И Калышева - Основы истинной науки - III Страница 12

Живя на нашей земле, этой малейшей песчинке вселенной, мы видим ближайших соседок наших, планет нашей системы! Меркурия, Венеру, Марса, Юпитера, Сатурна роскошнейшими светилами, блистающими на небосклоне, наравне с постоянными звёздами или солнцами других систем. Мы любуемся или задумываемся над ними и спрашиваем себя: обитаемы ли эти планеты? есть ли люди на них? похожи ли они на нас? какие условия сопровождают жизнь этих существ? и всевозможные подобные вопросы остаются непременно без ответа, если захотеть отыскать ответы на эти вопросы в нашей позитивной науке. Наш позитивизм неумолим в этом отношении; он никогда не занимался обитаемостью планет и не знает даже, есть ли органическая жизнь на них. Он рассматривает планеты, как неорганические тела, получившие некогда толчок, который сообщил им самостоятельное движение совершенно независимое от окружающей их среды и с тех самых незапамятных времен летят они со страшнейшей быстротой, находясь будто бы безусловно под влиянием этого толчка. Это поступательное движение планет превращается в круговращательное вокруг солнца другой силой, притягивающей планеты к солнцу. Наука утверждает, что только эти две силы служат причиной полёта планет и что больших сил в природе и других причин, влияющих на полёт и на направление полёта, совершенно нет. Одна сила толкнула планету миллиарды лет тому назад и будто бы по одной инерции летит она до сих пор и будет вечно лететь; другая сила будет вечно держать планету как бы на привязи и не позволит ей удалиться от солнца.

Как ни проста эта научная теория, как ни кажется она наглядной на первый поверхностный взгляд, однако она заключает в себе целый ряд недоразумений, если маломальски вникнуть в суть дела. Она даже в научном смысле нелогична и абсолютно невозможна в действительности, в чём легко убедится каждый, кто только позволит себе критику её и здраво посмотрит на факты. Наука же не будет даже отвечать вам на ваши возражения или на возрождающиеся в вашей голове сомнения. Она самым циничным образом будет указывать на математическую формулу тяготения, подобранную Ньютоном, и скажет, что «математика не в силах ошибаться - следовательно, теория наша верна и никаким сомнениям нет места», и под защитой подобного рода принципа уже 3 столетия коснеет в науке всё тот же взгляд на тяготение планет, и никто из посвящённых в позитивизм не смеет прикасаться к нему, несмотря на ежедневный прогресс науки в других параллельных отраслях знания, открывающий ещё яснее всю несостоятельность этого застарелого учения о тяготении.

Ньютон действительно дал математическое разъяснение силы тяготения, он сделал то великое обобщение, которое существует между падением яблока и движением луны и планет, но он никогда не высказывал, чтобы сами силы могли произвольно одна толкать, другая притягивать. В совершенную противоположность тому он выразился, что «естественные законы природы представляют постепенно и во всём следы мудрейших целей, но нигде и ни в чём не удавалось нам подметить и следа необходимости». Следовательно, причину движения планет он видел не в математической формуле, но в высшей Воле, управляющей вселенной.

Позитивисты говорят, что Ньютон открыл: «гармонию мирового целого». Это совершенно правда, но это целое надо понимать совершенно не так, как они понимают. Ньютон говорил, что движение атомов производится через посредство всёпроникаемой тончайшей материи по законам удара, причина которого скрыта от нас; ещё со времени самого Ньютона, это его учение было принято учёными того века так, что будто бы частицы масс направляют своё движение, следуя сами, автоматично, математическому закону без всякого посредства материального посредника и без всякой разумной причины, управляющей движением. Такое разъяснение силы тяготения Ньютон считал «такой великой бессмыслицей, которой не может вместить ни одна философски мыслящая голова», - как выразился он сам в своём письме к Бентли в 1693 году, и эта великая бессмыслица ещё не исправлена наукой до сих пор и совершенно в том виде как она была при Ньютоне, служит незыблемым основанием для дальнейших научных выводов, и на ней до сих пор учёные устанавливают своё мировоззрение на движение планет, на их плотность и на все условия их существования.

