Анни Безант - Мыслеформы Страница 11

Другая концепция. Рис. 45 представляет форму, созданную другим человеком при попытке держаться точно той же самой мысли. Здесь мы также встречаем изумительную сложность почти непостижимо тонких голубых линий, и здесь также придётся призвать наше воображение, чтобы вставить золотой шар с рис. 42 так, чтобы его великолепие просвечивало через каждую точку. Здесь также, как и на рис. 44, мы имеем любопытный и красивый узор, напоминающий насечку на старинных восточных мечах, или то, что видно на намоченном шёлке, или moire antique. Когда эта фигура изображается при помощи маятника, узор вовсе не получается намеренно, а просто является результатом пересечения бесчисленных линий микроскопической тонкости. Видно, что мыслитель, создавший форму на рис. 44, должен был держать в своём уме в первую очередь идею о единстве Логоса, в то время как создавший форму на рис. 45 так же ясно держит в уме второстепенные центры, через которые изливается божественная жизнь, и многие из этих подчинённых центров соответственно представили себя в мыслеформе.

Тройственное проявление. Когда была создана форма, приведённая на рис. 46, её создатель старался думать о Логосе в его тройственном проявлении. Пустое место в центре формы было ослепительным сиянием жёлтого света, и это ясно обозначило первый аспект, в то время как второй символизировало широкое кольцо тесно связанных и почти приводящих в замешательство линий, которое окружало этот центр, а третий аспект был представлен узким внешним кольцом, которое представляется связанным менее плотно. Вся фигура проникается обычным золотым светом, проблёскивающим между линиями фиолетового.

Семеричное проявление. Во всех религиях сохраняется некоторая традиция, связанная с той великой истиной, что Логос проявляет себя через семь мощных каналов, часто упоминаемых как меньшие логосы или великие планетные духи. В христианской схеме они появляются как семь великих архангелов, иногда называемых семью духами перед престолом Бога. Рисунок под номером 47 показывает результат попытки медитировать на этом способе божественного проявления. Мы имеем золотое сияние в центре, также (хотя с меньшей яркостью) проникающее и всю форму. Линия голубая, и она чертит последовательность семи изящных и напоминающих перья двойных крыльев, которые окружают великолепие центра и могут ясно пониматься, как его часть. По мере того как мысль усиливается и расширяется, эти красивые крылья изменяют свой цвет в фиолетовый и становятся похожими на лепестки цветка, перекрывающие друг друга в запутанном, но черезвычайно впечатляющем узоре. Это даёт нам очень интересный взгляд на формирование и рост этих фигур в высшей материи.

Интеллектуальное стремление. Форма, изображённая на рис. 43 имеет некоторое сходство с рис. 15, но такая же красивая, как и та, это на самом деле гораздо более высокая и большая мысль. Здесь мы имеем большой ясно-очерченный дротик или карандаш чистого бледно-фиолетового цвета, который показывает преданность высшему идеалу, и он очерчен и усилен черезвычайно тонким проявлением самого благородного развития ума. Надо заметить, что в обоих цветах присутствует сильная примесь белого света, который всегда указывает на необычайную духовную силу.

Несомненно, изучение этих мыслеформ может быть весьма впечатляющим наглядным уроком, поскольку из него мы можем видеть, чего следует избегать, и что надо культивировать, и постепенно научимся оценивать, насколько огромна наша ответственность за применение этой мощной силы. Это на самом деле ужасно верно, как мы говорили в начале, что мысли — это вещи, и могущественные вещи, и поэтому нам подобает помнить, что каждый из нас непрестанно создаёт их ночью и днём. Посмотрите, насколько велико счастье, которое приносит нам это знание, и как великолепно мы можем использовать его, когда мы знаем, что кто-либо в печали или страдает. Часто возникают условия, которые не позволяют нам оказать физическую помощь ни словом, ни делом, хотя бы мы очень хотели это сделать; но нет такого случая, в котором не могла быть дана помощь мыслью, и нет такого случая, в котором она не смогла бы произвести определённый результат. Часто может случиться так, что в это время наш друг может быть настолько полностью захвачен своим собственным страданием, или чересчур возбуждён, чтобы получить и принять какое-либо предложение извне, но вскоре приходит время, когда наша мыслеформа сможет проникнуть к нему и разрядиться, и тогда наше сочувствие несомненно произведёт надлежащий результат. Действительно, ответственность при использовании такой силы велика, но мы не должны из-за этого отступать от нашего дела. К сожалению, правда и то, что есть много людей, которые бессознательно используют свою мысленную силу в основном во зло, и уже только это делает более необходимым для тех из нас, кто начинает немного понимать жизнь, сознательно использовать её для добрых целей. У нас в распоряжении имеется критерий, который никогда не подводит — мы никогда не злоупотребим этой могучей силой, если мы всегда будем использовать её в созвучии с великим божественным планом эволюции, помогая подъёму наших собратьев.

