Ошо - Мистическая теология. Беседы о трактате святого Дионисия Страница 13

Бабушка внимательно оглядела внука с ног до головы — он был цел и невредим. Затем, закончив осмотр, она грозно посмотрела на небо и с негодованием закричала: «Когда мы пришли, на нем была шапочка!»

Избегайте несущественного. Если ребенок с вами, стоит ли волноваться о шапочке? Потеряв шапочку, вы не потеряли ничего существенного.

Все ваши вопросы просто глупы. Поймите меня правильно: когда я говорю «глупы», именно это я и имею в виду!

Третий вопрос

Ошо,

Почему при определении виновности нравственные нормы отличаются от юридических?

Следует понять значение трех слов. Первое — «религия» или «духовность», второе — «нравственность», а третье — «законность». В религиозности или духовности отсутствуют представления о нравственности; она выше всего нравственного и безнравственного, выше всего правильного и неправильного. Духовность не знает о совести. Она живет лишь чистым сознанием — высочайшей осознанностью, на которой основываются все поступки. Поступок, направляемый осознанностью, не может не быть хорошим.

Но человек живет без осознанности. Вся человеческая жизнь наполнена бессознательностью; человек практически превратился в робота. Он смотрит, но не видит, слушает, но не слышит. Он живет, но не так, как Будда, Христос, Заратустра или Дионисий, Пифагор, Гераклит. Он живет лишь в буквальном смысле этого слова, не по-настоящему. В его существовании нет интенсивности, нет осознанности.

Поэтому мораль становится практически необходимостью; это замена осознанности. Если иметь что-то настоящее невозможно, то лучше иметь что-то ненастоящее, чем вообще ничего, потому что человеку нужны определенные правила, нормы. Но если поведение основано на осознанности, тогда никаких трудностей не возникает.

В Англии несколько дней не переставая льет дождь, и Темза выходит из берегов.

Дворецкий заходит в библиотеку, где его хозяин, английский лорд, с бокалом в руке читает у камина газету.

— Милорд, — провозглашает дворецкий, — Темза заливает улицы!

Лорд спокойно отвечает:

— Спасибо, Дживс.

Через несколько минут дворецкий появляется снова и говорит:

— Сэр, Темза у самых дверей!

— Очень хорошо. Спасибо, Дживс, — отвечает лорд, не отрываясь от газеты.

Через полчаса раздается стук в дверь, входит Дживс и, отступая в сторону, объявляет:

— Темза, сэр!

Таковы люди — они живут в густой пелене бессознательности. Их жизнь наполнена не светом, но тьмой; что еще можно ожидать от людей, живущих во тьме, в замешательстве, в дыму? Они неизбежно будут совершать глупости, нелепости.

Пока каждый человек не станет мастером, будет оставаться потребность в той или иной морали. В морали как таковой нет ничего особенного, это всего лишь жалкая замена религии. Если вы можете быть религиозными, мораль не нужна.

Я делаю ударение на религии, не на морали, потому что лицезрел полнейший провал морали. Она действительно была в каком-то отношении полезна: она помогала людям как-то уживаться друг с другом, не перегрызая друг другу глотки. Людей все равно уничтожают, но не непосредственно, не сразу, а изощренно и постепенно. Сначала им дают транквилизаторы или наркотики, чтобы они лишились сознания и не чувствовали сильной боли.

Все политические и религиозные идеологии не более чем безлекарственные транквилизаторы. Их единственное назначение в том, чтобы заставить вас жить во сне, чтобы легче было вас эксплуатировать, подавлять, порабощать, и вы бы при этом не осознавали, что с вами происходит.

В этом смысле Карл Маркс прав, когда говорит, что религия — это опиум для народа. Но под религией он подразумевает христианство, индуизм, буддизм. Он не знал той религии, о которой говорю я, — о религии будд. Он говорил об организованной религии, о религии как о социальном институте. Он не говорил о живом опыте просветленных. Потому что это не опиум, а нечто противоположное. Это полная осознанность.

Ты спрашиваешь меня: «Почему нравственные нормы отличаются от юридических…»

Религиозные нормы всегда отличаются от нравственных. Религия означает, что вы живете исходя из своего осознания. Мораль означает, что вы живете согласно стандартам, которые установило для вас общество, а не руководствуясь своим собственным светом. Надежды, возлагаемые на вас обществом, — это максимум, нормы законности — минимум.

