Рудольф Штейнер - Внутреннее существо человека и жизнь между смертью и новым рождением Страница 11

То, что я теперь скажу, необходимо рассматривать в связи с человеческой Кармой. Карме человек подчинен при всех обстоятельствах, это надо всегда принимать во внимание. Принимая во внимание Карму, необходимо заметить следующее: допустим, что определенная болезнь поразила того, кто описанным образом проник в духоведение, и Карма его такая, что он может быть исцелен. Карма может быть, конечно, и такой, что болезнь не может быть исцелена, однако никогда Карма не говорит так, что болезнь во всех случаях должна фаталистически принять какое — либо течение: она может быть излечена или не может быть излечена. Тот человек, кто проникся духоведением, вкореняет в свою душу инстинкт, который ему поможет из себя самого противопоставлять болезни и ее слабостям соответствующее укрепляющее. Последствия болезни, переживаемые в духовном мире, действуют обратно на душу. Пока человек еще находится в физическом теле, они действуют как инстинкты. Тогда они или предотвращают болезни, или находят в себе пути к целительным силам. Если ясновидческое сознание находит верные целительные факторы для той или иной болезни, то это происходит так: такой ясновидящий имеет возможность видеть картину болезни перед собой. Итак, допустим, что он имеет перед собой картину — вот болезнь: таким — то и таким — то образом она ослабляюще подходит к человеку. Благодаря тому, что данное лицо обладает ясновидческим сознанием, перед ним, как противоположная картина, выступает другое: соответственное здоровое настроение и то укрепление, которое истекает из этого настроения. Ясновидящий видит то, что на человека, бывшего больным в физическом мире, нисходит в виде уравнения в духовном мире. И исходя из этого, он может давать советы. Не надо даже быть вполне развитым ясновидящим, это может возникать инстинктивно из созерцания картины болезни. Вызывающее в ясновидческом сознании то, что возникает как уравнение в духовном мире, относится к картине болезни как качание маятника вверх, с одной стороны, к качанию вниз с другой стороны. Из этого примера вы видите, каково отношение физического плана к духовному миру, и насколько плодотворно может быть для направления жизни на физическом плане знание и познавание духовного мира.

Вернемся к тому, что было сегодня приведено в качестве первого конкретного примера, а именно, что подобно природе на физическом плане, духовное, полное мудрости духовное, окружает нас в духовном мире, что оно всегда тут. Если вы это еще раз как следует поймете, то на процессы в духовном мире упадет свет, который является чрезвычайно важным. В физическом мире мы можем так проходить мимо вещей, что созерцая эти вещи говорим: в чем заключается сущность этой вещи? как обстоит дело с этой вещью? на каком законе покоится существо, сущность этой вещи, этого процесса? Или же мы тупо проходим мимо и вообще ничего не спрашиваем. Мы никогда не выучим на физическом плане ничего разумного, если самими вещами не будем побуждаемы ставить познавательные вопросы, если сами вещи не будут нам задавать загадки, так чтобы эти загадки возникали в нас самих.

Простое созерцание вещей и процессов на физическом плане никогда не в состоянии будет привести нас к ведущей самое себя душе. На духовном плане это опять же иначе. На физическом плане мы ставим вопросы вещам и процессам, и мы должны стараться так исследовать вещи, чтобы выяснить, как бы нам можно было получить ответы на поставленные вопросы из самих вещей. Мы должны исследовать вещи. На духовном плане положение таково, что вещи и сущности вокруг нас духовны, и вещи, они спрашивают нас, не мы спрашиваем вещи, вещи спрашивают нас, они стоят тут — процессы и сущности, а мы стоим против них и непрестанно вопрошаемы ими. И мы должны иметь возможность из бесконечного моря мудрости вырвать то, что может ответить на вопросы, которые нам там ставятся. Мы должны не из вещей и процессов извлекать ответы, а из нас самих, потому что вещи вопрошают нас, повсюду вокруг нас вопрошающие вещи. При этом необходимо принять во внимание еще следующее: допустим, что мы стоим перед каким — то процессом или существом духовного мира, мы не можем выступить перед ним без того, чтобы они не задавали нам вопросов. Допустим, что они ставят нам вопрос. Мы стоим со всей нашей мудростью, но не находим возможности развить такое воление, чувствующее воление, волящее чувствование, чтобы, исходя из этой мудрости, дать ответ, несмотря на то, что мы знаем: ответы находятся в нас. Наше внутреннее — бесконечной глубины, все ответы в нас, но мы не находим возможности действительно дать ответ. И следствием этого является то, что мы вихрем проносимся в потоке времен и пропускаем возможность, а именно надлежащий момент, чтобы дать ответ, потому что мы, может быть в силу предшествовавшего нашего развития, не приобрели способности быть настолько зрелыми, чтобы отвечать на этот вопрос уже в данный момент. Мы слишком медленно развились по отношению к тому ответу, который могли бы дать, мы могли бы дать ответ лишь позднее. Случай, однако, не возвращается, мы пропустили его. Мы не использовали всех возможностей. Так мы проходим мимо вещей и процессов, не давая им ответа. Такие переживания мы имеем непрестанно в духовном мире. Таким образом происходит, что мы в жизни между смертью и новым рождением стоим перед существом, которое нас спрашивает. Нашими земными и лежащими между ними духовными жизнями мы не достигли того, чтобы теперь, когда оно нас спрашивает, дать ответ. Мы должны нестись мимо, должны входить в новое воплощение. И следствием этого является, что мы снова, только благодаря добрым богам, без нашего сознания, получаем в следующем земном воплощении импульсы, для того чтобы в следующий раз опять не пройти мимо тех же вопросов. В такой связи стоят вещи.