Фигуры, пронумерованные от 48 до 54, были результатами систематических усилий послать мысль полную помощи другу, который снабдил нас рисунками. Было выделено определённое время каждый день в тот же час. Эти формы были в некоторых случаях увидены посылающим их, но во всех случаях были восприняты принимающим, который незамедлительно высылал грубые наброски того, что он видел, ближайшей почтой передающему, который любезно снабдил их следующими относящимися до них замечаниями:

"В прилагаемых цветных рисунках голубые детали по всей видимости представляли религиозный элемент мысли. Жёлтые формы сопровождали попытку передать интеллектуальную стойкость, или умственную силу и храбрость. Розовый появлялся, когда мысль была смешана с любящим сопереживанием. Если посылающий (A) мог осмотрительно сформулировать свою мысль к назначенному времени, получатель (B) мог сообщить о наблюдении большой ясной формы, как на рис. 48, 49 и 54. Последняя существовала несколько минут, постоянно излучая своё светящееся жёлтое "послание" на B. Если же, однако, A приходилось экспериментировать при затруднительных условиях, например идя на открытом воздухе, можно было иногда видеть его "формы" разбитыми на меньшие шары или образы, как на рис. 50, 51, 52, и B сообщал об их приёме такими разбитыми. Таким образом многие детали могли быть проверены и подвергнуты сравнению на противоположных сторонах линии, а природа передаваемого влияния предложила ещё один способ подтверждения приёма. Случайно, при своей попытке послать мысль, с которой сосуществовали голубой и розовый, A обеспокоился тем, что природа розового элемента может быть представлена неправильно. Ответом B было, что сначала был виден хорошо очерченный шар, как на рис. 54, но потом он внезапно исчез, будучи заменён движущейся процессией светло-зелёных треугольников, как на рис. 53. Эти немногие рисунки дают всего лишь слабое понятие об изменяющихся цветкообразных и геометрических формах, которые были увидены, поскольку ни для краски, ни карандашной работы не представляется возможным передать пылающую красоту их живых цветов."

Рис. 48

Рис. 49

Рис. 50

Рис. 51

Рис. 52

Рис. 53

Рис. 54

Перед тем как завершить этот маленький трактат, возможно было бы интересно дать нашим читателям несколько примеров другого типа форм. Многие осведомлены, что звук всегда ассоциирован с цветом, и что когда, например, звучит музыкальная нота, теми, чьи тонкие чувства уже в некоторой мере развиты, наблюдается вспышка соответствующего ей цвета. Но, кажется, не так общеизвестно, что звук производит и форму, так же, как и цвет, и что каждый музыкальный отрывок оставляет за собой впечатление этой природы, которое продолжает существовать некоторое продолжительное время, и ясно видимо и понятно тем, кто имеет глаза, чтобы видеть. Такой образ, возможно, технически и не является мыслеформой, если конечно мы не посчитаем его результатом мысли композитора, выраженной при помощи искусства музыканта через его инструмент.

Некоторые из таких форм очень поразительны и впечатляющи, и естественно, их разнообразие бесконечно. Каждая разновидность музыки имеет свой тип форм, и стиль композитора показывает себя в форме так же ясно, как характер человека проявляется в его почерке. Другие возможности вариаций вводятся типом инструмента, на котором исполняется музыка, а также достоинствами исполнителя. Та же самая пьеса, если исполняется точно, будет всегда создавать ту же форму, но эта форма будет необычайно больше при исполнении церковным органом или военным оркестром, чем когда она исполняется на пианино, и не только размер, но и текстура результирующей формы может значительно отличаться. Также будет аналогичная разница в плотности между результатом исполнения того же отрывка на скрипке и флейте. Опять же, качество исполнения вносит свой эффект, и есть удивительная разница между лучистой красотой формы, созданной работой настоящего артиста, совершенного в исполнении и выражении, по сравнению со скучной и невыразительно выглядящей формой, выражающей попытки деревянного и механического музыканта. Всякая неаккуратность в передаче, естественно, оставляет соответствующий дефект в форме, так что точный характер исполнения показывает себя ясновидящему зрителю так же ясно, как и слушателю.