Бхагаван Раджниш (Ошо) - Золотое будущее Страница 11

Надо сказать, что это было вообще ошибкой со стороны правительства – посылать меня в этот колледж, так как я не имел соответствующей квалификации, чтобы преподавать санскрит. Правительству потребовалось шесть месяцев, чтобы исправить свою ошибку. Бюрократия всегда действует очень медленно, медленней всего на свете, это как скорость света, только наоборот. Свет и бюрократия – это две противоположности.

Итак, мне нечем было заняться, а студенты не имели понятия, что я преподаватель… и вместо молитвы они все богохульствовали, насмехались над ректором, над всем ритуалом. При этом холодный душ посреди холодной зимы – это было совершенно обязательным для всех.

Я понял ситуацию. Я подумал: «Странно… Вместо молитвы они делают нечто прямо противоположное. Возможно, эти шесть месяцев в этом колледже приведут к тому, что они никогда больше не будут молиться в течение всей жизни. Они больше никогда не будут вставать рано, никогда в жизни. Эта шестимесячная пытка положит конец этому опыту».

И я сказал ректору: «Это неправильно – делать молитву обязательной. Молитва не может быть по принуждению, любовь не может быть по принуждению».

Он ответил: «Нет, тут нет никакого принуждения. Если я отменю приказ об обязательной молитве, они все равно будут молиться». Я сказал: «Попробуйте, сделайте это».

И он отменил приказ. Кроме меня, никто больше не проснулся в четыре утра в тот день. Я пошел к ректору и постучался в дверь – он тоже спал. Он всегда спал в такое время, он никогда не участвовал в молитвах. Я сказал ему: «Ну что, посмотрите, – ни один студент из пяти сотен не проснулся, и ни один не пошел на молитву».

Птицы не поют по принуждению. Кукушка не поет по указу президента, по необходимости, – она просто радуется вместе с солнцем, с деревьями. Существование – это постоянный праздник. Цветы раскрывают лепестки не по приказу, это не обязанность. Это отклик – ответ солнцу, благоговение, молитва, благодарность.

Бунтарь живет естественно, откликается естественно, он везде дома и в согласии с существованием. Это экзистенциальное бытие. Вот правильное определение бунтарства: экзистенциальное бытие. Существование – это храм, существование – это святое писание, существование – это целая философия. Бунтарь – не экзистенциалист, но он экзистенциален – это его опыт.

Он в мире с деревьями, реками, горами. Он не отвергает все это, не презирает, в его сердце только великое почитание и великая благодарность. По моему глубокому убеждению, такая благодарность – это единственная настоящая молитва.

Глава 4

Что нас разделяет: религия, политика и суеверия

Если из этого мира исчезнут религии, из него исчезнет много идиотизма. Религии выступают против контроля над рождаемостью, хотя священники отлично знают, что Иисус был единственным ребенком Бога, Бог родил только одного сына за целую вечность. Значит, он использовал контроль над рождаемостью, иначе как у него мог быть только один сын? Могла бы появиться и дочка. Но религии выступают против контроля над рождаемостью, они выступают против абортов, даже не задумываясь, какую опасность может нести перенаселение, – вплоть до того, что мир уничтожит себя сам.

Это жестокая смерть для мира, одна из самых жестоких, потому что она медленная; когда человек умирает от голода, он терпит несколько месяцев пыток и мучений. Здоровый человек может прожить без пищи три месяца, после этого он умирает. У здорового человека огромный запас энергии, на случай возможных неприятностей. Но даже бедняк и даже самый больной человек не умирают от голода сразу, а еще живут – дни или недели. Эти несколько недель голода – кромешный ад. Но религии требуют все новых детей, потому что увеличение количества детей для них означает дополнительную власть – больше голосов на выборах и больше пушечного мяса для войн.

В течение ближайших двадцати или тридцати лет нам необходим абсолютный контроль над рождаемостью. Тут нечего даже думать о демократии, это выбор между жизнью и смертью. Если весь мир идет к гибели, какое нам дело до демократии? Демократия в этом случае будет просто означать: «Для могил, из могил, у могил» – потому что людей уже не будет.

Вместе с религиями приходят и предубеждения, суеверия всех видов, которые мешают вашему разуму, мешают внутреннему видению, не дают создать нового человека.

Ясно одно: старый тип человечества умирает. Если мы добьемся понимания от людей всего мира, то хотя бы новый тип человека сможет спастись.