Я часто упоминал, что чем дальше мы идем назад вглубь времен в человеческом развитии, тем больше мы замечаем, что люди не имели теперешнего духовного строения, но обладали на физическом плане своего рода ясновидением, из глухого, сновидческого ясновидения развилось наше теперешнее видение вещей. И чем больше мы находим людей, которые еще стоят на примитивных, элементарных ступенях душевного развития, тем родственнее мы находим их мышление и чувствование первоначальному ясновидению. Хотя действительное ясновидение — я говорю про примитивное, атавистическое ясновидение — становится все более и более редким, все же, однако, в глухих селах часто находят людей, кое — что сохранивших из старых времен, так что можно встретить отголоски времен прежнего ясновидения. Это ясновидение, хотя и в глухой ясновидческой форме, но показывает нам, — так как оно ведь является прозрением в духовные миры, — своеобразные особенности, которые опять же выступают перед нами при развитом ясновидении. Только последнее является нам не в глухом (смутном), ясновидческом, а в ясном и отчетливом виде. Духовная наука показывает нам, что человек, каковым он является в современном нам периоде времени, когда он проходит в жизни между смертью и новым рождением, постоянно (и чем дальше тем больше) должен в надлежащий момент давать ответ вопрошающим сущностям, потому что от того, сможет ли он дать ответ, зависит дальнейшее его верное развитие, его приближение к идеалу совершенного человека Богов. Как сказано, люди прежде пережили это подобное сновидению состояние, и остаток этого сохранился в многочисленных, подобных сказкам или сказаниям, мотивах. Их становится все меньше и меньше в народе. Эти, подобные сказкам мотивы рассказывают нам приблизительно следующее: некто встречается с духовным существом, оно задает ему ряд вопросов, а он должен отвечать, у него при этом сознание, что он должен дать ответ до того, как в определенный момент прозвучит колокол. Вот этот мотив, который можно было бы назвать мотивом вопросов, чрезвычайно распространен в сказках и сказаниях. В прежнем сновидческом ясновидении оно было тем же, что и теперь опять выступает в духовном мире в той форме, как я описал. Вообще надо сказать, что характеризующее духовный мир может всегда служить чудесной путеводной нитью для того, чтобы верно понимать мифы, сказания, сказки и т. п. и ставить их на то место, которое им принадлежит.

Мы видим, что дело касается чего — то совершенно определенного в вопросе об условиях в духовном мире. В духовном мире дело не в том, чтобы собирать познания, сведения, как здесь на физическом плане: дело в том, чтобы даже умалять, уменьшать эти познания, для того, чтобы превращать познавательную силу в жизненную силу. В духовном мире нельзя быть исследователем в том смысле, как им можно быть в физическом мире, там это было бы весьма неуместно. Потому что знать там можно все: там все находится вокруг нас. Дело там заключается в том, чтобы можно было, имея перед собой знание, имея перед собой познание, развивать волю и ощущение, чтобы можно было в отдельных случаях из всей сокровищницы своего воления выявить именно то, благодаря чему можно было бы использовать мудрость, потому что иначе можно задохнуться, задохнуться в мудрости. Таким образом, если здесь в физическом мире дело заключается в мышлении, там, в духовном мире дело в соответствующей выработке воли, ощущающей воли, той воли, которую, исходя из мудрости, подготовляет реальность, формирует ее, той воли, которая становится творческой силой, своего рода создающей силой. Дух мы имеем там, как здесь природу: привести Дух к природе — это наша задача.