Моральные нормы отражают самые высокие ожидания со стороны общества, максимум, а нормы законности соответствуют минимальным ожиданиям. «По крайней мере, соблюдай закон. Если не можешь возвыситься до морали, то, пожалуйста, соблюдай закон». Закон — нижний предел, мораль — верхний, отсюда и различия. Разница в этом.

Существует множество безнравственных поступков, не преследуемых законом. Вы можете совершить множество безнравственных поступков, но вас не смогут за это наказать на законных основаниях, поскольку закон задает лишь нижний предел, минимум.

Говорят, что хорош тот учитель, который может объяснить все так, чтобы было понятно самому глупому в классе ученику. Если сможет понять самый глупый, то поймут и остальные. Закон рассчитан на самого глупого, самого бесчеловечного, самого близкого к животному человека. Мораль рассчитана на самых умных и человечных людей. Отсюда различия между ними, и эти различия такими и останутся.

Я напоминаю вам о духовных нормах — высочайших, трансцендентальных, превосходящих все остальные. Будды живут, согласуясь с высшим законом, святые — в соответствии с моралью, а так называемые граждане подчиняются закону. Таковы три категории людей.

Высокоразвитое общество будет жить по одному стандарту, но это всего лишь надежда. Если стандарт только один — духовный, то никакой закон, никакая мораль, никакое государство, никакой суд, ни армия, ни полиция будут не нужны. Мы тратим на все это почти девяносто процентов своей энергии. Если человек сможет жить, ведомый собственным светом, — а это возможно лишь тогда, когда путем медитации он достигнет самой сердцевины своего существа, — то можно будет прекратить это преступную трату энергии. Земля станет сущим раем, потому что, если все сто процентов энергии удастся направить на творчество: музыку, живопись, поэзию, искусство, науку, — мы сможем создать настоящее человеческое общество.

Сейчас человек только кажется человеком. Глубоко внутри он не более чем выдающее себя за человека животное. Его человечность — лишь оболочка не толще кожи: стоит только слегка ее задеть, как сразу же из-под маски выглядывает зверь. Человека, рядом с которым мы жили раньше и живем сейчас, заботят такие пустяки, что это лишь подтверждает его посредственность; в его жизни нет даже намека на разум.

Человек спорит о высоких материях, но жить продолжает совершенно иначе. Его мысли очень возвышенны, а поступки совершенно незрелы. По сути, он выдумывает великие мысли, чтобы скрыть свою незрелость.

Четыре университетских профессора-философа отправились играть в гольф. Возле первой лунки они обнаружили четырех психологов, которые как раз собирались начать игру.

Один из философов заметил:

— Вы, должно быть, изрядно помучились, пытаясь совмещать психоанализ с игрой в гольф!

— По крайней мере, — ответил один из психологов, — мы не спорили, существует ли мяч на самом деле или нет!

Наши философы, наши психологи, наши теологи остались в мире абстракций. Они говорят о высоких материях, чтобы уйти от безобразной реальности.

Я стараюсь помочь вам осознать эту безобразную реальность, потому что осознание превращает безобразие в красоту. Осознание — это чудо. Без него люди будут и дальше заниматься мелочным педантизмом, называя его философией, религией, метафизикой, духовностью. Все эти глупости по-прежнему будут их занимать.

В Средние века великие богословы Европы занимались вопросом, над которым вы будете смеяться. Они занимались им сотни лет и написали тысячи книг. «Сколько ангелов может танцевать на кончике иглы?» Это был великий философский вопрос. Вам смешно, но они относились к этому со всей серьезностью.

Вы относитесь серьезно к таким вещам, над которыми другие будут смеяться, — над ними будут смеяться даже ваши дети. Перестаньте растрачивать разум на философствование и абстракции. Обратитесь к истине.

А истина такова: человек не соблюдает даже закон, — что уж говорить о морали? Не уважая ни закон, ни мораль, человек не сможет понять религию. Религия по-прежнему остается уделом немногих избранных, уделом отважных и разумных.

Запомните: так называемые моралисты, пуритане на самом деле безнравственны. Герберт Уэллс как-то сказал: «Негодующая мораль его — зависть, увенчанная нимбом». И он прав. Так называемые моралисты на деле нисколько не нравственны. Они живут двойной жизнью. На поверхности их жизнь кажется нравственной, но в реальности она безнравственна так же, как и у всех остальных или даже больше. Может быть, мораль служит им для прикрытия незаконных действий. Кажется, все плывут в одной лодке. Начиная от самого низкооплачиваемого рабочего до премьер-министра или президента — человека, занимающего высший в стране пост, — все плывут в одной лодке.