Это будет гражданин мира, без наций. Он будет религиозным, хотя сами религии при этом исчезнут из мира. Его мышление будет научным, но это будет наука без разрушения, созидающая наука. Он будет добродетельным, сострадательным, любящим – но при этом не бесполым! Сексуальное воздержание – это разновидность сумасшествия. Тот, кто отказывается от секса, – психически больной.

Новый человек перестанет ставить опыты над природой, от которых повышается температура земной атмосферы, – жизнь важнее любых опытов. Новый человек не будет делать дыры в озоновом слое своими ракетами, дыры, через которые смертоносные лучи проникают на землю, – в этом нет никакой необходимости. Если это так нужно, то надо научиться и затягивать эти дыры – ракета проходит, дыра затягивается, ракета возвращается, дыра затягивается. Только так можно избежать повторения старой истории с потопом, от которого едва не погиб мир… а ведь сейчас и Ноев ковчег не поможет, потому что вода уже больше не спадет.

Новый человек сбросит с себя бремя прошлого, в нем будет больше внутреннего покоя, больше медитации, больше любви… Все университеты мира, вместо того чтобы тратить время на изучение разных ненужных и поверхностных предметов, должны больше уделить времени тому, чтобы развивать уровень сознания в человеческих существах. Как будто какой-нибудь футбол важнее этого. Футбол – это одна из самых идиотских игр на свете… но при этом миллионы людей беснуются на футбольных матчах.

У меня есть друг, профессор, который каждый раз во время футбольного матча берет отгул на работе. Если ему не удается пойти на матч, он смотрит его по телевизору. Я гостил у него, он живет в Амритсаре. Телевидение появилось сначала в Пакистане, потому что Пакистан – союзник Америки, и только спустя двадцать лет оно появилось и в Индии. Но Амритсар, хоть это и индийский город, расположен всего в пятнадцати милях от Пакистана, поэтому в нем можно было принимать пакистанские телепередачи даже тогда, когда в Индии еще не было телевидения. Я гостил у своего друга, и я уже был сыт по горло тем, что мне приходилось сидеть в одиночестве в своей комнате, ведь смотреть футбольный матч… ну это совсем по-идиотски! Миллионы людей сходят с ума по этому поводу, как будто тут есть что-то по-настоящему важное. И вот, когда команда, за которую он болел, проиграла, он бросил телевизор на пол – так он рассердился.

Я ему сказал: «Ну, ты точно идиот! Я вообще-то знал это с самого начала, но чем провинился бедный телевизор?» Он ответил: «Да я просто так разозлился. Их засудили, они должны были выиграть». Я сказал: «Засудили или не засудили, телевизор-то тут абсолютно не при чем». Он ответил: «При чем тут телевизор! Я просто сильно разозлился, и мне надо было что-то разбить».

В Калифорнийском университете как-то в течение года проводили исследования – что происходит во время чемпионата по боксу. Вообще бокс – это одна из самых отвратительных вещей на свете, люди разбивают друг другу носы. Бокс – это доказательство того, что Дарвин прав: человек произошел от животного, и в нем остались животные инстинкты. Результаты этих исследований были очень серьезными: они показали, что, когда бы ни проходил чемпионат по боксу, количество преступлений немедленно подскакивает на четырнадцать процентов и удерживается на таком уровне по крайней мере в течение недели. Четырнадцать процентов! Такой рост числа убийств, изнасилований, самоубийств – только от вида того, как в людях пробуждается их звериная натура! И потом еще требуется целая неделя, чтобы все успокоились, чтобы преступность снизилась до обычного уровня. Но несмотря на это, бокс не запрещают.

Сейчас общество беспокоит новая проблема: маленькие дети совершают преступления, причем такие, которых раньше никто не видел, – тринадцатилетние, двенадцатилетние мальчики пытаются насиловать девочек, десятилетние, девятилетние мальчики убивают, восьмилетние употребляют наркотики. Сейчас наркотики – это проблема не только взрослых людей, но уже и детей.

И как будто никому нет дела до того, что происходит. А ведь это можно было бы остановить. Наркотики принимают для того, чтобы унять тоску и беспокойство, чтобы успокоить сознание на несколько часов. Но потом проблемы снова возвращаются. До тех пор, пока медитация не станет общеобязательной в каждом образовательном учреждении, помешать распространению наркотиков будет невозможно. Вы можете запретить их, но тогда они будут распространяться нелегально. Человека надо научить каким-то другим способам успокаиваться и получать удовольствие, тогда у него не будет необходимости прибегать к наркотикам.