом. И он наконец-то решился.

Встал, замахал руками, закрыл при этом глаза и еще начал забавно подпрыгивать.

– Лягушка, которая решила стать птицей, – тихо произнес с небес г. Останцони.

– Дорогой! Ты, кажется, забыл, как я учила тебя летать в первый раз и при этом никаких эпитетов не применяла! И потом, это неучтиво, в конце-то концов, по отношению к нашему товарищу. Ты, наверное, забыл, что звук по эфиру разносится очень далеко.

– Прости, дорогая, ты как всегда права, и я сейчас исправлюсь.

– Перестаньте себя мучить! – сказала доктору г. Останцони чуть строго. – Сначала посмотрите на меня! – И она предстала перед доктором во всей своей нагой красе.

– Ну что, желание появилось? – спросила она его чуть лукаво.

– Да, – ответил тот скромно, – в такой ситуации даже у мертвого желание появится!

– Так вот, дорогой светило, летать – это еще лучше… Ну, вот, смотрите! Я поднимаюсь, выше, выше, вокруг меня все звуки тише, тише, и я лечу совсем неслышно… Но вы можете лететь слышно, даже позволить себе шуршание крыльями.

Доктор попробовал повторить. Ничего не получилось.

– Я, кажется, поняла, в чем ваша проблема. Вы не допускаете даже мысли, что можно лететь.

– Но я же уже раз долетел до перекрестка! – чуть обиделся доктор.

– А вот обижаться не надо, даже немножко. Это вредно, слишком большая затрата энергии. А тогда, когда вы долетели, как вы выражаетесь, до перекрестка, вы были просто в шоке, можно сказать, не думали, летели на автопилоте. Цель была задана, и все получилось само собой. Теперь вам надо летать сознательно. Ну, давайте, взвивайтесь!

– Я могу летать, – сказал доктор тихо, но уверенно. И он на полметра поднялся над землей.

– Уже хорошо! – похвалила она. А теперь пусть это будут не только слова. Представьте себе, сколько времени вы мечтали оторваться и полететь, взмыть над Нью-Йорком, оставив там все заботы, все тревоги, все сомнения, и парить, то ли красивой гордой птицей, то ли разноцветной бабочкой, мотыльком …

– Откуда вы это знаете?! – удивился доктор. Правда, все его внимание при этом было направлено на то, чтобы не потерять уже достигнутого и, к своему стыду, не рухнуть на землю кучей того, что не принято называть в порядочном обществе.

– Летайте душой! – предложила она.

«А почему бы и нет?» – подумал доктор.

И вместе с этой мыслью вдруг почувствовал накатывающееся чувство свободы. Некоторое время он был захвачен этим новым для него ощущением, а когда переключил свое внимание на то, что у него должно было бы быть под ногами, то этого почти что и не было, то есть оно было, но очень далеко. Он поднялся примерно на высоту 10-11 километров над землей, но, что удивительно, страха не было. Рядом с ним летели господа, а вернее, свободные духи Останцони, он и она. Они переглядывались радостно, и так же радостно стало доктору.

Кроме того, было ощущение, что они готовы прийти к нему на помощь в любую минуту. И справедливости ради надо сказать, что это было не только ощущение, это была сама реальность. Когда доктор освоился немного, г. Останцони сделал ему комплимент.