И в самом деле, как можем мы понять, что тело, которое летит с быстротой 108 000 вёрст в час или в 75 раз быстрее пушечного ядра, не сбрасывает со своей поверхности всё неплотно прикреплённое к ней? Как можем мы представить себе, чтобы при этой скорости полёта части летящего тела не распределялись по степеням своей плотности; впереди должно лететь всё, что более тяжело, затем всё, что легче, а в хвосте газы и воздух? В природе мы видим совершенно обратное явление: - воздух, облегающий землю, расположен совершенно концентрично слоями одинаковой плотности, по всей поверхности земли, что самым очевидным образом доказывается явлениями аберрации и показаниями барометра.

Наука ответит вам, что: «лёгкие части, облегающие землю, остаются не оторванными от поверхности, ибо земля летит в абсолютно пустом пространстве». - Но как же это так, когда науке надо, чтобы междупланетное пространство было абсолютно пустым, то она утверждает, что оно пусто, а когда надо выяснить себе какие-либо явления, которые без посредственной среды не могут быть выяснены, то она утверждает, что всё пространство между планетами заполнено очень разрежённой материей. Такой приём должен быть назван окончательно ненаучным.

Междупланетное пространство действительно всё заполнено разрежённой материей, и иначе это и быть не может, ибо в противном случае мы не могли бы себе объяснить многих явлений. Без заполненности междупланетнаго пространства мы никогда не могли бы видеть солнца и звёзд, мы не могли бы получать солнечной теплоты, не могли бы объяснить самой силы тяготения, которая, опять-таки через пустое пространство, не имела бы причины влиять на тела, ибо сила тяготения не может действовать там, где её нет - это ясно.

Если же междупланетное пространство заполнено материей, то как бы эта материя ни была разрежена, она должна препятствовать полёту планеты, ибо скорость этого полёта неимоверна; а чем больше скорость, тем и сопротивление среды больше и возрастает пропорционально квадрату возрастания скорости. Из этого мы должны заключить, что если бы планета летела, повинуясь только одному первоначальному толчку, то она не летела бы вечно с той же самою скоростью, но должна бы постепенно уменьшать скорость своего полёта. Если же этого нет и мы видим, что планета летит с той же скоростью, то должны допустить вмешательство ещё других сил, поддерживающих этот полёт, и таких именно сил, о которых наука до сих пор и понятия не имеет.

Но кроме того, полёт тела, состоящею из веществ разной плотности, почти ничем не связанных между собой, в сопротивляющейся среде, не может совершаться без того, чтобы среда эта не действовала на каждую точку поверхности тела. Сопротивление это должно неминуемо оказывать большое влияние на те тела, у которых плотность меньше, а, следовательно, и инерция меньше, а потому скорее должны лететь те. тела, которые тяжелее, затем более лёгкие, а, следовательно, если бы земля летела не по законам Божиим, но по объяснениям наших астрономов, то это не была бы земля - это был бы большой ком пыли, это был бы вечный водокамне-воздуховорот или что-либо в этом роде, это был бы хаос, но никогда ничего стройного и цельного выйти при подобных условиях не могло.

Однако мы видим землю в строгом порядке. Мы видим её чрезвычайно нежной и неустойчивой. Мы признаём всю землю состоящей из огненной жидкой массы такой высокой температуры, какой мы на поверхности земли не в состоянии получить ни в одной из плавильных печей. Твёрдая поверхность земли совершенно ничтожна, она гораздо тоньше, чем кожица яблока, если мы представили бы себе землю в масштабе яблока. Эта кожица не есть нечто твёрдое и крепкое, образующее как бы крепкий свод над огнём; наоборот она чрезвычайно слаба и неустойчива и состоит из разрозненных частиц земли, камней и воды, покоящихся на жидком огненном ядре, которое при малейшей неравномерности полёта планеты, по законам механики, должно бы было поглотить надтреснувшуюся кожицу. В этом случае никакой речи быть не может ни о каком толчке, или сотрясении земного шара, так как тогда вся твёрдая кора земли поглотилась бы огнём и моментально всё было бы расплавлено.

Далее от поверхности земли начинается воздух. Он совершенно ровными концентричными пластами облегает землю, причём каждый слой, удаляющийся от земли, становится всё более и более разрежённым. Это разрежение, вследствие малой тяжести воздуха, идёт крайне медленно, и можно с уверенностью сказать, что следы воздуха в междупланетном пространстве должны находиться за много тысяч вёрст от поверхности земли. Эту даже разрежённую среду верхнего слоя воздуха мы должны признавать концентрично облегающей землю, ибо иначе явления аберрации и показание барометра были бы на разных местах земного шара разные - чего до сих пор никогда не было замечено.