А. Штерн - Наука древнего волшебства, волхвования и чародейства Страница 14

Берем скатанный из хлеба шарик и кладем на него концами 2-й и 3-й пальцы правой руки; от него получаем два впечатления (на нервы каждого пальца по одному) – если бы мы никогда ничего не ощущали пальцами и не видели в то же время предметов глазами, то подумали бы, что под пальцами два шарика, потому что произведены два впечатления.

Но видя, что шарик один, видя это не раз и не два, мы привыкаем считать эти два впечатления за одно. Вы спросите: так ли это? Совершенно так: тут все дело зависит от привычки, от соображения всех обстоятельству сопровождающих явление. Есть на то и доказательство: поставьте эти же пальцы в необыкновенное положение, напр.: перегните 3-й через 2-й и подложите под них шарик – вы почувствуете, что под пальцами два шарика. А скажи вам в это время какой-нибудь маг, что он из одного шарика сделал два – и вы можете ему поверить.

Так и глаза наши постоянно видят каждый предмет вдвойне, потому что последний производит по одному впечатлению на каждый глаз, и только опыт приучил нас знать, что предмет один.

Но выведите глаз из его обыкновенного положения, напр., поднимите его пальцем вверх – и все предметы перед вами раздвоятся.

Наконец, мы не должны забывать следующего: нервы соединяются между собой в некоторых частях и могут передавать впечатление друг другу; а между тем мы чувствуем, напр., нервами (пяти чувств только определенная впечатления: глазными – свет, образы, слуховыми – звуки, обонятельными – запах и пр.

Стало быть и тут нервы могут нас обмануть: от передачи впечатленья как-нибудь прижатого нерва ноги или руки нерву глаза, мы увидим свет и образы, несуществующие на самом деле, нерву слуха – мы услышим несуществующие звуки и т. под.

Сколько новых источников обмана наших чувств, воображения, ума!

Но это еще далеко не все: хотя мы очень плохо знаем, как слагаются в нашем воображении образы, как напечатлеваются свойства, черты предмета, но можем заключать, что так же, как и ощущения, т. е. сочетанием впечатлений, при известном составе и известном расположении нервных нитей.

Представьте же себе, что болезнь или действие какой-нибудь физической силы или химического вещества изменили или состав нервных волокон (что чрезвычайно легко, потому что эти вещества портятся от малейших влияний), или их местоположение (сдвинули, раздвинули) – очевидно, что тут все впечатления от одних и тех же предметов получать совершенно другой характеру отличный от собственного.

Этим то объясняются все видения, горячечный бред, так называемые галлюцинации, сумасшествие, бессмысленная умственная деятельность под влиянием вина, опиума, гашиша, некоторых ядов, излишка или недостатка пищи, излишнего жара или холода и прочих очень сильных раздражений.

Но какой именно состав нервных веществ и какое именно расположение нервных нитей вызывают какие впечатления, образы и чувства, какое они имеют влияние на имеющиеся уже в душе впечатления, – все это почти еще нисколько не разобрано современной наукой.

Мы не имеем никакого основания думать, что наша мысль есть только деятельность, видоизменение нашего нервного вещества; мы не в силах даже уловить соотношения между мыслью и вообще нашей душевной деятельностью и деятельностью нервов, хотя не можем не признать, что душа действует через тело, а, следовательно, состояние этого последнего может несколько видоизменять ее действие, хотя неизвестно – насколько.

Но этого мы пока почти совершенно не умеем, хотя нет сомнения, что и нынешняя медицина, и древняя магия подметили уже некоторые тайны в этой области человеческих знаний; разумеется, все это пока очень грубо.

Останавливали ли вы, напр., внимание на ваших снах, на ваших грезах, когда вам нездоровится, на странных фантазиях пьяных, на всех ужасах и нелепостях помешательств? Какие удивительные, по-видимому, сверхъестественные, чудесные действия души!

А между тем тут многое и теперь может быть объяснено довольно просто, хотя, повторяем, далеко не вполне определенно, а, следовательно, и неудовлетворительно для полного, вполне здравого ума.

Но надо ждать, наблюдать, исследовать – и многое еще откроется человеку!

Неправда ли, что когда мы вздумаем что-нибудь разыгрывать на каком-нибудь музыкальном инструменте, то надо прежде всего узнать хорошенько все свойства этого инструмента?

Не то ли представляет и магия?

