Лобсанг Рампа - Книга-2: Доктор из Лхасы Страница 12

– Это вы во всем виноваты, – обратился он ко мне.

– Я? Но ведь я же ничего не делал. Вы сказали мне держать проводки, и я держал их. А затем вы решили забрать их у меня и чуть было не умерли, – ответил я.

– Непостижимо, непостижимо, – бормотал он.

– Что непостижимо? – спросил я. – Я просто держал их так, как вы мне сказали. Чего же вы не можете понять?

Он взглянул на меня.

– Разве вы ничего не чувствовали? Разве проводки не щипали вам пальцы?

– Что ж, – ответил я. – Я действительно ощутил в них приятное тепло, но больше ничего не было. А что я должен был почувствовать?

Другой лектор, тот, который спас первого, сказал:– Может, попробуете еще раз?

– Конечно, попробую столько раз, сколько вам будет нужно, – ответил я.

Он снова дал мне в руки проводки.

– Внимание, я включаю. Говорите, что вы чувствуете, – попросил он, щелкая переключателем.

– Напоминает приятное тепло. В этом тепле нет совсем ничего страшного. Мне кажется, что я поднес руки близко к огню.

– Сожмите сильнее, – сказал лектор. Я так и сделал. Я сжимал проводки так сильно, что мышцы моих рук напряглись. Лекторы переглянулись, а затем выключили ток. Затем один из них взял у меня проводки, обернул их тканью и легонько прижал пальцами.

– Включай, – сказал он другому. Другой включил, и человек, который держал замотанные в ткань проводки, тут же выпустил их из рук.

– Да, напряжение есть, – сказал он.

Падая, концы проводков освободились от ткани и соприкоснулись. Произошла яркая вспышка света, и с концов проводов посыпались искры.

– Доигрался, – сказал один из лекторов. – Выбило пробки. – И он направился куда-то, должно быть, что-то ремонтировать.

Устранив неисправность, они начали читать нам лекцию по электричеству. Они сказали, что собирались подвергнуть меня удару электрического тока напряжением двести пятьдесят вольт для того, чтобы продемонстрировать возможности электричества. Оказалось, что у меня необычайно сухая кожа, и поэтому двести пятьдесят вольт ничуть не подействовали на меня. Я мог взять в руки оголенные провода и не пострадать от того, что они были подключены к источнику напряжения. А бедняга-лектор оказался совсем другим человеком – он был очень чувствителен к электрическому току.

– В Америке, если человек совершает убийство, – сказали они в ходе лекции, – и если правосудие признает, что он виновен, этого человека казнят при помощи электричества. С этой целью его привязывают к креслу, а затем подводят к его телу электрический ток, который убивает его.

Это очень интересно, думал я. Мне было любопытно, что они сделали бы со мной, однако садиться на настоящий электрический стул мне совсем не хотелось.

ГЛАВА 3

ДНИ УЧЁБЫ

Густой серый туман спустился на Чунцин. Он окутал дама, реку и мачты кораблей в гавани, он превратил витрины магазинов в расплывчатые, сияющие бледным оранжево-желтым светом очертания. Вокруг было необычайно тихо, и мне подумалось, что туман, похоже, делает Чунцин более привлекательным. Затем раздался шаркающий звук шагов какого-то сгорбленного старичка, который растаял в тумане еще быстрее, чем появился из него. И опять эта странная тишина, сквозь которую до нас лишь изредка доносились случайные приглушенные звуки. Создавалось впечатление, что туман смягчает все шумы, как толстое одеяло.

Был поздний вечер. В тот день мы с Хуангом закончили занятия и собирались пройтись по городу, чтобы подышать свежим воздухом, подальше от помещений, где мы занимались вскрытием мертвых тел. И вот на улице нас встретил этот туман. Я ощущал сильный голод, как, очевидно, и Хуанг. Сырость забиралась под одежду, нам стало холодно.

– Давай зайдем куда-нибудь перекусим, Лобсанг, – сказал Хуанг. – Я, кстати, знаю здесь неподалеку хорошее местечко.

– Давай, – ответил я. – Я всегда готов побывать в новом интересном месте. Что ты мне собираешься показать?

– Я хочу показать тебе, что здесь, в Чундине, мы живем не так плохо, как тебе кажется.

Он повернулся и повел меня за совой. Однако лучше будет сказать, что он стал наощупь продвигаться во тьме до тех пор, пока не перешел на другую сторону улицы, где можно было прочесть вывески на магазинах. Некоторое время мы шли вниз по улице, а затем вошли в ворота, которые удивительно напоминали вход в горную пещеру. Внутри туман, казалось, был еще гуще, чем снаружи. Посетители курили здесь, выпуская в воздух густые облака зловонного дыма. Едва ли не в первый раз я видел, как столько человек курят одновременно. Меня тошнило от этой новой обстановки: люди сидели здесь с тлеющими углями во рту, испуская носом клубы дыма. Мой удивленный взор остановился на одном из мужчин. Дым у него валил не только из носа, но и из ушей. Я указал на него Хуангу.

