Анастасия Новых - Сэнсэй III Страница 15

Сэнсэй улыбнулся и сказал:

– Ну, если уж быть совсем честным, то согласись, Ариман, шумеры же научили весь мир не только экономике, но и бюрократии. Ведь у них даже на каждое плодовое дерево, начиная с момента посадки, заводилась отдельная глиняная табличка, что-то вроде учётной карточки, где ежегодно отмечалось количество собранных плодов с данного дерева.

Татьяна усмехнулась и тихо сказала мне:

– Хорошо, что в тех краях не росла облепиха. Замучились бы считать эти оранжевые мелкие ягодки.

Сэнсэй же продолжил:

– …А когда дерево старело, и, естественно, падали сборы урожая, должностное лицо обращалось в вышестоящую инстанцию с просьбой о разрешении срубить данное дерево. Соответствующий «инспектор» записывал это разрешение на той же глиняной табличке, завершая справкой текст о том, что ствол данного дерева поступил на склад.

Володя весело пробасил:

– Это как в английском юморе: «Чем больше тебе помогают в твоём саду, тем в меньшей степени это твой сад».

– Совершенно верно, – рассмеялся Сэнсэй вместе с остальными.

– Надо же, а я и не подозревал, что в Древнем Шумере существовала такая бюрократия, – усмехнулся Николай Андреевич и пошутил. – Так вот откуда произрастают корни сплошной канцелярщины и формалистики!

Ребята рассмеялись, а Ариман, пожав плечами, заметил:

– Как говорится, без копейки не будет ни рубля, ни миллиона. Так что этот шумерский пример – всего лишь показатель порядка и экономии…

И далее он углубился в исторические примеры о людях, сумевших сколотить солидный капитал, начиная с незначительной суммы. Когда же Ариман закончил свой рассказ, Женя, с довольным выражением лица, объявил:

– Ну, экономика экономикой, а обед вышел на славу!

Ариман же подметил:

– Деньги открывают возможности. К примеру, не имей я достаточно денег, то никогда бы не узнал, что в мире существуют такие шедевры кулинарного искусства. Всё познаётся в сравнении… Так что, ребята, лучше быть молодым, здоровым и богатым, чем старым, бедным и больным.

– …Ага, со вставной челюстью, – добавил Виктор, и все вновь рассмеялись.

Народ, наевшись, вальяжно развалился на своих стульях. После такого роскошного обеда Женя произнёс, поглаживая свой животик:

– Да, Ариман, уважил ты нас своим обедом. Ну, ты это… если что, заезжай… почаще…

– Непременно, – сказал Ариман, с самодовольной улыбкой глянув на Сэнсэя.

Женька нечаянно громко икнул и, словно извиняясь, вновь проговорил:

– Ой, правда, тяжело. Как насчёт того, чтобы немного утрясти эту пищеобильность усиленной греблей на волнах?

– Ну зачем же так растрачивать свою энергию, – промолвил Ариман. – Можно занять время и более изысканными водными развлечениями, если вы, конечно, не возражаете.

Заинтригованный коллектив на «ура» поддержал эту идею. Но Ариман не стал описывать предлагаемые водные развлечения, лишь сказав, что на этот счёт у него есть для нас очередной сюрприз. Поблагодарив за вкусный обед, насытившаяся компания высыпала из шатра, окунувшись в яркий, тёплый солнечный свет пляжного берега. Некоторые ребята побежали к своим палаткам, дабы переодеться, в том числе и моя особа. Надо отметить, что вышла я из шатра в состоянии какого-то «очумения», точно у меня совершенно не было сил. И пока доплелась до палатки, Татьяна уже выскочила оттуда в купальнике.

– Пошли скорее, – поторопила она меня и побежала к Костику, шустро выбирающемуся из своей палатки.

– Сейчас, – только и хватило сил у меня это вымолвить, забираясь в наши девичьи «апартаменты».

Я решила немного прилечь, чтобы хоть как-то унять этот приступ дурноты. Но как только моя голова коснулась подушки, я моментально провалилась в глубокий сон. И проснулась только тогда, когда солнце двигалось к закату.

Удивительно, но я почувствовала себя настолько хорошо, как будто и не было вовсе того, что случилось со мной утром. Выглянув из палатки, моя особа, как говорится, оценила обстановку. Шатра уже не было. Зато наш пляж превратился в какой-то комфортабельный дом отдыха. На берегу стояло штук десять белых лежанок, на пяти из которых расположились Николай Андреевич, Володя, Сэнсэй, Ариман, и судя по чёрному кимоно, Велиар. Вдали всё так же на волнах качалась яхта. По морю два человека гоняли с бешеной скоростью на водных мотоциклах. Это были Стас и Женя. Они носились по водным просторам как угорелые, словно резвые молодые бычки, вырвавшиеся на свободу. Вдали в море, рассекая волны, мчалась моторная лодка с привязанной к ней какой-то большой, очевидно воздушной, подушкой в виде продолговатого жёлтого банана. На этом приспособлении, судя по фигурам, восседал весь наш остальной коллектив, одетый в одинаковые ярко-оранжевые спасательные жилеты – Славик, Костик, Татьяна, Руслан, Юра, Андрей и Виктор. Моторка постоянно виляла, совершая крутые виражи, отчего коллектив с визгом и криком периодически сваливался в воду в полном составе. И когда катер подъезжал, чтобы забрать этот вопяще-кричащий груз из воды, все упорно вскарабкивались, как муравьи, на ту воздушную подушку и, заняв свои прежние места, вновь пытались удержаться на скорости на этой штуковине.