Не разыгрывает ли маг на нашей душе всё, что только ему вздумается? Не заставляет ли он нас испытывать всевозможные чувства: радости, грусти, надежды, отчаяния, храбрости, страха; не вызывает ли он в нашем воображении всевозможные образы, сцены, картины, а в уме – ряд каких ему угодно мыслей?

Но известно, что внешние предметы могут касаться нашей души только посредством каких-нибудь частей, приборов (органов) нашего тела, точно так же, как музыканту для пробуждения звуков, т. е. души, в своем инструменте, должен коснуться его струн.

И это сравнение верно до малейших подробностей.

Так неужели и в душе есть струны?

Есть, – или, вернее, в нашем теле натянуты струны, которых колебания, раздражения производят ту игру, которую мы называем чувствами, образами, мыслями. Эти-то струны и называются нервами.

Ну, как же нам не узнать и не познакомиться со всеми свойствами наших нервов, если мы собираемся разыгрывать на душе наших ближних всякие магические пьесы? Ясно, что без этого знания мы будем немощны и бессильны.

Итак, не поскучайте хорошенько ознакомиться со свойствами ваших нервов, если хотите действовать магически на других, и, что еще чаще понадобится – понимать магическое действие на вас других. Не поскучайте узнать, как в вас производится, как и чем видоизменяется мысль, образ и чувство – и, разумеется, зная это вполне основательно, вы и сами произведете эти видоизменения, прикоснувшись к нервам необходимыми для них деятелями.

Не трудно заметить, что наше тело и тело почти каждого животного состоит из очень разнообразных веществ и что каждое из них имеет в теле свое особенное занятие, работу или, как говорят, отправление. Одно из этих веществ или несколько вместе (это последнее почти всегда) образуют в нашем теле различные его части, приборы (напр., руки, ноги, глаза, желудок и проч.), которые называются органами и тоже имеют каждый свое занятие. Занятия эти зависят как от строения самых органов, так и от преобладающих в них веществ. Эти вещества главным образом следующие: кости, мясо, жилы, кожа, волосы, кровь, разные соки, наконец, особенное вещество, мягкое, нежное, на ощупь жирное, и серого или белого цвета, называющееся нервным веществом. Оно-то имеет способность чувствовать всякие прикосновенья чего-нибудь постороннего к какой бы то ни было части нашего тела, где только будет находиться хоть малейшая его частичка, понимать эти прикосновения, т. е. ощущать их, знать., что они сделались. Но знание уже собственно относится к душевной деятельности, которая не находится в нерве. Стало быть нерв изменяется от впечатления, но затем, как понимает это изменение душа – мы не знаем, не знаем даже нужно ли непременно это изменение нервного вещества, чтобы душа получила ощущение, образ или понятие.

Но что такое это чувство нашей нервной мякоти?

На это наука пока не умеет положительно ответить; она знает только, что словом – чувство, ощущение мы называем состояние нервной мякоти, когда она начинает. изменяться в своем составе от действия на нее каких-нибудь внешних предметов (впечатлений). Многие полагают, что само это изменение, самая порча нервного вещества и составляет в нас то, что мы называем ощущением, так как положительно доказано, что ни одно наше ощущение не обходится без порчи того нервного вещества, которое испытывает это ощущение.

Что же может произвести изменение состава нервного вещества, а следовательно и ощущение?

Самые разнообразные причины: прикосновенье чего бы то ни было, удар, укол, нагревание, охлаждение, электричество, свет, химические изменения состава веществ, которые прикасаются к нервному веществу, наконец, чрезвычайно труднообъяснимая причина – воспоминание прежних ощущений.

Действительно, мы представим вам ниже несколько примеров, что мысль о бывшем ощущении может произвести в нас такое же ощущение, какое производит сам предмет этой мысли.

Но если изменения в составе нервного вещества производят в нас ощущения, из которых составляются наши мысли, чувства, образы и желания, то, конечно, очень любопытно знать различны ли бывают эти видоизменения нервного вещества от различных ощущений, и которое из изменяющих средств производит именно то или другое изменение?

Если бы было узнано, какие именно мысли, чувства, образы и желания может производить, напр., укол в руку, то было бы всегда в нашей власти производить их в ком угодно.

Что действительно нередко один и тот же деятель может производить в нервном веществе самые разнообразные, часто вовсе непохожие друг на друга ощущения, и, наоборот, одно и то же ощущение (чувство, мысль, образ) может быть произведено самыми несходными деятелями, – это теперь доказано многими опытами, как увидим ниже.