– А, это любимец здешнего общества, – ответил Хуанг. – Он глух как пень. У него нет барабанных перепонок, поэтому ничто не задерживает дыма, который может выходить не только через рот и нос, но и через уши. Он подходит к иностранцу и говорит: «Дай мне сигарету, и я покажу тебе что-то такое, чего ты не можешь делать». Таким образом ему удается постоянно курить за чужой счет. Но это не самое главное. Давай-ка я закажу еду. Меня здесь хорошо знают, поэтому мы получим самые лучшие места по самой низкой цене.

Меня это вполне устраивало. В течение последних дней я практически ничего не ел. Ведь в этом городе все казалось мне таким странным и чужим, включая еду. Хуанг сказал что-то одному из официантов, и тот сделал заметки в своем блокноте. Затем некоторое время мы сидели и разговаривали.

Еда была одной из моих проблем, потому что я не мог получить то, к чему привык. Мне приходилось есть, среди всего прочего, мясо животных и рыбу. Для меня, ламы из Тибета, это было совершенно невыносимо. Однако мои старшие друзья в монастыре Потала в Лхасе говорили мне, что мне придется привыкнуть к этой заморской пище. Они освободили меня от чувства вины, которое в противном случае постоянно преследовало бы меня. Ведь в Тибете священники не едят мяса – но мы находились в Китае и для того, чтобы выполнить свою миссию, мне приходилось есть любую здешнюю пищу. Здесь я не мог заказать себе то, что хотел. Поэтому мне приходилось покорно съедать те ужасные блюда, которые каждый раз мне подавали, и при этом притворяться, что они мне нравятся.

Подали наш ужин. На одной тарелке лежала половина черепахи, окруженная морскими ракушками. На другой же были тушеные лягушки среди капустных листьев. На вкус эти блюда оказались довольно приятными, но я бы предпочел свою тсампу. Поэтому, чтобы хоть как-то облегчить свою участь, я хорошенько заел лягушек лапшой и рисом. Мы пили чай. Единственным, к чему я не прикасался в Китае, невзирая на многочисленные предложения, были спиртные напитки. Никогда, никогда и еще раз никогда. Согласно нашим поверьям, нет ничего хуже этих опьяняющих напитков, нет ничего хуже опьянения. В Тибете считают, что напиваться – тягчайший грех, потому что, когда человек находится в состоянии опьянения, астральное тело – духовная составляющая человека – уходит из физического и оставляет его на растерзание паразитирующим сущностям. Дело в том, что жизнь возможна на многих уровнях, физическое тело – это лишь одно из проявлений нашей жизни, самое низшее ее проявление, и поэтому чем больше человек пьет, тем больше он повреждает себя на других уровнях существования. Общеизвестно, что пьющие временами видят красных слоников и другие существа, нетипичные для физического мира. Мы верим, что подобные существа являются проявлениями злых сил, которые пытаются воздействовать на физическое тело и вынудить его к дурному поведению. Ведь ни для кого не секрет, что выпивший человек «не совсем в своем уме». Поэтому за все время пребывания в Китае я ни разу не прикоснулся к спиртному. Я ни разу даже не попробовал ни рисовой водки, ни настойки целебных трав на спирту.

Утка под соусом – это одно из самых вкусных блюд, но лишь для тех, кто любит мясо. Я же предпочитал бамбуковые побеги, которые как пища вообще неизвестны на Западе. Они больше всего напоминают один из выращиваемых в Европе сортов сельдерея. Английский сельдерей довольно сильно отличается от того, который я имею в виду.

Коль я заговорил о китайской кухне, будет не лишним отметить, что в Китае нет такого блюда, как чоп-сьюи. Это всего лишь общее название для китайской еды. Так называют еду вообще, любую китайскую еду.

Если кто-то пожелает отведать хорошие, подлинно китайские блюда, ему следует зайти в первоклассный китайский ресторан и заказать рагу из грибов и бамбуковых побегов. Кроме того, попробуйте рыбный суп или утку под соусом. В настоящем китайском ресторане вам не дадут ножа для того, чтобы разрезать утку. Официант подойдет к вам со специальным маленьким топориком и разрубит ее для вас на куски подходящего размера. Если вам она придется по вкусу, каждый кусочек будет завернут вместе с кусочком зеленого лука в сэндвич из пресного хлеба. Один такой сэндвич кладется в рот целиком. Еду, как правило, заканчивают листьями лотоса – или, если вы предпочитаете корни, корнями лотоса. Есть люди, которые предпочитают семя лотоса, однако что бы вы ни выбрали, вам обязательно нужно заказать побольше китайского чая.