Переодевшись, я привела себя в порядок и присоединилась к отдыхающим на берегу. Когда моя особа присела на пустой лежак возле Николая Андреевича, Сэнсэй, заметив моё появление, проговорил, обратив всеобщее внимание:

– О, солнышко, проснулась. Ну, как ты себя чувствуешь?

– Спасибо, уже хорошо, – промолвила я.

– Вот и чудненько, – приподняв затемнённые очки, довольно проговорил Ариман так, точно снял с себя ответственность за какую-то провинность. – Хочешь покататься? – кивнул он в сторону моторной лодки с прицепленным большим бананом и нашими седоками.

В это время лодка как раз совершила резкий разворот, банан перевернулся, и наши ребята повылетали с него вниз головой, словно семечки со спелого подсолнуха.

– О нет, спасибо. Я лучше здесь посижу, – промолвила моя особа, живо представив себя на их месте.

– Ну, дело твоё, – развёл руками Ариман и, вновь надев солнцезащитные очки, глянул в море.

Мужчины продолжили разговор о яхте, очевидно прерванный моим появлением.

К берегу на скорости подплыли Женя и Стас, синхронно сделав на воде последний крутой вираж, буквально недалеко от нас. Волны красиво разошлись по кругу, образуя своеобразные две воронки, в центре которых находились наши гонщики. Вытащив на песок водные мотоциклы, парни подошли к Сэнсэю. Их глаза просто горели от такого азартного развлечения, явно прибавившего им немалую порцию адреналина в кровь.

– Класс! Такая скорость! – делился впечатлениями Женя. – Такая манёвренность. Аж дух захватывает!

– Круто! – подтвердил Стас. – Вот это техника, я понимаю. Вот это мотор!

– Сэнсэй, хочешь попробовать? Не пожалеешь! – живо предложил Женя. – Я просто балдею от такой скорости!

Мужчины рассмеялись от столь искренних деревенских выражений парня.

– Нет, спасибо. Мне Балдой быть не к чему, – со смехом ответил Сэнсэй. – Да уже, наверное, пора закругляться, если хотите успеть на представление экстрасенса.

– Конечно, хотим! – вновь проговорил Женька, с какой-то повышенной дозой живости. И уже обращаясь к Ариману почему-то уже на «ты», промолвил: – Ты не пожалеешь. Такого «кина» ты ещё не видел. Это местная экзотическая достопримечательность.

Все вновь расхохотались. Но тут Женька заметил появление моей особы в числе отдыхающих. И поскольку Сэнсэй отказался кататься, прицепился ко мне, так сказать не искушённому ещё в этой купе развлечений новому объекту.

– О! Настюха! Давай я тебя с ветерком прокачу!

– Нет уж, – усмехнулась я. – Меня только качать перестало, а ты меня опять разболтать хочешь.

Стас со смехом потянул друга за руку.

– Женя, фу-у-у! Чего ты к человеку пристал? Пойдём уже переодеваться. А то правда не успеем на «концерт всем концертам».

Женя заулыбался и для пущего смеха заскулил, оглянувшись на так понравившиеся ему водные мотоциклы. Стас же стал оттаскивать его в сторону, точно шелудивого пса от сахарной косточки. И когда все нахохотались с этой мизансцены, Женя поскрёб в затылке:

– Эх, не сложилось… Здорово бы было себе такой купить!

– Ну, и где ты будешь на нём гонять? – усмехнулся Стас. – По местным балкам или дома по сточной канаве?

– А что, это было бы прикольно!

Они снова рассмеялись.

– Ну, что, давайте закругляться, – предложил Сэнсэй, обращаясь к мужчинам.

Ариман кивнул. И, видимо, совершенно случайно они оба повернули головы в разные стороны, обращаясь к своим помощникам, и почти одновременно проговорили:

– Зови остальных.

Только обращение Сэнсэя относилось к Женьке, а Аримана к Велиару. Нашему парню, как, впрочем, и китайцу, дважды повторять, видимо, было не надо. И если Велиар культурно взял миниатюрную рацию, лежащую возле него, и поднёс её к губам, то Женя тут же устроил такой резкий, оглушительный сигнальный свист, что я еле успела прикрыть уши, чтобы не полопались барабанные перепонки. В это время надо было видеть лицо Велиара. Его рука, уже успевшая автоматически нажать на кнопку связи, медленно опустилась, а глаза выражали такое опешившее удивление, глядя в сторону этого музыкального свистуна, точно китаец увидел живьём аборигена из эпохи динозавров. Ариман, также не ожидавший от парня таких громовых звуковых сигналов, изумлённо глянул в его сторону, а потом тихо затрясся в приступе беззвучного смеха. Свист нашего парня явно дошёл до адресата, поскольку катер мало того что резко развернулся в сторону берега, так ещё и по рации Велиара неожиданно послышалась отрывистая пламенная речь его водителя на иностранном языке, причём с конкретными крепкими вставками специфических «русских выражений». Велиар, вдруг понявший, что с ним уже разговаривают, пришёл в себя и стал что-то поспешно отвечать, отчего Ариман, слушая его, ещё больше расхохотался вместе с Сэнсэем. Стас и Женя, глянув на них, активно поддержали этот заразительный смех. Причём Женя попытался попутно расспросить Сэнсэя «А что случилось?» На что Сэнсэй ответил: