Альфред Синнетт - ЭЗОТЕРИЧЕСКИЙ БУДДИЗМ Страница 16

Прожитые на этой или на других землях жизни не представля­ют подходящего поля для таких следствий, а так как каждый па­харь имеет право на свой собственный урожай, то эти следствия, естественно, должны развиваться или в Девачане, или в Авитчи.[5]

Возьмем, например, Ф. Бэкона, о котором поэт сказал, что он:

«Самый блестящий, самый мудрый и

Самый гадкий из людей».

Возможно, что он вернется в своем следующем воплощении под видом жадного ростовщика, одаренного замечательными интеллектуальными способностями. Но как бы они ни были велики, они не нашли бы в частной ментальной линии, прежде проложен­ной основателем новейшей философии, поле деятельности, где бы он мог пожинать все плоды своего урожая. Лишь ловкий адвокат, подкупленный прокурор, неблагодарный друг или нечестный министр могли бы найти под влиянием кармы подходящую почву в теле ростовщика, появившись вновь под влиянием нового Шейлока. Но тогда, что стало с Бэконом, этим несравненным мыслите­лем, чьи философские изыскания о самых глубоких проблемах при­роды были «первой, единственной и последней любовью»? Куда отправится этот гигант своей расы, когда с него содрали его низшую природу? Должны ли будут все следствия этого из ряда вон выходящего разума рассеяться и исчезнуть? Конечно, нет. Его мо­ральная и духовная энергия тоже должны будут найти поле дейст­вия. Этим полем является Девачан. Вот какие приносят плоды все его планы морального преобразования, все его абстрактные изы­скания об элементах природы, все божественные умственные стрем­ления, которые так хорошо заполнили блестящую часть его суще­ствования. Абстрактная сущность, известная в предыдущей жизни под именем Френсиса Бэкона, которая в своем будущем воплоще­нии «могла бы» быть представлена отвратительным ростовщиком, созданием самого Бэкона, его Франкенштейном, плодом его кар­мы, - это существо будет пока поглощено духовным миром, также им самим приготовленным наслаждением умственными причина­ми, прекрасными и благодетельными, которые он посеял во время своей жизни. Он будет продолжать сознательное существование, чисто умственное, - сон, необычайно реальный, - пока карма не будет удовлетворена; тогда волна энергии, достигнет краев чаши этого второстепенного цикла, и существо перейдет в следующее состояние причин в этом или в другом мире, соответственно степе­ни своего совершенства. Следовательно, есть перемена занятий в Девачане, перемена постоянная. Ибо эта жизнь сновидений есть плод, урожай психических семян, упавших с дерева нашего психи­ческого существования в течение моментов мечтаний или надежд, — беглые проблески блаженства и восторга, приглушенные на со­циально-неблагодарной земле, но расцветающие на розовой заре Девачана и созревающие под этим навсегда плодоносным небом. Если человек познал лишь один момент совершенного опыта, его Девачан не будет, как можно было бы предположить, бесконечным продолжением этого момента. Это единственная нота, взятая из лиры жизни, составит основу субъективного состояния этого суще­ства и выразится бесконечными гармониями психических фантасмагорий. Тут все наши обманутые надежды, наши мечты и вожде­ления полностью воплощены, и мечты объективного существова­ния становятся реальностями существования субъективного. Тут за завесой МАЙИ эти призрачные и обманчивые видения открывают­ся посвященному, который познал великую тайну проникновения вплоть до бездн Тайн Бытия... ».

Физическое существование протекает с увеличивающимся на­пряжением с детства до зрелого возраста, и с этого момента его энергия понижается и через старость идет к смерти; существование сновидений в Девачане следует по параллельному курсу. Сначала приходит первая дрожь психической жизни, затем сила возраста; постепенное истощение энергии переходит сначала в сознательную, а затем бессознательную летаргию; тогда приходит забвение и, наконец, не смерть, но возрождение! - Возрождение в другой лично­сти, возврат к действию, постоянно зарождающему новые продол­жения причин, которые исчерпываются новым пребыванием в Де­вачане.

Нам могут возразить, что это не реальность, это только сон; купающаяся таким образом в призрачном ощущении блаженства душа, постоянно обманываемая природой, испытает страшное раз­очарование, когда пробуждение покажет ей ее ошибку. Но она ни­когда не просыпается и не может проснуться, и это в порядке ве­щей.

Пробуждение из Девачана есть возрождение в следующую объ­ективную жизнь, и в этот момент чаша Леты (реки забвения) испи­та. Душа не имеет никакого сознания о каком-либо уединении; она также не может иметь никакого впечатления, что она отделена от своих друзей, которых она избрала. Эти друзья не из тех, которые стараются отделиться от нее. Это не из тех друзей, которые утом­ляются друзьями, которые их ласкают, даже если эта душа сама не утомлялась. Любовь, созидающая сила, поставила их в живое изо­бражение перед другом, который горячо желает их присутствия, и это изображение никогда не исчезнет.

Здесь следует опять воспроизвести слова Учителя: «Те, кто делает воображения такого рода, совершают умале­ние стихиям, предполагая между существами в Девачане взаимоот­ношение, которое применимо к физическому существованию. Две симпатизирующие души, обе развоплощенные, будут каждая подвергаться своим деваническим ощущениям, заставляя другую участвовать в своем субъективном блаженстве. Это будет, конечно, для каждой из них столь же реально, как если бы они были бы на этой земле. Однако, каждая отделена от другой с точки зрения телесного или личного общения. Это последнее — единственное, что мы признавали на этой земле как «настоящие» отношения — не только представилось бы обитателю Девачана как нечто нереаль­ное, но оно не имело бы для него никакого существования даже как иллюзия; ибо для его духовных чувств физическое тело или даже майяви-рупа остается столь же невидимым, как и он сам для физи­ческих чувств наиболее любимых им на земле существ. Итак, пока один из заинтересованных еще живет и не осознает эти отношения в бодрствующем состоянии, все отношения с ним составляют для находящегося в Девачане абсолютную реальность. С другой сторо­ны, какие другие отношения могли бы быть возможными, кроме этих чисто идеальных, которые мы описали между двумя субъек­тивными существами, которые даже не столь материальны, как эта эфирная тень тела - майяви-рупа? Возразить, что это обман при­роды, и сказать, что ощущение блаженства есть иллюзия «без вся­кой реальности», это значит доказать свою абсолютную неспособ­ность постигнуть состояние жизни вне нашего материального, материалистического существования. Ибо, как установить в Девачане - т. е. вне земных условий жизни - различие, равносильное тому, что мы делаем в нашем мире, с тем, что мы называем реальностью и ее подделкой, фальшивой и искусственной.

Один и тот же принцип не может быть применен к обоим точ­кам зрения. Можем ли мы постигнуть, что то, что мы считаем реальностью в нашем физическом, телесном состоянии, существует также, как реальность, в тех же условиях для развоплощенной сущности? На земле человек двойственен, - в том смысле, что он состоит из материи и духа, - поэтому вполне нормально, чтобы он в своем уме, имеющем задание анализировать свои физические ощущения и духовные восприятия, установил разницу между реальностью и фикцией; и, тем не менее, даже в этой жизни, где обе группы способностей постоянно уравновешиваются, преобладающая группа считает фикцией или иллюзией то, что другая принимает за совершенно реальное. Но в Девачане наше Эго перестает быть двой­ным и становится ментальной или духовной сущностью. То, что было в жизни фикцией, сном, что существовало лишь в нашем воображении, становится в новых условиях существования единст­венной возможной реальностью. Итак, предложив возможность другой реальности для обитателя Девачана, мы совершаем грубую ошибку. Нынешняя вещь есть та, которая существует «де факто»: реальность чего-либо доказывается его действительностью. Так как предполагаемое и искусственное не имеет никакого возможного существования в девачанических условиях, то отсюда логически вытекает, что там все актуально и реально. Ибо наша шестая сущ­ность, парит ли она над нашими пятью низшими сущностями во время жизни личности, или отделяется от них при отделении от тела, наша духовная душа не обладает материей, она постоянно «Арупа»; с другой стороны, она не ограничена местом и не окру­жена ограничивающим горизонтом восприятия. В смертном теле или вне его она всегда остается отличной от него и независимой от его границ; так что если мы назовем девачанические ощущения «обманом природы», мы никогда не сможем дать название реаль­ности чисто абстрактным чувствам, как например, идеальному вос­приятию красоты, любви и т. д., а также всем другим чисто духов­ным ощущениям, которые принадлежат нашей высшей душе и которые, отраженные и усвоенные ею во время нашего существова­ния, наполняют нашу душу радостью или страданием».